Рождение городской легенды

— Давно, — с огорчением ответил Рёхей, поняв, насколько это для меня важно.

— Но где он может быть? Он говорил тебе, куда устроился?

— Нет, — посмотрев на врача, ответил за него Хиро. — Он сказал только, что взялся за новый проект. Какая-то новая игра. Квест. Говорил, что у разработчиков грандиозные планы, поэтому у него море тяжелой работы.

— Квест… — вздохнул я, хмурясь. Этот жанр игр был у Хиротаки самым любимым, поэтому в работу он, должно быть, ушел с головой, ведь работа — написание игр — была для него смыслом жизни, а не просто средством для заработка на ее поддержание.

— Знаешь, Мамо, сходи к нему домой, — выбросив очередную сигарету в ведро, которое держал Хиро, сказал Рёхей. — Мы-то не знаем, где он обитает, вот и не наведались, а ты…

— Да, другого выхода не остается. Если не ответит на телефон, придется идти.

Мы постояли еще немного, обсуждая всякие повседневные мелочи, пока дворник не спугнул нас, как стайку трусливых воробьев, приближающимся шуршанием своей метлы. Хиро торопливо вытряхнул окурки из ведра и, бросив на нас последний взгляд, поспешил за врачом, который уже скрылся за дверью. Мы с Зэтом тоже задерживаться не стали.

— Домой? — тихо спросил я. Парень кивнул. А мне стало интересно, что он ощущает, называя в разговоре своим домом мой. Привык ли он к этой ситуации так же, как я? Или с облегчением вернется в прежнюю жизнь?..

Когда мы зашли в лес, отделяющий морг от остальных зданий на этой окраине города и успели пройти метров пятнадцать, не больше, нас нагнал Хиро.

— Мамо, я сказать вам должен, — он остановился, деловито поправил свои большие очки и, шумно дыша, серьезно посмотрел на меня исподлобья, снизу вверх. — К нам тело поступило вчера. Молодая девушка. Рёхей думает, что это может быть самоубийство, хотя и не уверен. А полиция пытается доказать, что ее убили. И… — он замялся и как-то насупился, — полицейские намекали, что это, как бы, секретная информация. Но, само собой, Рёхей сделал вид, что вообще не замечает их присутствия в кабинете.

Парень оглянулся назад, будто проверяя, не подслушивает ли кто-то, стоя за его спиной. Я же растерянно склонил голову к плечу.

— Возможно, это та самая пропавшая школьница, о которой говорят… Мы не знаем точно, родители еще не пришли на опознание — с ними не получалось связаться…

— Зачем ты мне это рассказываешь? — спросил я.

— Рёхей хотел, чтобы вы знали, — ошарашенный моим удивлением, он широко распахнул глаза. — Она никак не связана с тем убийцей… Рёхей решил, что для вас это будет важно… простите… Я пойду, всего доброго.

Парень спрятал руки в карманы рабочего халата, зябко поджав плечи, обвел нас потерянным взглядом и, резко развернувшись на каблуках, торопливо и неловко зашагал к зданию морга, едва не срываясь на бег.

Что ж, стоит запомнить, подумалось мне. Раз уж это посчитал важным Рёхей.

Дорожка от заднего входа меня удивила. Она постоянно извивалась между деревьями, плела замысловатые паутинки, то резко запрыгивала на холмик, рассыпаясь песком, то так же неожиданно проваливалась вниз, глядя темными зрачками вчерашних лужиц из заросших желтеющей травой ямок. Казалось, что она упивается своей непредсказуемостью и веселится, наблюдая за моей неуклюжестью. А я постоянно поскальзывался и спотыкался на всей этой гадости. Чтобы протоптать такую дорожку, нужно быть, как минимум, Рёхеем.

