Рождение мечника

— Барон, я прибыл по конкретному делу.

— Я понимаю, капитан. Скажите только, где та красивая медноволосая женщина с холодным взглядом, с которой мы общались некоторое время назад?

— Следит за безопасностью дальней зоны, — пожал я плечами.

— Но, насколько я понял, вы будете переставлять вооружение? Откуда, если они не сядут?

— Сядут. Как убедятся, что всё нормально, так сразу и сядут.

— Подстраховка? Хорошо, я понимаю ваше беспокойство. Корабли у вас серьёзные, это сразу видно. Тот, что в системе — это ведь разведчик республиканок? Фрегат или малый разведчик? Впрочем, если вы собрались вооружать свою махину, скорее, фрегат. Я прав?

— В проницательности вам не откажешь, Барон.

— Опыт, молодой человек. А что у вас за плечом? Очень похоже на оружие мечников Республики.

— Это и есть оружие мечников, Барон. Я без него стараюсь не ходить.

— Так вы ещё и мечник?

— Можно сказать и так.

— Мужчин-мечников у этих баб нет. Они своих мужиков уже давно в секс-игрушки превратили — какие из них мечники? — убеждённо высказался один из капитанов.

— С тобой была женщина. Это же республиканка? — продолжал допрос Барон.

— Просите, Барон, к чему все эти расспросы?

— Я должен понять, с кем имею дело. Каждый в этой комнате хочет это понять. Понимаете, капитан, у нас все решения принимаются большинством от присутствующих за этим столом. Пока вы права голоса не получили, но всё именно к этому идёт. Так что не обессудьте интерес мой и моих товарищей.

— Да, это республиканка. Моя жена.

— Так у тебя тоже этот… вибратор вставлен? — вопрошал вальяжно раскинувшийся в кресле мужик солидной комплекции.

— Не вибратор, а имплант, — спокойно глядя ему в глаза, ответил я. — Да.

— Так чего ж ты припёрся, а не она? Вы же там, в Республике, подстилками работаете для этих…

Договорить мужик не успел, потому что я резко метнулся к нему, прямо через голограмму в центре стола, и сжал его горло. У пирата и так глаза были навыкате, а после этого стало казаться, что они вообще выпадут в бокал с вином. Здоровенный детина только судорожно стискивал мою руку, в тщетной попытке разжать захват: генетические кондиции работали как надо, и я вполне мог поспорить в физической силе с республиканками, чего уж говорить о простых людях.

— Потому что так надо. А подстилками мечники в Республике не работают, чтоб ты знал.

— Ладно, ладно, успокойся, капитан! — тут же навёл порядок Барон. — А ты, Торпеда, извинись перед уважаемым капитаном. Зачем так с ходу оскорблять?

Я отпустил свою жертву и вернулся на место. Капитан отдышался и после этого пробурчал извинения, однако злобу затаил, это было заметно. Зато остальные уважительно закивали.

— Так, капитан. Объясняю правила, — добавил Барон, когда мы немного успокоились. — Ругайтесь, хоть до посинения, но силу применять за этим столом не принято. Если хочешь помахаться — вышел в коридор, там для этого специальная комната есть. Но только после переговоров. Ты понял, резкий?

— Да, Барс. Я смотрю, у вас тут все по кличкам. Если что, зовите меня по имени — Леон. Фамилию не люблю, да и кличку пока не заработал. Если что нарушил — извиняйте. Сначала нужно правила объяснять.

— Извинения принимаются, — сказал Барс. — Подтверждаете, капитаны?

Никто не сказали ничего против, всех всё устраивало. Только Торпеда пробурчал, что таких резких ему и в сортире хватает, но больше для собственного успокоения.

— Только, Барон, я не совсем понимаю, почему здесь можно оскорблять? А если я привык отвечать кулаком или мечом?

— Ничем не могу помочь, отвыкайте, — пожал плечами местный авторитет, и, по моему глубокому разумению, был прав. — У нас здесь не пикник с малолетками, а нормальные тёрки серьёзных людей. Многие без ругани, оскорблений и мата разговаривать не умеют. Вернее, не так. Они просто так разговаривают. Понимаете, Леон?

— Да, Барс, я всё понял. Правила есть правила. Что по делу?

Компромисс нашли быстро: наши десантники берут под защиту периметр, а бойцы других баронов поблизости не отсвечивают. Решение, конечно, было далеко не идеальным, и не гарантировало стопроцентной безопасности кораблей, особенно на стадии снятия с них вооружения и защиты. Однако все по этому поводу промолчали, так как другого варианта не просматривалось.

Спустя пару часов после завершения наших переговоров фрегат медленно втёк в ангар, маневрируя антигравами, и вскоре занял соседнее с крейсером посадочное место. Других кораблей здесь отчего-то не наблюдалось, хотя капитанов в Зале Совета было предостаточно. Наша стая тут же рассредоточилась, беря под контроль периметры вокруг обоих кораблей, и мне количество валькирий показалось явно недостаточным, чтобы прикрыть все направления. Даже вездесущие дроиды поддержки не помогали «сравнять счёт», равно как и мои десантники, взявшие на себя сравнительно небольшой сектор. Потом из фрегата посыпались технические работники, и работа закипела.

Пиратские капитаны затаились, только время от времени кто-то из них прохаживался по ангару, да на следующее утро, когда часть вооружения уже была снята и перенесена на крейсер, вокруг наших посадочных столов закипела какая-то нездоровая суета. Мы с Ри вышли прогуляться и посмотреть, что тут да как. Именно тогда я и увидел вблизи первого мужчину Республики. Внешне он ничем не отличался от наших техников, разве что одет был куда приличней, был ухожен, подтянут, но этим отличия и заканчивались. Он не выглядел каким-то уж особенно забитым, хотя и особенно счастливым не выглядел… Зато когда мы прошли мимо работающей бригады, все мужчины, как один, опустили глаза. Меня это повергло в шок.

— Что с ними, Ри? Я вроде бы не кусаюсь, да и ты… У вас так принято реагировать на Высших? Дань уважения статусу?

— У нас так принято реагировать на дочерей Республики, в особенности — на валькирий, как самых отмороженных.

— Ты хочешь сказать…

— Леон, ты вырос в другой среде. А эти мальчики с самого детства с имплантом. Они ещё не сформировались толком, а их уже начали муштровать и за любой косой взгляд «ласкать» по импланту. Это ты легко можешь послать республиканку, если она глупость сморозила, а наши мальчики могут высказываться только по сути, да и то, когда их спрашивают, либо это вопрос долга перед Республикой.

— По-моему, это явный перебор.

— Перебор — не перебор, но так обстоят дела в Республике. Именно поэтому я до последнего момента не хотела тебе ставить имплант, но, как оказалось, он тебя ничуть не исправил.

— Ты хотела сказать: не испортил?

— Я сказала то, что хотела. С точки зрения большинства дочерей Республики твоё поведение неприемлемо. Однажды ты нарвёшься и поймёшь, о чём я говорю. Впрочем, сейчас всё это мелочи. Там, сзади, видишь укрепление?

— Там, вроде бы, бригада каких-то рабочих работает…