Рожденная без мамы

Самый большой подвох таких вот светлых моментов, что вы начинаете считать чем-то хорошим для вас очень маленький вклад в ваше благополучие, а то и вовсе просто прекращение прессинга на какое-то время вам видится уже чем-то таким, за что можно благодарить судьбу.

Чтобы разрешить себе счастливую жизнь, для начала нужно осознать, где вы радовались “обглоданной кости”, как куску именинного пирога.

Если вы привыкли радоваться малому, даже неприятному и невкусному, как голодная собака, то счастье будет казаться вам чем-то далеким, недосягаемым. Словно это что-то для каких-то других людей, не таких, как вы. А на самом деле вас просто долго держали на голодном пайке, чтобы те самые редкие подачки более-менее нормального обращения или просто остановка давления на короткое время были для вас чем-то вкусным и желанным.

Поверьте, что имеете полное право на огромный вкусный торт, красиво украшенный, свежий и ароматный, приготовленный на заказ с учетом ваших пожеланий. Только ваш целый собственный торт!

Роковая ночнушка

После того как в возрасте шестнадцати лет я уехала от матери, то первое время крестилась перед ее дверью, когда приезжала погостить, прежде чем позвонить или постучаться. Я готовилась к визиту, как к испытанию. Но мысли о том, чтобы не приезжать, у меня не возникало. Тогда я, как и многие, тоже верила в ложь, что все матери любят своих детей. И хотя после всего пережитого какая-то часть меня уже знала правду, осознавать ее я была еще не готова.

На пороге встречала она, и на лице словно была маска злости, которая не исчезала даже на фоне приветственной улыбки и формальных выражений заботы, вроде вопроса: "Как доехала?”

Накормив меня с дороги, мать всегда давала мне шорты с футболкой, чтобы переодеться, а еще одну и ту же ночнушку. Она была такая белая, полупрозрачная, с розовым цветочным узором.

В этот раз мать так же вручила мне ночнушку. Тогда мне было около восемнадцати лет, и я ни с кем не встречалась, а только мечтала о том, как встречу своего первого парня. Мать тогда еще не разошлась с отчимом, и он тоже сидел с нами, брат что-то делал в своей комнате.

Мы обменялись новостями, как обычно после длительной разлуки в несколько месяцев. И я пошла переодеться в ночнушку. Вышла в ней из комнаты и проследовала в ванную, чтобы почистить зубы и умыться перед сном.

Когда я вернулась в комнату, на меня буквально накинулась мать. Она нависла надо мной всем телом и давила всей своей злостью. Лицо ее перекосило, мне сделалось не по себе.

– Что ты ходишь здесь полуголая?! Сергей на тебя смотрит.

У меня задрожали колени, а в горле пересохло. Что? Да я просто прошла в ванную комнату, чтобы умыться. При чем эту ночнушку она сама мне дала. Я словно проглотила все слова. Она что, приревновала ко мне своего мужика, которого я много лет называла папой?! Да он появился, когда я была еще в первом классе.

– Я-я-я просто умывалась, ты чего?

– Нет. Он посмотрел на тебя, когда ты проходила мимо его кресла, и мне это не понравилось!

Здравый смысл подсказывал мне, что это ненормально. Я ведь ничего не сделала. Я прямо ощущала, как у меня дрожат губы и трясутся поджилки. Словно к моему лбу приставили пистолет. Сколько же в ней агрессии ко мне! Да она ведь сейчас и ударить меня может. Надо что-то сказать. Но что? Она сама дала мне эту ночнушку, а я ничего не сделала. Я просто пошла умыться, и все!

– Ну если он на меня посмотрел, то ему и говори, че это он уставился на меня, – наверное, не слишком уверенно пробормотала я.

– Ты уже не маленькая, и сзади все видно в этой ночнушке.

Я не знала, как мне закончить это нападение на меня. Нужно было просто это остановить, у меня от потока ненависти уже подкашивались ноги.

Конец ознакомительного фрагмента.