Скоро мы вышли на вершину холма, разделявшего лес, где прятался от посторонних глаз морг, и необъятную долину, затопленную городом, как кипучим красно-коричневым морем, поблескивающим стеклом на гребнях волн. Казалось, что домики аккуратно сползают с холмов, собираясь в кучки, плавно перетекающие в огромную толпу-город.

Багровое солнце уже начало медленно холодеть, теряя жизнь, и бессильно опускаться к рваной линии горизонта с бахромой чернеющих вдали высоток. Здания как будто тянули к нему свои тонкие шпили, как паучьи лапки, зовя скорее погрузить город во тьму. Солнце пока еще слабо дышало, отгоняя от себя тучи, но все отчетливее начинало хрипеть шумом приближающегося ливня и кашлять раскатами грома.

— Пошли быстрее, — сказал я, прислушавшись к этим хрипам.

========== Часть седьмая ==========

Все следующее утро дул холодный ветер с западных окраин. С тех самых, где находились морг и кладбище. Из-за этого подсознание мое не покидало неприятное словосочетание «могильный холод». Прежде чем дойти до нас, ветер пронизывал город, пропитываясь его запахами и настроениями, но приветливее от этого не становился.

Небо все утро притворялось кадром из старого черно-белого фильма. И фильм этот, похоже, был немым. Молчала улица, молчали новости, молчал даже Зэт. Неугомонно лепетала только моя интуиция, которая пыталась предупредить о чем-то плохом. Вот только одна беда — плохое задумал я сам. Не совсем уж плохое, но и хорошего мало.

Я отлично помнил квартиру Хиротаки, хоть и был там всего раз.

Как же мне хотелось в тот момент, когда открылась дверь, просто сказать «привет» и напроситься в гости. Отдохнуть и поговорить. Ведь так давно не виделись…

Но я молча смотрел на друга.

Мягкие, довольно длинные волосы были собраны в хвост, из которого выбивалось несколько непослушных выкрашенных в зеленый цвет, прядок, упрямо лезших в глаза. Молодой человек поправил узкие очки в массивной черной оправе и заставил себя натянуто улыбнуться. Как будто и хотел, но уже не мог.

— Заползай, — выдавил он, отходя немного в сторону.

Я только покачал головой. Хиротака все понял и, лишь пару секунд постояв в нерешительности, стал обуваться. Я молча ждал на лестничной площадке, пока он медленно зашнуровывал кроссовки, искал ключи, поправлял рубашку. А после так же молча шел по городу. Быстро и уверенно. Хиротака шел следом и ничего не говорил, хотя я чувствовал напряжение, колоссальное напряжение. Но все равно я не слышал ничего кроме его тихих, осторожных шагов.

— Мамо? — он впервые заговорил уже на пороге дома, замерев в дверном проеме и оглянувшись на меня.

Где-то под лопаткой неприятно кольнула одним из своих шипов ядовитая совесть. Но было уже поздно ее слушать, поэтому я только недовольно прищурился и несильно толкнул его в спину, заставляя зайти в коридор.

Недавний разговор с Нанахоши заставил меня понять, что я просто не имею права вычеркивать прошлое из своей жизни. А значит, мне придется время от времени возвращаться к себе старому. К тому, кого я в глубине души надеялся забыть. Ведь, уходя в прошлое, он забрал с собой всю решительность, которая была мне так нужна. И я раз за разом буду снова становиться тем парнем из банды. Как говорил Рёхей.

В доме нас встретил торопливый лепет Зэта, он что-то говорил мне, выходя из зала в коридорчик, но резко замолчал и замер, увидев, что я не один. Они с Хиротакой растерянно и даже настороженно смотрели друг на друга, пока я закрывал дверь на замки и задергивал шторки на узеньких окошках по бокам от входа. Зэт прижимал руку к груди, крепко вцепившись в пуговку на моей старой застиранной клетчатой рубашке, и не решался даже выдохнуть. Хиротака же медленно выпрямился после полученного толчка в спину, двигался он осторожно, но рискнул тихо подать голос: