Рожденные в СССР. Часть Первая. Пришествие

— Прям не узнаю тебя, Кирилл Трофимович, — Машеров усмехнулся. Улыбка была у него легкая, хорошая, привык человек часто улыбаться.

— Многое за последнее время пришлось передумать. Ведь в правительстве именно меня поставили вести этих… «временных переселенцев». Я одним из первых и узнал о нашем возможном будущем.

— Возможном?

— Некоторые умные головы в Академии считают, что наши временные потоки уже разделились. Так что мы сможем смело строить свое собственное будущее. Минус только в том, что в этом случае воспоминания попаданцев начинают постепенно терять значение. Мы же будем действовать по-другому, и история начнет меняться. Чем дальше, тем больше будет это различие.

— Понимаю, — задумчиво протянул Машеров. — Правда, у меня в республике их мало. Это везде так?

Соломенцев переглянулся с Мазуровым и нехотя ответил:

— Почему-то подавляющее большинство людей из будущего появляются на территории РСФСР. Наверное, это связано с грядущей её государственностью. И вот что еще, Петр Миронович, — глава Комитета партийного контроля выложил на стол две закрытые кожаные папки и пододвинул к гостю столицы. — Одна от ЦК, вторая от Ивашутина. Как понимаешь, все сверхсекретно. Просьба ознакомиться с содержимым до Пленума. Другие дела пока, пожалуйста, отложи в сторону.

Глава республики осторожно открыл первую папку и взял прошнурованные тетради в руки. Сейчас он ясно осознал, что обратной дороги уже не будет, но с другой стороны, ему только что оказали высочайшее доверие. Показали, что верят в него и его личную звезду, а это дорогого стоит! Мазуров шумно выдохнул воздух, как будто до этого момента еще сомневался. Его волевое лицо как-то незаметно разгладилось, а густые брови разошлись в стороны. Он был откровенно рад, что не ошибался в старом товарище. Свой он в доску, проверенный партизан!

— С этого момента тебя будут постоянно сопровождать. До самого твоего отъезда в Москву. Стой, — Первый заместитель Председателя Совета Министров поднял руку, — это даже не обсуждается. Считай приказом партии.

— Меня планируют на место Генерального? — Машеров по очереди оглядел собеседников, как будто хотел оценить их уровень честности.

— Не забегай так далеко, Петр. Есть еще перспективные люди. Во всяком случае место для творчества и свершений тебе обязательно найдется. Да и… — снова Соломенцев и Мазуров обменялись многозначительными взглядами, — есть мнение, что Генеральные должны в обязательном порядке переизбираться через два срока. Можно раньше, работа всё-таки серьезная и тяжелая. И этот распорядок будет внесен отдельной главой в новый Устав партии. На двадцать шестом съезде. Бывшие Генсеки составят некий наблюдательный Совет партии. Что-то такое похожее китайцы потом в будущем использовали. Им впрок пошло, глядишь, и нам пригодится. Нам следует серьезно поработать с будущими кадрами, перетрясти зажравшуюся элиту и оставить только лучших. Начнется настоящая бойня, понимаешь?

— Кроме Егорова кто еще в вашем тесном кругу? — Машеров, видимо, посчитал, что может задавать такие злободневные вопросы. Отвечал ему его бывший начальник.

— Шелепин, Романов с Ленинграда, Лигачев. Ты его, наверное, не знаешь, в Томске первым, в будущем себя очень хорошо показал. Пантелеймон Кондратьевич Пономаренко, наш старый боевой товарищ также рвется в бой.

— Ага, значит, национальные кадры широко использовать больше не хотите?

— Скажем так, в будущем с этим здорово намучились. Потому оставим вопрос на потом. С национализмом, вообще, надо что-то делать. Некоторые идеи по реформам уже имеются и не всем они понравятся.

— Для этого вам «Железный Шурик» нужен? — глаза Машерова сузились. — Не тот он человек для нашего будущего, слишком уж в прошлом завяз. Я его уважаю, конечно, но говорю вам прямо — мне не нравятся его методы работы.

