Роза пустыни

Элизабет поделилась с Джеком своими планами:

— Как только мы убедим отца в том, что ему больше не надо беспокоиться о моем замужестве…

Джек как-то странно кашлянул.

— …я сразу же проведу вас к гробнице великого фараона.

Наступило молчание.

Элизабет видела, что Джонатан Уик заинтересовался. Вероятно, что-то обдумав, он спросил:

— А откуда ты узнала то, что больше никому не удалось выяснить в течение сотен и даже тысяч лет?

Она оценила его вопрос.

— Это, дорогой мой, результат исследований, работы и…

— И?

— И женской интуиции.

Элизабет гордо подняла голову и, бросив на него высокомерный взгляд, объявила:

— По-настоящему умный мужчина никогда не станет недооценивать женскую интуицию.

Мысленно она сказала: «Королева на Е-2. Шах и мат».

Джек все еще бормотал что-то себе под нос, когда она предложила:

— Давайте в знак договора пожмем друг другу руки, милорд.

— Пожмем руки? — с некоторым раздражением переспросил он. — Нет уж, милая моя леди. — Он придвинулся к ней ближе, ловко отнял у нее рюмку, и в следующую секунду Элизабет оказалась у него в объятиях. — Такой договор, как наш, должен скрепляться поцелуем.

С этими словами Джек приник к ее губам.

Этот поцелуй был сладким и пьянящим. Он был нежным и вызывающим. Он был полон обещаний, намеков на то, что ждет в будущем. Дыхание Джека было теплым, чудесным, словно лучший французский коньяк. Он будил ее чувства.

— Мне нравится с тобой целоваться, — призналась Элизабет, когда Джек начал нежно покусывать ее шею.

— А мне нравится целоваться с тобой.

— И другие вещи с тобой делать мне тоже нравится, — шепотом призналась она.

— И мне тоже.

— Мы очень порочные?

Джек рассмеялся:

— Надеюсь, да.

Элизабет чуть пьяно хихикнула:

— И я надеюсь.

— Мне кажется, милая моя невеста, что мне надо привести Колетт, чтобы она за тобой поухаживала. Ты выпила чересчур много бренди.

Она обиженно надула губки:

— Нет.

— Да, — твердо возразил он.

— Налей мне, пожалуйста, еще. Очень вкусный напиток.

— Ты и так явно выпила больше, чем следовало.

Элизабет посмотрела на него строго:

— Знаете, милорд, иногда вы ведете себя так бесцеремонно. Можно даже сказать, что вы — тиран.

— Весьма сожалею, миледи.

— И что вы собираетесь предпринять по этому поводу?

Джек пожал сильными плечами:

— Ничего. Ровным счетом ничего.

— Вот это я и имела в виду! — объявила Элизабет, не без труда поднимаясь на ноги. — Все мужчины без исключения — упрямцы и глупцы и не хотят слушать разумных доводов.

— И как же нам повезло, что существуете вы, женщины! Кто бы напоминал нам о наших недостатках?! — Улыбаясь, Джек поддержал Элизабет под локоть.

Элизабет все еще обдумывала его слова, когда в дверь дома постучали.

— Извини, дорогая.

Поскольку Карима с ним не было, Джеку приходилось самому отвечать на стук.

За дверью оказалась Амелия Уинтерз.

Без предисловий она спросила:

— Леди Элизабет здесь?

— Да.

Однако Джек не стал приглашать ее войти.

— Мне надо немедленно поговорить с ней по чрезвычайно важному вопросу.

Казалось, бесцеремонность миссис Уинтерз не столько задела, сколько позабавила Джека.

— Наверное, это невозможно.

— Почему?

— Боюсь, что моя невеста выпила чересчур много бренди. По правде говоря, когда вы постучали, я как раз собирался идти звать на помощь мадемуазель Дюве.

— Ваша невеста?

Произнесенные Джеком слова прозвучали неожиданно торжественно и непреклонно:

— Вы первая можете нас поздравить. Мы с леди Элизабет собираемся вступить в брак.

Миссис Уинтерз очень быстро нашлась, как это всегда ей удавалось.

— Конечно. Примите мои поздравления, лорд Джонатан. Я желаю вам обоим всего наилучшего.

Элизабет откликнулась из дальнего конца гостиной:

— Спасибо, миссис Уинтерз. Очень мило с вашей стороны.

Ее дуэнья попыталась обойти довольно серьезное препятствие — а именно Джонатана Уика, но у нее это не получилось.

— Мне и правда надо поговорить с вами, миледи. Это важно.

— Можете сказать все мне, — предложил Джек. — А я передам ваши слова моей невесте.

Амелия Уинтерз одарила его приторно-сладкой улыбкой:

— Если вы настаиваете.

Он тоже ответил с вежливой улыбкой:

— Настаиваю.

— Тогда можете сообщить вашей невесте следующее, милорд. Похоже, ее бросили.

Лицо Джека осталось совершенно бесстрастным. Он просто стоял и дожидался, чтобы она закончила свое сообщение.

— Мы только что обнаружили, что Жорж и Колетт сбежали вместе. Видимо, они тоже собираются пожениться…

Оставшись одна в своем жилище, леди Элизабет лежала на кровати и в который раз перечитывала прощальную записку Колетт. На глазах ее выступили слезы — слезы печали и радости. Конечно, ей будет очень не хватать подруги, однако Колетт представилась возможность иметь в своей жизни любовь и счастье. Это замечательно!

Элизабет навсегда сохранит в памяти последние строки письма молодой француженки:

«Cherie, когда вы встретите человека, достойного вашей любви, не теряйте его.

И знайте, что вы будете в моем сердце до самой моей смерти.

Ваша Колетт».

Не в первый и не в последний раз в жизни Элизабет уснула в слезах.

Глава 19

Хилберт Матиас Уинтерз не мог забыть той ночи, когда впервые узнал женщину.

Ему исполнилось тринадцать лет, и в родовом поместье был устроен большой семейный праздник. Милая добрая бабушка подарила своему Берти старинную саблю (он уже несколько лет учился в военной школе и очень мечтал о такой) и сочинения Пипса в кожаных переплетах.

Саблю он хранил до сих пор, а прочитать Пипса так никогда и не удосужился.

Полковник удобнее устроился на подушках, во множестве разбросанных по полу так называемой гостиной их дома на краю пустыни, и сделал очередной глоток портвейна.

Он сознавал, что роскошествует: портвейн был товаром импортным и дорогим. Но с другой стороны, у него был вкус к дорогим удовольствиям, и ему нравилось именно так заканчивать свой день. Или, как в данном случае, свой вечер. Ибо было уже далеко за полночь, и Амелия давно ушла к себе в спальню.