Рождение новой России

Восставшие решительно сопротивлялись. Небольшие воинские команды, появлявшиеся в селах, они просто изгоняли. В августе в села была направлена многочисленная команда во главе с капитаном Северцевым и прапорщиком Касаткиным. 22 августа в селе Спасском развернулось сражение. Бой с драгунами стоил жизни нескольким крестьянам, зато вся команда была пленена, разоружена и посажена в монастырский двор. Разъяренные гибелью односельчан, крестьяне приковали Северцева и Касаткина к трупу убитого крестьянина Дмитрия Ильина. В таком положении на базарной площади села Спасского они простояли четыре дня. Крестьяне кричали в лицо убийцахм: «Всех бы бояр перевести, чтобы и на свете не было». Крестьяне готовились к отпору, договаривались о совместных действиях, собирали сходы, на которых приняли решение «стоять крепко», угрожая «ослушным» карой, готовили оружие — дреколья, рогатины и прочее, укрепляли свои села завалами, рогатками, валами.

В ноябре 1756 г. снова развернулись военные действия между восставшими крестьянами и воинской командой. Дружные действия всех трех сел привели к тому, что ни в Спасское, ни в Веденское воинская команда так и не вступила. Несмотря на большое число убитых и раненых, крестьяне не падали духом и продолжали собирать, изготовлять оружие и готовиться к новому отпору. В феврале 1757 г. во владения Ново-Спасского монастыря ввели три роты пехоты, две роты гренадер с артиллерией, и снова развернулись боевые действия. Когда солдаты вступили в село Спасское, их взору предстали пустые избы, трупы убитых крестьян, стонущие тяжелораненые. Почти все крестьяне ушли в лес или в соседние села. На этот раз воинская команда победила. «Зачинщики» были арестованы, Петр Батицын умер в тюрьме, схватили «первовозмутителя» Михаила Мирзина, направленного под караулом в Москву. Но крестьяне продолжали упорно сопротивляться. Только в 1761 г. они согласились платить монастырю денежные подати, но при этом заявили, что фактически ничего платить не могут, так как пришли в «крайнюю скудость». Дорого обошлось крестьянам сел Спасского, Веденского и Козмодемьянского их упорное сопротивление. В разное время находилось под караулом около 800 человек крестьян. Погибло в сражениях и умерло в тюрьме более 100 человек.

Волнение крестьян Ново-Спасского монастыря характеризуется удивительной стойкостью, упорством, целеустремленностью, настойчивостью. Крестьяне принимают решение «всем миром», посылают ходоков в Москву и Петербург и поддерживают с ними связь, собирают и изготовляют оружие, укрепляю? свои села, стремятся действовать сообща с соседями, помогают друг другу, обращаются за помощью к крестьянам других владельцев, укрывают у них свои семьи и имущество. Это является попыткой преодолеть обычную узость крестьянских восстаний. Восставшие понимают, что полной свободы они могут добиться лишь тогда, когда «переведут» всех бояр. Усмиренные воинскими командами, они продолжают глухо сопротивляться, работая так, что монастырские поля больше напоминают пустоши, чем возделанную землю.

С большой силой восстание крестьян вспыхнуло в вотчинах Далматовского монастыря. Оно получило название «дубинщины». Осенью 1762 г. крестьяне отказались повиноваться монастырю и работать на него. Возглавил восстание бывший монастырский служка Кузьма Мерзляков — грамотный, начитанный человек, знавший законы и указы, постоянно составлявший крестьянам челобитные, человек энергичный и стойкий. Весной 1763 г. в деревни Далматовского монастыря вступила воинская команда. Ей удалось схватить некоторых руководителей движения, но Мерзляков, ходатайствовавший в это время по крестьянским делам в Оренбурге, остался на свободе. Команда грабила, насиловала, безобразничала, стараясь нагнать страх на крестьян. Но сломить их сопротивление не удалось. В июне 1763 г. крестьянское восстание вотчин Далматовского монастыря разгорелось с новой силой. Началась «дубинщина». Крестьяне изготовляли оружие — рогатины, копья, остроги, шесты с косами, чинили ружья. Отряды восставших перерезали дороги и окружили монастырь. Всюду были устроены завалы, стояли секреты и передвигались разъезды конных вооруженных крестьян. Крестьяне забирали монастырское имущество, увозили хлеб, угоняли скот, рубили лес. Так прошла зима. Пассивность их оборонительной тактики сыграла свою роль: весной 1764 г. драгунский полк подавил «дубинщину». Мерзлякову удалось уйти, и он принял участие в движении чебаркульского казака Федора Каменщикова, выдававшего себя за «сенатского фурьера». Некоторые активные участники «дубинщины» (Лобов, Жерняков) впоследствии приняли участие в восстании Пугачева.

В конце 50-х — начале 60-х годов имело место более 60 восстаний монастырских крестьян. Эти движения отличались упорством и стойкостью, известными элементами организованности, тенденцией выйти за рамки обычной территориальной ограниченности. Руководство восстаниями нередко берет на себя нарождающаяся крестьянская интеллигенция (Мирзин, Батицын, Мерзляков и др.). Однако восстаниям монастырских крестьян 50-х — начала 70-х годов присуще и все то, что характеризует выступления помещичьих крестьян: наивный монархизм, стремление перейти в разряд государственных крестьян, стихийность, обусловливавшая то подъем, то спад энергии сопротивления крестьян, разобщенность их выступлений, т. е. все те черты, которые определяют собой классовую борьбу русских крестьян в крепостной России, когда они «боролись, как умели и как могли» [39] . Но тем не менее классовая борьба монастырских крестьян побудила правительство предпринять ряд мер, долженствующих предотвратить и прекратить эту борьбу, столь опасную и для монастырских властей, и для правительства. 21 марта 1762 г. по указу Петра III монастырские крестьяне вместе со всеми землями церковных феодалов были переданы в ведение Коллегии экономии. Все земли перешли к крестьянам, которых отныне обязали платить 70 копеек подушной подати и рубль оброка с тягла. Этот указ был положительно расценен крестьянами духовных феодалов. Духовенство же отнеслось к нему, что вполне естественно, весьма отрицательно. 12 августа 1762 г. Екатерина II издала указ о возвращении монастырям отобранных у них земель, а следовательно, и крестьян. Крестьянство ответило массовым неповиновением духовным феодалам и отказом признать этот указ императрицы. Новый указ от 8 января 1763 г. потребовал от крестьян беспрекословного повиновения. Тем не менее волнения крестьян не только продолжались, но и нарастали. Указ от 12 мая 1763 г. передавал все монастырские церковные владения в ведение Коллегии экономии, которая вскоре дала инструкции об управлении землями монастырей и церквей. И, наконец, 26 февраля 1764 г. был издан указ о секуляризации церковного имущества. Все эти правительственные акты явились в первую очередь результатом классовой борьбы монастырских крестьян. После секуляризации церковного имущества волнения бывших монастырских крестьян пошли на спад, но классовая борьба отнюдь не прекратилась. Только теперь наиболее характерной формой ее проявления являлся захват экономическими крестьянами земель и угодий соседних помещиков.

39

Ленин В. И. Полн. собр. соч. Т. 7. С. 194.

Следует отметить, что волнения помещичьих крестьян, принимавшие подчас очень острую форму, не имели таких последствий, какими характеризуются движения монастырских крестьян. Они не вызвали никаких правительственных актов, и только в Комиссии по составлению Нового уложения массовое бегство и ослушания крестьян стали предметом активного обсуждения.

Подводя некоторые итоги, следует подчеркнуть, что против феодальной эксплуатации и крепостного права боролось все крестьянство, независимо от «прожиточное™». Но «прожиточные» крестьяне, опасавшиеся потерять свое имущество и боявшиеся бедных односельчан в силу того, что сами становились объектом их справедливого гнева как «мирские кровопивцы», иногда выступали против них. Как собственники они боялись мятежных крестьян, как подневольные помещиков и монастырей, сковывавших их хозяйственную инициативу и налагавших на них свою тяжкую длань, они выступали против своих владельцев. И в зависимости от конкретной обстановки среди «капиталистах» крестьян одерживало верх то одно, то другое начало.

Восстания дворцовых, помещичьих, монастырских крестьян являли собой типичную картину решительной, отчаянной, но в целом неорганизованной, разобщенной борьбы трудового люда деревни против отдельных феодалов и стоящих за их спинами властей, и только кое-где восставшие поднимались до сознания необходимости борьбы против всех господ («всех бояр»), всех феодалов на территории всей огромной Российской империи. При этом само понимание освобождения от власти «бояр» у крестьян было своеобразным. Крестьяне, как правило, выдвигали требование перевода их в разряд государственных. По их мнению, это — уже свобода, так как полной свободы, свободы даже от власти крепостнического государства они себе, видимо, не представляли. Конечно, такая свобода есть: это казачество, это казацкий строй на вольных землях. Но для того чтобы добиться ее, надо покинуть родной край, надо уйти в казаки на Дон, а если оставаться в родном селе, то тогда надо добиваться перевода в государственные крестьяне. Без государства и государя, при сохранении старого местожительства крестьяне не представляли себе существования. Не случайно поэтому во время Пугачевского восстания в манифестах вождя крестьянской войны зазвучит мотив «верноподданничества». Пугачев обещает мятежным крестьянам, своим «верным рабам», своим «верноподданным рабам», освобождение от всяких «отягощениев и разорениев», но они должны были оставаться у него «в подданстве», быть «верноподданными рабами», правда, только «собственной нашей короны». В этих знаменитых пугачевских манифестах, в частности в июльском, который справедливо назван «жалованной грамотой крестьянству», как бы переплетаются две особенности идеологии крестьянства той далекой поры: наивный монархизм и стремление стать государственными крестьянами.

Лекция 5 Волнения работных людей и приписных крестьян

Одним из наиболее ярких проявлений классовой борьбы в России XVIII в. были волнения работных людей. Им присущи многие характерные особенности, свойственные крестьянским движениям вообще. Объяснение этого явления следует искать в том, что подавляющее большинство рабочих, занятых на промышленных предприятиях, по своим социальным чаяниям и стремлениям, по своей идеологии оставались крестьянами. Вместе с тем следует отметить, что все более теряя связь с землей, переставшей быть «кормилицей», и все чаще попадая в положение, при котором заработная плата, получаемая на предприятиях за труд, превращалась в главный, а порой и единственный источник существования, навечно врастая в заводскую жизнь, работный люд России середины XVIII в. вносил в свою классовую борьбу нечто новое, отличное от обычных требований восставшего крестьянства, что свидетельствовало о появлении в стране предпролетариата.

Волнения работных людей имели место и в предшествующем, XVII, веке, в частности, когда поднялись в 1672 г. приписные крестьяне Соломенской волости, работавшие на Ведьминском железоделательном заводе. Но работные люди времен «Тишайшего» стремились только «хоромы сжечь и пепел развеять и заводы разорить». Социальные их чаяния не шли дальше возвращения в деревню, к крестьянскому хозяйству. Они хотели — и желаемое ими выдавалось за действительное, — чтобы «государь нас пожаловал от заводов», и только.

Во времена «казанской помещицы» социальные чаяния и требования рабочих промышленных предприятий, сохраняя в основном стремление к возвращению в деревню, нередко носят характер профессиональных требований, обусловленных и заработной платой, и условиями жизни и труда на заводе и т. д., а это свойственно предпролетариату.

Во второй четверти XVIII в. в результате концентрации работного люда и роста его эксплуатации сопротивление работных людей растет и ширится. Прежде всего работные люди протестуют против потери ими той известной независимости, которая была обусловлена прежним их состоянием, не связанным с подчинением предпринимателям. Крестьяне, приписанные к заводу, вначале отвечают на рост эксплуатации просто бегством, а затем их сопротивление активизируется. Отказ от работ и требование изменения условий и оплаты труда становятся массовым явлением.

Характерным для того периода является волнение посессионных крестьян деревни Маскиной Темниковского уезда, переросшее в вооруженное восстание. Деревня когда-то была дворцовой, затем стала собственностью князя Хилкова, а позже была у него куплена заводчиком Миляковым. Крестьяне наотрез отказались от заводской работы, многие разбежались. В 1727 г. они подали жалобу в Сенат, требуя возвращения деревни в число дворцовых.

Усмотрев в действиях жителей Маскиной «бунт и неповиновение», власти начали с ними расправу. Мирского челобитчика Родионова схватили и били батогами. Но крестьяне не смирились. Через два года «мир» вторично послал Родионова и еще трех крестьян с челобитной на Милякова. Волнение крестьян переросло в восстание, в ход пошли «огненный бой» и «всякое дреколье». Обе стороны — и восставшие, и усмирители — имели потери убитыми и ранеными. Но и «огненный бой» не смирил крестьян. В 1731 г. крестьяне Маскиной встретили воинскую команду хорошо подготовленными и вооруженными. Деревня была окружена рогатками и завалами, стояли две чугунные пушки, в руках у крестьян были ружья, сабли, луки, рогатины, цепы, вилы, дубины. С большим трудом войскам и властям удалось подавить движение крестьян деревни Маскиной. В данном случае мы сталкиваемся едва ли не с самой первоначальной формой социального протеста работных людей: они просто хотят вернуть свой социальный status quo, и отказ побуждает их взяться за оружие.