Рожденная без мамы

Мать собрала целый консилиум в составе еще моей тети и бабушки. Я неловко уселась на стуле перед ними, и мать описала мою ситуацию, а еще идею о том, чтобы прямо сейчас бросить все и уехать отсюда. Не знаю, что было бы со мной, если бы родственники стали против моего отъезда. Но, к счастью, все сказали, что раз я хочу, и мне тут так плохо, то надо ехать, тем более, я уже не маленькая, и можно учиться там.

На следующий день я не пошла в школу. Какое это было счастье! Моя душа запела. Зато я с гордостью отправилась в художку, даже призналась преподавателю, что бросила учебу. И он не ругал меня, не осуждал, а только отметил, что по мне сейчас видно, как отличаются от других свободные дети. Видимо, я воспряла духом, и это было заметно невооруженным взглядом. Я действительно ощущала себя гораздо легче. Будущий отъезд из моего личного ада и отсутствие необходимости ощущать на себе все эти взгляды детей, которые даже понятия не имели, что мне приходилось переживать, давали надежду на спасение. И тот факт, что мать все же отпустила меня, грел мне душу.

В общем, так я уехала из маленького городка в Новосибирск, где родилась и провела раннее детство, где жил мой отец и бабушка по отцовской линии. Сначала тоже было нелегко, но я хотя бы освободилась от гнета матери и одноклассников. Здесь я могла начать все с чистого листа, что я и стала делать небольшими шагами. У меня снова пошли хорошие оценки, появилась подружка.

Правда, приходилось видеть, как отец злоупотребляет алкоголем. Но меня он не обижал, и это было всяко лучше прошлой жизни. Мне предстоял еще очень долгий путь примерно в пятнадцать лет, чтобы обрести себя окончательно и начать полноценную жизнь.

Все эти истории: и про пляж, и про мое заточение в квартире, и про “ложные приставания”, и про отъезд в другой город я считала положительными примерами отношения ко мне матери.

Как я уже говорила, на мой взгляд очень показательно то, какие детали и ситуации человек выделяет как позитивные. Например, если вам кажется, что в семье все было хорошо, потому что вас кормили и одевали, это грустный показатель. Такие вещи подразумеваются сами собой и являются базой, на которой в свою очередь уже должно располагаться это самое “хорошее”.

Тут поможет простой тест. Вспомните момент, который считаете положительным из вашего опыта общения с матерью. Теперь задайте себе вопрос: “Могла ли она этого не делать, чтобы все прошло для нее гладко?” Так, если бы она вас не кормила, вы бы умерли, ее бы в этом обвинили и скорее всего посадили бы в тюрьму. Значит, нет, не могла не кормить. Значит, это не хорошо и не плохо, а просто минимальная для выживания необходимость. Хорошее – это нечто такое, что в принципе мать могла бы и не делать, но делала из любви к вам. Чтобы порадовать и вызвать вашу улыбку.

Кстати, для теста реальности можно использовать и вопрос: “Могла ли так делать?” Например, протестируем так аргумент: “Я же тебя не избивала”. А что, могла избивать? Вообще, это уголовное преступление. Значит, не делать этого нормально. Если ваша мать приводила вам такой довод, тут надо подумать, а зачем люди вообще такое говорят?

Она что, хотела вас избивать, но держалась изо всех сил? А теперь вот решила высказать, как тяжело ей пришлось, нужно было терпеть, сжимая кулаки. Так не хотелось за решетку. Ведь если человек никогда не хотел и не думал никого избивать, то не будет даже и говорить об этом.

Конечно, это лучше, чем если бы вас и вправду избивали, но раз у матери были такие наклонности, в любом случае они проявлялись в чем-то другом и тоже ранили вас. Это не ваша вина, что люди с такими отклонениями и склонностью к агрессии становятся родителями на общих основаниях и при этом не обращаются за лечением, либо его им не назначают принудительно.

Что можно сказать про описанные выше истории из моей жизни? Давайте протестируем их.

История про то, как мать выбрала меня и взяла с собой на пляж, вместо того чтобы оставить соседям и пойти гулять с подругой.

Могли ли она этого не делать?

Ответ: наверное, могла, если бы хорошо знала кого-то из соседей. Видимо, дела обстояли иначе, и она боялась, что со мной может что-то случиться, тогда ведь проблемы возникли бы и у нее.

Вывод: это не хорошее воспоминание о чем-то светлом, то была необходимость, продиктованная здравым смыслом и элементарными нормами безопасности.

История о том, как я заперлась одна в квартире в возрасте четырех лет, и мать разговаривала со мной через дверь.

Могла ли она этого не делать?

Ответ: нет, не могла. Если бы она просто ушла куда-то заниматься своими делами, как ни в чем не бывало, то я могла бы травмироваться, выпасть с балкона, например, открыв его каким-то образом. Тогда ей нужно было бы отвечать за это перед всей семьей и законом. Ей пришлось отслеживать, все ли со мной в порядке.

Вывод: это нормальное поведение матери в такой ситуации, не более того. Тем более, она сама проворонила, когда я заперлась изнутри в пустой квартире.

История о том, как матери приснился сон, и она хотела побить парня, который якобы ко мне приставал. Пыталась защитить меня, как она думала.

Могла ли она этого не делать?

Ответ: если бы приставания действительно имели место, наверное, никак не реагировать было бы странно. Скорее нет, не могла. Но в данном случае речь идет вообще о несуществующей проблеме.

Вывод: это воспоминание не о материнской заботе, а о бредовом случае, когда человек вел себя неадекватно из-за приснившегося сна и чуть не нанес физический вред третьему лицу. По-хорошему, нужно было пройти обследование, раз она перепутала сон с реальностью.

История о том, как мать отпустила меня в другой город и разрешила бросить школу.

Могла ли она этого не делать?

Ответ: могла. Тогда мне пришлось бы ждать два года до совершеннолетия, и неизвестно, в каком психическом состоянии я дожила бы до него в том гнете.

Вывод: это можно считать хорошим поступком в мой адрес, который был реально нужен и полезен для меня.

То же можно сказать и про обучение в художественной школе. Мать могла не согласиться оплачивать мое обучение там, например. В итоге, из всего, что мне запомнилось за мою жизнь, набирается всего пара значимых и по-настоящему хороших поступков, на фоне всего остального хаоса этого недостаточно, чтобы компенсировать весь пережитый ужас.

Тем более, я по сей день не уверена, насколько это было сделано ради моего блага, а насколько была какая-то своя мотивация. Может быть, она меня отпустила, чтобы полностью посвятить себя сыну, чтобы я не мешала ей и не отнимала ресурсы, тем более, раз я сама захотела уехать. Да еще и родные это одобрили, и она этим сняла с себя всю ответственность.

Выходит, чуть ли не единственный по-настоящему хороший поступок от матери в мой адрес – это разрешение уехать в другой город. Что только подтверждает, насколько все было плохо. Действительно значимый поступок, который оказал положительное влияние на мою жизнь и имел высокую ценность от матери, – это отпустить меня подальше от себя.