Рождение мечника

— Люди говорят, — пожал плечами субъект напротив.

— Какие люди?

— Китай — очень населённая страна. У нас сложно утаить что-либо от людей. Всё происходит на глазах у всех, и на глазах у духов предков.

— И эти духи вам нашептали моё имя и мои цели? Не держите меня за идиота, уважаемый господин. Кстати, вы не представились.

— Моё имя не имеет значения. Важно имя того, кому я служу.

— Спецслужбы?

— Нет, что вы! — замахал руками китаец, словно отгоняя слова, чтобы, ни дай бог, не сглазить. — Мой господин представляет… скажем так, простой народ. Простой народ с его развитыми потребностями в справедливости.

— Партия?

— Разве вы не знаете, что партия давно не представляет народ? Она представляет три типа его представителей — людей культуры, людей бизнеса и людей власти. До простых смертных им нет никакого дела.

— Опять эти ваши загадки! Ладно, будем считать, что я услышал от вас всё, что мне нужно, за исключением одного: что нужно вам?

— Вы излишне прямолинейны, господин Познань. Но я готов закрыть на это глаза, зная ваше инородное происхождение. Мой господин просто желает удовлетворить своё любопытство, не более того.

— Любопытство народа сложно удовлетворить, оно поистине неиссякаемо, — пошутил я.

— О! Вы можете изъясняться нормально! — восхитился китаец.

— Если для вас это — нормально, то да, могу. У нас, правда, принято изъясняться более конкретно.

— Культура либо есть, либо её нет, господин Познань.

— И у моего народа её нет? Ладно, проехали. Мне это безразлично. Но вы меня развеселили и отвлекли. Если бы не вы — я бы продолжил делать глупости. Ведите к вашему господину.

— Ваша мудрость достойна уважения, господин Познань, — заученно улыбнулся собеседник, развернулся и повёл меня прочь с «центральной» улицы. Краем глаза я отметил, как следом за нами вдоль стен и по крышам близлежащих домов заскользили безликие тени опытных ночных бойцов. Было очевидно, что они отнюдь не по нашу душу, а, скорее, наоборот.

Пара дознавателей в форме офицеров полиции осматривала место, где ранее находилась полицейская машина, а ныне зияла глубокая воронка с оплавленными краями. Все необходимые замеры уже были произведены, все образцы были взяты, но старшему двойки не давала покоя общая картина места преступления. Он стоял в дверях разгромленного дома и в глубокой задумчивости взирал на открывающийся ему оттуда вид. Следует отметить, что апокалиптическая картина не давала покоя и его молодому коллеге, который с детским любопытством, скрытым за бесстрастным выражением лица, вновь и вновь прохаживался вдоль воронки с идеально круглыми стенками.

— Что у нас по камерам, Чэн? — поинтересовался старший у молодого, когда тот, вдоволь налюбовавшись воронкой, подошёл ближе.

— Все погорели. В радиусе трёхсот метров. Это поразительно, шеф! Даже носители в управлении слетели! Словно импульс прошёл от камер к записывающей аппаратуре.

— Разве наши мастера не могут сказать ничего большего? — когда же молодой уже было открыл рот, чтобы высказаться, счёл за благо добавить. — Кроме слов всемерного восхищения сверхчеловеческими возможностями преступника.

— Они твердят что-то про «высокоэнергетический импульс» и «неизвестную физическую природу явления». Короче, они просто ничего не могут понять. Это какой-то супермен, просто!

— Версию с пришельцами уже проработали?

— Да. Пришельцы никогда не были замечены за оперированием громами и молниями. Из лазерной винтовки там пострелять или парализующим лучом вдарить — вот их методы. Здесь же даже оружие не использовалось.

— Соседи говорят, что он руками пассы делал. Это в модели учли?

— Учли, босс. Баллистика не проходит. Молнии били не из его рук. Словно с неба. Как будто это бог грома и бури — Тор.

— Бог? — хмыкнул старший дознаватель. Он не разделял увлечение молодёжи западной культурой, однако не смог пройти мимо возможности тонко поиздеваться над слабостями своего юного коллеги. — Который часом ранее звонил высокопоставленному полицейскому, а до того обедал в обществе именитых бизнесменов? Слишком он по-человечески себя вёл до того, не находишь?

