Рождение мечника

— Полагаете, если мы ударим первыми, то сможем чего-то добиться?

— Да. Это меньшее из двух зол. Если не ударить, будет хуже.

— Знаменитая концепция наименьшего из зол? Мне придётся подключить людей. Обещаю, буду действовать очень аккуратно. Ваше предложение останется только нашей с вами тайной. Я держу своё слово, Леон.

— Я не сомневаюсь, Мяо. Только время уходит. Организовать операцию подобного масштаба — само по себе потребует времени.

— На этот счёт можете не переживать. Мои соотечественники извлекли из строительства Башни максимум возможного. Нам известны многие вещи, которые были упущены другими народами. Вне зависимости от моего ответа, я предоставлю вам результаты этих наблюдений и последующих исследований: откровенность за откровенность, Леон. А сейчас отдыхайте, Келли вас проводит. Как и обещал — она в полном вашем распоряжении. С этого момента у меня от вас нет тайн. Вы можете свободно перемещаться по дому, можете выезжать куда и когда пожелаете. Она будет вас сопровождать.

— Смогу ли я воспользоваться вашей тренировочной площадкой?

— Безусловно. Партнёра для спарринга вы также найдёте в вашей сопровождающей. Если этого окажется недостаточно, просто скажите ей: вы получите любое количество бойцов любой степени подготовки.

— Я перед вами в долгу, Мяо. К сожалению, при любом итоге наших переговоров я не смогу вернуть вам свой долг.

Мы раскланялись, и мужчина удалился: он принял к сведению мою последнюю реплику и, уверен, понял её смысл. Я присел за столик, ожидая обещанного сопровождающего. Налил в кружку чая и стал маленькими глоточками пить терпкий напиток. Спустя десяток минут в комнату вошла женщина — я сидел лицом к двери, поэтому смог её рассмотреть, не проявляя невежливости, из-под полуприкрытых глаз.

Женщина или, скорее, девушка имела довольно необычные черты лица. У неё было вполне европейское лицо, только с чересчур мелкими чертами и несколько узковатыми глазами, так что угадывалась и китайская кровь. Ладная миниатюрная фигурка, с не слишком выделяющимися окружностями, также несла в себе печать китайского. Собранные в тугой хвост длинные чёрные волосы дополняли красочный образ. Одета китаянка была в обтягивающий чёрный кожаный комбинезон, весь увешанный холодным оружием. Лицо девушки, когда она остановилась напротив, чтобы смерить меня совсем не скромным взглядом, выражало заинтересованность.

— Присядете, Келли? — поинтересовался у неё.

— Дядя просил проводить вас до комнаты.

— Только проводить? Разве с этим не справится телохранитель, привёдший меня в эту комнату?

— Хорошо, Леон, я присяду.

Я налил девушке чая, мы немного посидели молча, изучая друг друга вполне откровенно. Ни у меня, ни у неё это не вызывало особого дискомфорта.

— Не посчитайте меня невежливым, Келли, но почему дядя так легко может распоряжаться вашей судьбой? Он же едва ли не в полное распоряжение вас мне обещал.

— Дядя имеет на это право, — спокойно ответствовала девушка, и я понял, что был не прав, и сейчас передо мной сидела не девушка, а взрослая зрелая женщина. — Я выросла в США, где нравы не отличаются сдержанностью.

— Келли — это ведь американское имя?

— Да. Моё полное имя — Чой Келли, или Келли Чой, как принято в западном мире. У китайцев за рубежом принято брать имена страны, в которой они проживают. Не у всех, но у многих семей так. Тогда европейцы не путаются в наших именах и фамилиях, что существенно улучшает взаимопонимание.

Мы ещё несколько минут поговорили, а потом, взявшись за руки, отправились в комнату. Меня, словно пацана, била дрожь предвкушения — тело опять давало знать о своих завышенных сексуальных потребностях. Женщина рядом была куда спокойней, но только до тех пор, покуда я не повалил её на обширную кровать своего временного жилища. Вот здесь я сполна ощутил, почему китайская нация столь плодовита. Келли оказалась просто ненасытна, а уж как страстна… Только через несколько часов постельной пляски до меня дошла простая в своей гениальности мысль: а ведь господин Мяо не просто так говорил про два поколения! Его слова, как видно, не сильно расходятся с делом. Даже такое вопиющее действо, как случка собственной племянницы с потенциальным носителем отличного генофонда, не казалась хозяину дома чем-то из ряда вон.