— Нам пока пригодится. Дубовые лбы расшибать кто-то же должен! Погоди, — Мазуров еще больше освободил ворот от галстука, — ты еще лично столкнешься с сопротивлением аппарата и на местах. Ты попробуй что-то в Средней Азии и тем паче в Закавказье протолкнуть. Для того и следует гайки закручивать постепенно, чтобы потом никуда не делись.

Белорусский лидер улыбнулся.

— Странные вы люди. Для народа вроде стараетесь, его именем прикрываетесь, но взять его в союзники не желаете.

Мазуров коротко хэкнул и задумчиво посмотрел на хозяина кабинета.

— Понял, о чем я тебе говорил, Михаил Сергеевич? Мы с тобой, Петр, об этом еще побеседуем. Ты пока те папочки почитай и подумай хорошенько. В кулуарах Пленума еще встретимся. Как говорится, одна голова хорошо, а Пленум лучше.

— С этим как? — Машеров кивнул в сторону тетрадок.

— Заберут те, кому положено. Они же потом тебе регулярно спецматериалы передавать будут. Твоя задача — обдумать и внести свои предложения. Страну с кондачка переворачивать не стоит. Один раз уже наворотили.

22.30. 26 декабря 1974 года. Гостиница «Москва»

Пётр Миронович расстегнул еще одну пуговку рубашки и открыл форточку. Хотелось малость освежиться. Хорошо хоть эту тетрадь он открыл последней. Суки, все-таки они его убили. Хвосты спецоперации даже такой мощной государственной конторы до конца не спрячешь. И как ведь все было обставлено! Несчастный случай, непредвиденные обстоятельства и чья-то минутная оплошность. Операция высшего полета! Хотя и она чуть не сорвалась, но в той Вселенной в этот момент как раз все сложилось против него. Вот, значит, как решались дела на Олимпе. Ради власти можно было пойти на любое преступление. Только вот как они потом ею воспользовались? Для блага всех или для удовлетворения личных амбиций и собственного кармана? Нет, такое прощать нельзя! Так, подожди. Откуда у Ивашутина все эти подробности? Неужели сюда попал кто-то из того времени, обладающий фактами и бесценной информацией. Что ж, вполне возможно.

Машеров нервно заходил по комнате гостиницы. Человек из будущего КГБ в их распоряжении точно есть! Не зря ГРУшники начали действовать так быстро и безжалостно. Они люди военные и служение Родине воспринимают несколько иначе. Люди Андропова ничего не успели предпринять. Мазуров в личной беседе еще до встречи на Старой площади кратко рассказал ему обстоятельства трагической гибели всесильного главы КГБ и его некоторых ближайших помощников. Это для остальных пусть будет самоубийство. И сколько их еще сидит в тайных тюрьмах? И ведь не только за нынешние грехи, но и за будущие. Бывший партизан, выживший в самое ужасное для страны время, отлично понимал, что история не делается в белых перчатках. Раз так поступили, то, значит, надо было. Им отвечать перед судом истории.

Он вернулся к столу и начал складывать тетради обратно в кожаные папки. Содержимое первой поначалу повергло секретаря Белоруссии в шок. Машеров не представлял, как все на самом деле плохо. Страна еще стояла на крепких ногах, но их вовсю пожирала гангрена кумовства, лизоблюдства и откровенной коррупции. Судя по рассказам людей из будущего, именно в середине семидесятых Союз как бы застыл на рывке вверх, а затем начал входить в стремительное пике. Наверное, СССР и позже можно было спасти, но весьма дорогой ценой. Кто бы там ни планировал в той безвестной дали, что обладает могуществом поворачивать время вспять, но момент они подгадали единственный верный. Момент истины!

Положив документы в сейф, Машеров вернулся к окну. Сейчас бы накатить граммов сто! Он не был пьющим человеком, но остро хотелось немного забыться. Кстати, и пожевать что-нибудь не помешало. Он поднес часы к глазам — половина двенадцатого ночи! В гостинице интересно работает ресторан или буфет. Хотя чего он гадает? Пётр Миронович подошел к двери и открыл её, тут же от стены отделилась неясная тень. Мановением руки первый секретарь подозвал прикрепленного телохранителя.

— Скажите, пожалуйста, в гостинице можно сейчас где-нибудь поужинать?