Рожденные в СССР. Часть Первая. Пришествие
Шрифт:
— Самолет угоняли в Турцию, но там прибалты были. Несколько угонов было предотвращено, но дашнаки в них не были замечены. Взрыва еще не произошло, — майор что-то прикидывал в уме, а затем опять забубнил в микрофон.
Нестеренко взял сигарету из пачки и отошел к приоткрытой форточке. Нельзя на неподготовленного человека столько всего разом вываливать! Абрамов проводил взглядом коллегу, будто бы согласившись с мнением человека из будущего. Сам он был, судя по всему, вытесан из более крепкого камня. Степан, наконец, решился.
— Вы откуда ребята?
— Тебе не положено.
— Ну и ладно.
Абрамов откинулся
— Придется тебе, Нестеренко за третьей бежать!
— И где это, скажи на милость, ты так набрался! — всплеснула руками Надежда. — Это же надо было выйти замуж за алкоголика.
— Я не алкаш! Просто посидели с хорошими ребятами.
— С вояками? Нашел с кем пить! Они ведрами спирт хлещут и ничего им не случается. Бошки отмороженные. Ох, горе мое луковое.
Ягужинская, Надя оставила свою гордую фамилию, была все-таки женщиной опытной и пожившей с мужчинами. Она быстро сдернула со Степана одежду и повела в душ отмокать. Холмогорцев смутно потом помнил розовые пятна в душевых кабинах, чей-то задорный хохот и подначивания. Очухался он уже в комнате.
— Ложись, горе мое. Закусывали хоть чем?
— Обижаешь!
— Да не сюда ложись, а на старую кровать. Сейчас тазик принесу, пока воды попей. Графин — вот здесь, на подоконнике будет. Ты же в новом телом, оно алкоголя вовсе не помнит. Нельзя тебе пить, как взрослый мужик!
Так под её незлобивое ворчание Степан и впал в забытье. В его голове крутились «вертолеты», а желудок пару раз сказал твердое «Нет» нездоровому содержимому. «Придется заново пить привыкать» — в голове, наконец, появилась хоть одна умная мысль, а затем настало забытье.
Глава 10. Свежие решения. Ярославский ЦПВП. 31 января 1975 года
— Степан Николаевич!
Холмогорцев тяжело вздохнул и остановился. С «заготовленным» заранее виноватым выражением лица он подошел к Полынину.
— Доброго утра, Кирилл Тимофеевич.
— Отойдем, — Полынин оттянул подопечного в закуток под лестницей, где в морозы любила прятаться курящая публика. — Что же это такое, Степан — стоит только мне отлучиться, как ты армейских офицеров спаиваешь? Довел майора Абрамова до того, что он хотел ночью вырваться за расположение Центра и прибить неизвестного по имени «Паша-Мерседес». Нехорошо как-то.
— Все бы вам издеваться, товарищ майор.
Полынин все-таки не сдержался и выругался.
— Ты совсем охренел, Холмогорцев! Ты знаешь откуда эти люди?
— Так не сказали, молчали как партизаны. Может, вы меня просветите?
Холмогорцев еле сдерживал ехидную улыбку. На самом деле после затяжного «разговора по душам» вызнать у Нестеренко, откуда они, было не очень сложно. Как ребенка обмануть. Задело специалистов Высших офицерских курсов «Выстрел» познание возможного будущего. Да и пусть! Чем больше вот таких крепких и пробивных людей в погонах будет знать всю мерзость того времени, тем больше шанс его избежать. Крепким каленым железом и не такое выжигали. Правда, Степану было совершенно непонятно почему сбором информации занимаются именно они, а не умники из Академии Генштаба.
— Договоришься как-нибудь…
— До подвалов Лубянки?
— Что-то я смотрю ты слишком веселый, Степан. Не забывай, пожалуйста, из какого я ведомства.
—
Сами виноваты! — Степан достал из пачки сигарету. Выдали им с щедрот барских столичную «Яву», сделанную именно на фабрике «Ява». — Зачем неподготовленных людей присылаете? Надо хоть как-то их в курс дела вводить. Я им как вывалил весь расклад про Чечню, так у них крыша и поехала. До поры держались, потом понеслось. Это им не в Африке за неграми бегать, тут все серьезно.— Где мы тебе других возьмём? — хмуро смотрел на излишне непоседливого подопечного гэбист. — Тут так все лихо закрутилось, только успевай изворачиваться. Дай сигарету.
Холмогорцев глянул на непривычно озабоченного Полынина и еле удержался от очередной подначки. Что-то было не так, как раньше.
— Проблемы какие, Кирилл?
— Да… — куратор выпустил струю дыма, как-то залихватски это у него получалось. — Начальство новые вводные дает. Теперь больше понимать вас начал. Тех, кто горбачевскую перестройку застал. Ум за разум заходит от ближайших перспектив.
— Мы ждем перемен?
Полынин кинул на него какой-то особенный «заострённый» взгляд и мрачно пробормотал.
— Это ведь из песни того корейца?
— Да, Виктор Цой «Мы ждем перемен». Правда, перемены тогда вышли совсем не такими, какими мы их ожидали.
— Нет уж, — Полынин бросил окурок в ведро. — «Такой хоккей нам не нужен!»
Холмогорцев его в этот раз не поддержал, коротко отрубив.
— Но мы пока точно не знаем, какие перемены нам нужны. Вы хоть сами там определились?
Уже повернувшийся на выход куратор, резко остановился, а затем обернулся. В глазах его застыло странное выражение. Одновременно печальное понимание, решимость и некая робость перед махиной предстоящего. Все это вместе оказалось вскоре стерто угрюмой решимостью.
— Не ссы, прорвемся!
— Поздравляю вас, товарищ Холмогорцев с получением специального диплома, — глаза Сан Саныча за стеклами старомодных очков весело блестели. Он возглавлял небольшую комиссию, громко обозначенную, как квалификационную. Именно она выдавала временным переселенцам разрешение на допуск к работе в качестве специалиста по одной из выбранных ими профессий. Хотя в отношении некоторых специальностей дело обстояло намного сложней. Врачам, инженерам, летчикам и людям других сложных профессий следовало отбыть в профильные институты и училища на специальные курсы. Пилоты еще не факт, что смогут водить такие по их мерке старинные самолеты. Хотя если человек настоящий профессионал, то и такую технику обязательно освоит, еще чего и своего, более инновационного привнесет. Холмогорцев сильно подозревал, что грамотных и опытных медиков после прохождения положенных процедур самих затем поставят обучать местную профессуру. Степан вышел из зала, радостно улыбаясь и тут же наткнулся на Надежду.
— Получил? Извини, я задержалась с девочками, пытались перешить новый фасон платья. Нам Зиночка импортный журнал привезла. Я раскрой уже сделала, сейчас ищем подходящую ткань.
Степан невольно засмотрелся на свою суженую, такая она была в этот момент жизнерадостная и буквально светилась изнутри. Мягкий овал лица, прямой нос, густые, на тон темнее волос брови, огромные, широко расставленные голубые глаза. Верхняя губа чуть больше нижней и немного нависает над ней, придавая лицу немножко обиженное выражение. Девочка девочкой!