— Звонит в полицию… Подстраивается под людей… Вы гений, босс! Как я сам не догадался?! Это терминатор! Асфальт от сферы перемещения оплавился! И молнии объясняются… Точно, к нему ещё один прибыл!

— Чтобы составить компанию в философской беседе. За чашкой вечернего чая, — поддел коллегу дознаватель.

— А почему бы и нет? Вон, в третьей части такая девочка прибыла… может и ему подругу из будущего прислали?

— Подругу? Боюсь, с ним утверждение: «Я тоже не железный» — не работает. Он железный. Ладно, Чэн, пойдём составлять фоторобот и восстанавливать события по минутам.

— Но как? Ведь вся электроника погорела! Пока ещё её восстановят…

— Привычка к новомодным методам работы нас погубит. Мы живём в самой населённой стране планеты Земля, у нас есть ресурс, который никакой молнией не сожжёшь: люди. Буду учить тебя работать по-настоящему, как делали наши предки, и, хочу надеяться, будут делать наши потомки.

Меч в камне ч.2

Пешком шли недолго, вскоре нас подхватила дорогая автомашина. Мне было на всё плевать, я лишь безучастно мазнул по внутреннему убранству салона. Даже появление на окнах непрозрачных шторок не вызвало не то что беспокойства — вообще никакого шевеления в душе не вызвало; только ладонь непроизвольно потянулась к клинку. Динамики тут же ответили на моё интуитивное движение хрипом, радиоэфир заполнили волны помех. Китаец рядом со мной зашевелился и очень вежливо попросил «так не делать, а то мы рискуем не доехать до места». Он при этом не выказывал страха, лишь констатировал очевидное. Стоило шороху помех разгладиться, он поспешил заверить меня в полной безопасности, для которой, собственно, шторки и возникли. Дальше спутник попытался расспрашивать меня о впечатлениях от Китая, а узнав, очень натурально огорчился и всё пытался вызнать, что бы могло это самое впечатление улучшить.

Из машины мы вышли в подземном гараже. Телохранитель с подчёркнутой вежливостью открыл дверцу автомобиля, с поклоном предложил следовать за ним. Мой провожатый извинился, ему нужно было отлучиться «побеседовать с господином», телохранитель же «поступал в моё полное распоряжение». Я опять проигнорировал очевидную неоднозначность ситуации. Мне было плевать. Волна апатии накрывала всё сильней, поэтому я без энтузиазма, больше походя на куклу, проследовал за телохранителем.

Проводив до комнаты, провожатый тут же растворился в обширном доме, оставив по себе лишь лёгкое дуновение ветра от закрывшейся за моей спиной двери. Ладонь сама собой потянулась к рукояти клинка, в поисках очередной порции умиротворённого спокойствия. Закончив эту нехитрую медитативную технику, я огляделся по сторонам. Помещение, куда меня привели, не походило на привычные по фильмам о Китае или Японии. Здесь не было циновок, пиал и прочего, что характерно для идеализированного изображения восточных государств. Зато здесь был удобный низкий столик, пара кресел и богатый чайный сервиз на столе. В помещении доминировал светло-коричневый цвет, пол был устлан деревянной паркетной доской. Стены украшали яркие картины с изображением цветов, драконов и необычных пейзажей. Одним словом, здесь было по-европейски уютно, пусть и чрезмерно ярко — что характеризовало уже китайский колорит.

Одинокое окно выходило на закрытый двор, а за забором, с единственной обращённой на улицу стороны, виднелись лишь деревья, продолжающие дворовый пейзаж. Созерцание привычного лесного великолепия, хотя и непривычно низкорослого, неожиданно помогло успокоиться и собраться с мыслями. Меня явно привели сюда не просто так, впереди ожидала беседа с непонятным «хозяином». Пока я собирался с мыслями, от входа раздались звуки шагов.

— Здравствуйте, Леон Иванович. У вас в стране ведь именно так принято обращаться к собеседнику?