Роза ветров

Беседа таким образом перешла в бурное обсуждение, а затем и в первые действия. Кто-то среди ночи побежал за цветами, прочие бережно собирали роскошные предметы интерьера, чтобы назавтра продать их.

Богдан Борисович с видимым удовольствием избавился от своего алого камзола.

В общем, дело пошло споро и отлично.

За эту вечернюю консультацию Янин пообещал мне весь свой сад в бессрочное пользование. Мне так много было не надо, так что мы сошлись на территории позади особняка, куда не могли случайно забрести гости ресторана.

Сытый, довольный и счастливый, домой я вернулся глубоко за полночь.

* * *

Первым делом проснувшись, я снял со своей груди Дымка. Как котята умудрялись проникать через любые закрытые двери, не знал никто. Хотя, памятуя о той битве в тенях, я всё же догадывался.

Остальные валялись в ногах и пришлось постараться, чтобы выбраться из под одеяла и не помешать им. Пушистым доказывать, что тут настоящий хозяин, было бесполезно.

Все мои воспитательные работы заканчивались в тот же миг, как только один из них преданно заглядывал мне в глаза и начинал тереться о ногу, громко мурча.

Дымок устроился на моей подушке, а я отправился в душ и на подвиги.

Их предстояло немало.

Самым важным, помимо завтрака, оказалось помочь Прохору с его «бабой». Помощница в очередной раз раскапризничалась и я сам чуть голову не сломал, пока не понял, что слуга сумел как-то её обучить именно такому стилю поведения. Сам он не признавался, так что я просто вернул к исходному состоянию.

И твердо решил себе не заводить никакого магического интеллекта.

А вот помощника по деловым вопросам всё же стоило завести. Утро я провел с Тимофеем, разбирая кандидатуры, которых рыжий подобрал для меня в избытке. У меня требование было лишь одно: чтобы соображал в нужной сфере.

Но подключился дух предка, а затем и призрак ординарца. Потом пришел патриарх и раскритиковал всех.

Через час у меня возникло чувство, что мне выбирают супругу, а не опытного дельца.

В итоге осталось трое подходящих людей. Едва окончивший академию парень, но из купеческой семьи и владеющий нужным опытом. Пожилая вдова, всю жизнь помогавшая мужу вести дела. И, как ни странно, чужеземец, ребенком попавший в империю и неплохо тут освоившийся.

Назначив всем личные собеседования на вторую половину дня, я отправился в лабораторию.

Раз уж погода настойчиво продолжала радовать, начать можно было с магии земли.

У меня как раз были запасы мрамора, стабильно доставляемые для кутлу-кеди. Они прекрасно подходили для моей задумки охранного артефакта соседа.

Львы, гаргульи, василиски и даже драконы — это хорошо. Но могут не лучшим образом повлиять на репутацию ресторана. Раз уж мы совместными усилиями намеревались сделать из него уютное и домашнее место, то и артефакты не должны выделяться.

Сначала я думал сделать что-то милое, вроде белочек. Их можно расставить по саду, что добавит ему красоты. Но боевые белки это нечто весьма странное. Да и кого они испугают в случае необходимости?

Пока я перебирал в голове представителей животного мира, через открытое окно до меня донеслось приглушенное воркование.

Точно! Голуби. Гоповатые и глуповатые птицы, но при этом внушающие определенные опасения. Не по причине их агрессивности, но тем не менее.

С одной стороны безобидный привычные птицы. А с другой — у них есть клюв, который можно усилить, превратив в очень грозное оружие. Другое их оружие использовать я не стал, неподобающе это приличному артефактору.

За волшебный камень я был вынужден побороться. Котята словно почуяли, что я посягая на их лакомство, примчались и долго не давали мне подступиться к мрамору.

Чего я только не обещал пушистым, тщетно. Меня спасла княжна, материализовавшись рядом и ласково убедив кутлу-кеди, что мне нужнее. Ну вот как у женщин это получается? Она даже ничего им не посулила взамен.

Давыдова стала бы просто незаменимой помощницей, с её способностью к переговорам с кем угодно. Уже если она могла уговорить духа предка паясничать в детском театре, что уж до прочих.

Но, к сожалению, призрачная суть сильно мешала такому занятию. Да и предлагать княжне работать на графа было бы оскорбительно.

Так что я просто от души поблагодарил Ангелину и приступил к работе.

Птиц я решил сделать дюжину — фундаментальное количество ключевых узлов плетения. Так будет удобнее объединить их в сеть и связать друг с другом. Да и достаточно, чтобы охватить территорию соседа.

Представляя, что с высечением у меня получится далеко не сразу, я взялся за металл. Клювы охранников должны стать прочными и опасными. Можно было и когти им сделать такими же, но это точно слишком. Да и возиться с отливкой будет гораздо дольше.

С формами не стал усложнять, использовал песок и тальк. На выставках мои создания участвовать не будут, так что добиваться изящества — пустая трата времени.

Сплав тоже использовал самый простой, напитал его стихийными аспектами для прочности, добавил несколько ингредиентов в виде плодов оранжерейных растений, из тех что ядовиты, но не смертельно.

Не удержался и внес немного прекрасного, то есть способность светиться в темноте. Пылающие клювы! Такое поможет убедить преступников передумать.

Отлив двенадцать заготовок, я взялся за долото.

С трудом вспомнил основы этого искусства, которые мне преподавал мастер Пьетро в давней итальянской экспедиции, когда мы ездили за статуями для столицы. Усложнялось это тем, что вино там лилось рекой, а скульптор настаивал, что без него ничему не научишься.

Первый образец я неисправимо испортил. То, что получилось и отдаленно не напоминало птицу. Скорее ежа, но очень больного и уже подвергшегося работе химеролога.

Слепив из глины образец и поставив его перед собой, я взялся за творчество серьезнее. У Пьетро получалось в любом состоянии, и я смогу.

Через три часа и ещё одного ежа я зауважал каменщиков так, как никто в жизни их не уважал. Казалось бы — просто отсеки всё ненужное и оставь нужное.

Вся лаборатория была в мраморной крошке, долото окончательно затупилось, а я понял, что так я буду простого голубя до зимы делать. Что уж говорить про артефакт для Ботанического сада.

Критически осмотрев ущерб, я взялся за телефон и вызвал самого лучшего мастера каменщика, которого знал.

— Александр Лукич, рад вас слышать! — почти сразу услышал я голос Овражского. — Чем могу вам помочь?