Роза пустыни

— Что?!

— Она прячет в своих вещах записки и карты.

Полонски наклонился, просунул руку за ворот ночной рубашки Амелии и начал гладить ее грудь. Она откинула голову, и из ее полуоткрывшихся губ вырвался глухой животный стон. Пеньюар и ночная сорочка соскользнули с лилейно-белого плеча. Тут ее любовник зажал между большим и указательным пальцами сосок обнажившейся груди и постепенно сжимал так, что она вскрикнула от наслаждения, граничившего с мукой.

Хилберт жадно облизнулся. Это было даже лучше, чем сидеть в темноте и вспоминать Дару. И даже приятнее, чем самому обрабатывать чертову кошку. К тому же от него не требовалось почти никаких усилий.

Но дело было не только в этом. Ему приятно щекотало нервы то, что на его глазах другой мужчина занимается любовью с его якобы супругой. Оставалось только жалеть, что он прежде до этого не додумался…

Тем временем Амелия пыталась объяснить графу, откуда у нее такая уверенность.

— Несколько недель назад мы с Хилбертом поздно вечером вышли прогуляться по палубе «Звезды Египта» и заметили, что в каюте леди Элизабет еще горит лампа. Мы заглянули в окно и увидели, что она уснула за секретером… — Хорошенькая блондинка оттолкнула руку графа и прикрыла свою грудь, как бы говоря: «Сначала дела, а потом уже удовольствия». — Мы увидели много листов тонкой бумаги, покрытых записями, рисунками и иероглифами. Естественно, нам захотелось рассмотреть все это получше, но как раз в ту минуту девица проснулась. Так что нам пришлось подождать, пока мы не окажемся в пещерах.

— А ты хитрое создание, дорогая.

Оба воспринимали эти слова как комплимент.

Амелии он был явно приятен.

— Поскольку я меньше Хилберта и двигаюсь быстрее, а он к тому же каждый вечер оказывается в подпитии из-за своей любви к дорогому портвейну, естественно, я и попыталась прокрасться к ней в спальню. Мне надо было отыскать ее бумаги.

— И ты их нашла?

— Нет, — сердито ответила она. — Чертова девица опять проснулась. Я и опомниться не успела, как она громко закричала, вскочила с постели и кинулась на меня, так что мне пришлось убежать.

Андре Полонски запрокинул голову и откровенно расхохотался.

— Жаль, что я не оказался свидетелем. Забавное было зрелище!

Видимо, Амелия пустила в ход свои острые коготки, потому что он изумленно охнул.

— Я так рада, что вы нашли меня забавной, дорогой мой граф.

Он уже не смеялся. Откашлявшись, проговорил:

— Так что, по-твоему, ключ находится у дочери.

— Я в этом уверена.

— Тебе легенда известна не хуже, чем мне. В усыпальнице Мернептона Сети якобы хранятся сокровища, превосходящие все, что может вообразить человек. — Он начал водить своими изящными, чувственными пальцами по волосам стоявшей перед ним на коленях женщины. — Хорошо бы нам с тобой этими сокровищами завладеть, дорогая.

Ее голос стал глубже и звучнее:

— Только мы с тобой?

Он ритмично гладил светлые пряди.

— Мы могли бы украсть бумаги Элизабет Гест, в том числе и карты, найти сокровища и жить по-королевски до конца наших дней.

Амелия повернула голову: теперь Хилберт Уинтерз видел ее профиль. Жадная сучка облизывала губки!

— Мы могли бы жить там, где пожелаем, — прошептала она.

— Мы могли бы иметь несколько домов: один в Лондоне, еще один, например, в Париже или в Вене.

— Мы могли бы ездить туда, куда захотим.

— Хоть вокруг света.

Оба засмеялись.

Полонски напомнил ей:

— Мы оба все еще молоды, но там хранится такое богатство, что даже мы с тобой не смогли бы все истратить.

— Больше, чем могли бы истратить даже мы?

— Я буду покупать тебе только самые редкие и красивые драгоценные камни. Такая прекрасная женщина, как ты, создана для того, чтобы носить изумруды в волосах, бриллианты в безупречных ушках, бесценный жемчуг вокруг шеи… — Полонски обхватил пальцами стройную шею Амелии. Голос его звучал как заклинание: — Ты рождена для того, чтобы стать царицей меж женщин, императрицей.

Амелия радостно согласилась:

— Да. Да!

Почти бесцветные глаза графа вдруг сузились.

— А что твой муж?

Она пожала плечами:

— А ничего.

— Ты его бросишь?

Амелия ни секунды не колебалась:

— Да.

— Он не станет нам мешать?

— Не сможет, если мы будем действовать быстро. Нам необходимо увидеть бумаги леди Элизабет, — нетерпеливо напомнила она ему. — Что-то подсказывает мне, что у нее есть информация, которая приведет нас прямо к гробнице Мернептона Сети.

На этот раз лицо Андре оставалось совершенно серьезным.

— Ты действительно пробралась в ее спальню в пещерах?

— Да.

— Тогда я должен сделать тебе признание. После того, как мы с тобой договорились «случайно» встретиться в Музее древностей в Каире, я нанял местного бандита, чтобы он хорошенько напугал дочку лорда Стенхоупа. Он должен был следить за ней и в удобный момент что-нибудь предпринять. Получилось так, что она ушла от остальных, и ему удалось затолкнуть ее в гроб из-под мумии и захлопнуть крышку.

— Ах, какой ты негодник, Андре!

— Идея состояла в том, что на помощь ей приду я и она будет вечно мне благодарна. Тогда я мог бы воспользоваться этим и сблизиться с ней.

— Но что-то не задалось, — догадалась Амелия.

Он кивнул:

— Надо полагать, это из-за Уика. Видимо, он первым ее нашел. Помнишь, как странно они вели себя в тот день, когда снова присоединились к нам?

— Да, теперь припоминаю, — ответила блондинка, постукивая указательным пальцем по нижней губе. — А я-то решила, что он просто украл у нее поцелуй-другой.

— По-видимому, он сделал гораздо больше этого, раз они теперь официально помолвлены.

— Ублюдок! — прошипела она.

— Нет, милая моя Амелия. Ублюдок — это я, — отозвался граф с горькой иронией. — Если ты согласна быть со мной, то тебе следует знать, на что ты идешь. Я хочу, чтобы ты сделала выбор с открытыми глазами. — Его рука скользнула с ее шеи на обнаженное плечо. — Ты поистине дивное создание.

Усадив Амелию рядом с собой, он начал поочередно прикасаться кончиком языка к ее соскам, а потом забрал один из них в рот в долгом и крепком поцелуе. Она запрокинула голову и застонала.

Жадно наблюдая за любовниками в полуоткрытое окно, Хилберт признал, что графу в опытности не откажешь. Полонски прекрасно знал, как доставить женщине наслаждение. Амелия буквально таяла.

— О, я прекрасно понимаю, на что иду, — прошептала она. — Лучшего любовника у меня не было.

— От тебя это надо воспринимать как комплимент, — сардонически заметил граф.

Она не стала ни оправдываться, ни извиняться.

— Я такая, какая есть, Андре.

— И я такой, какой я есть, Амелия.