Старший дознаватель сидел по центру разгромленной комнаты в позе лотоса и внимательнейшим образом изучал лежащие перед ним распечатки. Если бы на его месте оказался европеец, тот бегал бы из угла в угол, меряя шагами комнату, но китаец и в такой сложной ситуации умудрялся сохранять спокойствие. Зато его молодой коллега никак не мог успокоиться и, словно вместе с увлечением западной культурой ему передалась её нетерпеливость, заполошно бегал по комнате.

— Нужно объявить его в розыск! Немедленно! Он же может уйти!

— Кого именно, уважаемый Чэн? Его или его? — с этими словами китаец на полу протянул своему молодому коллеге две картинки, на одной из которых была изображена отчётливо различимая в карандашных мазках голова кобры, а на второй — голова дракона.

— Они врут! Это невозможно!

— Они не врут, коллега. Они намекают. Посмотрите на ещё два фоторобота: тот, с человеком без лица в сияющих белых одеждах, можете опустить.

— Да видел я уже! Череп. Просто голый череп.

— Напомнить вам, что означают в совокупности дракон, кобра и череп?

Мечущийся по комнате дознаватель резко остановился. Он медленно развернулся к коллеге и большими, почти европейскими глазами уставился на три картинки у того в руках — сложенные карточным веером, они позволяли охватить всю картину.

— Чёрное общество [8] ! Это значит…

— …Что наш объект в любой момент может появиться и заявить, что его похитили мафиози. Или вообще ничего не заявлять, просто пригласить консула. А что мы покажем консулу? Эти картинки? — дознаватель пренебрежительно бросил на пол художество криминалистов. — Похоже, коллега, я был излишне оптимистичен, когда предлагал вести допросы и составлять фотороботы. Мы с нашим народом попали в ситуацию, в которую испокон веков попадали государевы люди, и, похоже, будут попадать впредь.

8

Чёрное общество — насколько известно автору, именно так в Китае называют Триады — знаменитую китайскую мафию. Остальные названия на китайском сложно даже выговорить, так что автор решил остановиться именно на этом варианте.

— Какую ситуацию?

— Власть далеко, а мафия близко. Власть будет рассусоливать, собирать доказательства, проводить официальные процедуры, а мафия ударит сразу, как только почувствует предательство или угрозу. Из двух зол народ выбирает меньшее.

— Но у нас же есть другие материалы! Специалисты восстановят диски с записями с камер наблюдения на ближайшем перекрёстке. Найдём таксиста, который их подвозил. Опять же, придут в себя пострадавшие Вон Хань и Ли Пань.

Старший следователь поднял на молодого задумчивый взгляд. Непонятно было, о чём он в тот момент думал: обдумывал дальнейшие шаги расследования или… сетовал на глупость подрастающего поколения.

— Помяните моё слово, Чэн: у нас ничего на него нет, и не будет. Максимум, что мы сможем сделать — это допросить его. Но лучше не сами, а через наших русских коллег, заодно дадим им намёк на Триады. У них на Чёрное общество свой зуб, весь наш Север, который они почему-то считают своим Дальним востоком, подмяли.

Слова дознавателя оказались пророческими. Вечером неприметный китаец-криминалист принёс по указанному ему адресу стопку жёстких дисков, а вышел — с чемоданчиком юаней. Скорая помощь, на которой перевозили впавших в кому Вон Ханя и Ли Паня, попала в страшную аварию, и хранящие в себе криминалистическую информацию тела незадачливых китайцев выгорели дотла. Таксист же, до того перевозивший странного европейца и его китайского спутника, был убит в поножовщине, невольным участником которой стал, подвозя очередного клиента. Все нити, могущие привести к реальному виновнику событий, были изящно обрублены. На вынужденные человеческие жертвы при этом никто не обращал внимания: концепция наименьшего зла продолжала работать.