Чтение онлайн

ЖАНРЫ

Рожденные в СССР. Часть Первая. Пришествие
Шрифт:

— Тогда чего так вздыхаешь?

— Просто ты не был комсомольцем, та еще нудятина. Разгонять надо всю эту контору. Ни одного приличного человека потом из его актива в жизни не видела.

— Что поделаешь, дресс-код!

Девушка не удержалась и захохотала.

— Ты откуда такого нахватался? Стёп, ты у меня временами чистый ребенок!

— У тебя же и набрался! — мужчина резко развернулся, они уже подошли к клубу, где проводились занятия. — Ты точно во мне уверена, Надь?

— Конечно, милый. Я не устану повторять, — Надежда провела ладонью по его щеке. — Ой, какой сегодня небритый! Хочешь, как Илья завести бородку?

— Нет, — Степан снова довольно улыбался. — Просто не успел. Вечером обязательно!

— Еще бы, иначе не

будешь допущен до паночкиного тела!

Степан помог ей раздеться, и держа шубу в руках, смотрел, как Ягужинская поднимается по лестнице, слегка покачивая бедрами.

— Глянь, какая баба! Я бы ей заплентелюхнул от души!

— За базаром следи!

— А то что? — к Степану повернулся мрачноватый громила в растянутом свитере, скорей всего из новичков.

— Здесь так не принято — это, во-первых. Во-вторых, она моя.

— Была твоя — стала ничья.

Здоровяк басисто засмеялся, ему вторил какой-то хмырь, худющий паренек в яркой рубашке с жиденькой прической на узкой голове.

— Повтори, юродивый!

— Чего?

Степан не дал громиле замахнуться, тычок двумя пальцами в область солнечного сплетения заставил того буквально задохнуться. Все-таки физический труд и ежедневные занятия с начальником охраны и по совместительству бывшим офицером ГРУ сказались на эффективности простого на вид приема. Шнырю хватило и пинка под задницу. На возню возле раздевалки уже оборачивались входящие. Кто-то с любопытством, кто-то с осуждением. Не стоит забывать, что основная масса попаданцев уже была вполне пенсионного возраста.

— Что тут происходит, молодые люди?

Около раздевалки из ниоткуда нарисовался Сан Саныч, он читал лекции в секции математиков и физиков. Несмотря на старомодную «профессорскую» бородку и лицо записного интеллигента, в такие острые моменты он мог удивить совершенно иными навыками. В отличие от многих Холмогорцев уже знал, что в войну профессор служил во фронтовой разведке и не раз ходил в тыл противника. Степан отлично представлял себе, какие отчаянные там служили парни, так что не рискнул бы выйти с профессором один на один.

— Да так, пришлось некоторым наглядно объяснить, как стоит относиться к дамам.

— Вот оно что? — Сан Саныч с нехорошим прищуром взирал на встающего с колен громилу. — Новенький? Вам, уважаемый, — наверное, только в русском языке можно такое вежливое слово произнести как ругательство, — разве не рассказали о правилах местного общежития?

— Не по пацански бьешь, сученок! — здоровяк злобно зыркнул в сторону Степана. — И ты, козел старый, отвали…

Опа, и хулиган снова валяется на полу, только в этот раз он получил удар намного больней. Холмогорцев его даже почти не заметил. Короткий взмах рукой и дылда корчится на полу.

— Сан Саныч! Но этот же не наш метод!

— Холмогорцев, вот я с вас удивляюсь. Вам сколько лет, а ведете себя как гопники! Вы лучше вот этого хуцпана в чувство приведите, а потом сразу к куратору. Черт знает, что у нас происходит!

— Понял! Будет исполнено!

Сан Саныч только вздохнул в ответ на явное фиглярство молодого пожилого человека, но ничего вслух не добавил. Привык он уже к этим постоянно ёрничающим и до предела циничным «детям» из будущего. Видимо, ему уже приходилось выслушивать от них такие «откровения», что даже бывалому фронтовику становилось по-настоящему тошно. Потому он никогда и не задавал глупых и неуместных вопросов. Степан же давно догадался, что абы кого в Центр работать не пошлют, и от него не ускользнула реакция «шкета» на слово «куратор». Вон, как взбледнул, бедолага. Ну так, милый, никто тебя не заставлял добровольно в холуи к гопнику идти. То, что гопота может быть и пожилой он совсем не удивлялся. Не все из них спиваются и дохнут от дурной жрачки, кто-то и доживает до седин. Только далеко не почтенных. Иногда подобная плесень коптит по жизни долго, отравляя существование другим.

— Стёп, опять?

— Да нет, вы чего дядя Сережа.

Начальник охраны

фамильярности по отношению к себе обычно не допускал, но вполне отдавал отчёт, что его подопечные зачастую старше его по реальному возрасту.

— Новенькие? Эту рожу я уже где-то видел, наш клиент.

— Приказано доставить куратору.

— Кем?

— Сан Санычем.

— Ну, приказ майора следует уважить. Так, оба, встали и за мной! Шаг влево, шаг вправо считается побегом…Дважды не предупреждаю!

Судя по реакции, новички ГРУшного юмора не поняли, им сразу стало нестерпимо кисло. Только каким же идиотом надо быть, чтобы в зрелом возрасте вести себя, как завзятый баклан? Здесь же в Центре подобным чудо-явлениям были совсем не рады. Не хочешь жить по-хорошему — добро пожаловать на стройки народного хозяйства! Никто с тобой, голуба вошкаться не будет.

Степан покачал головой и пошел к лестнице, скоро начнется его «пара». Его здорово зацепило только что прозвучавшее звание профессора математики. Целый майор! Наверняка он потом после войны в разведке служил или вовсе в НКВД. Да уж, все-таки среди местного персонала надо держать ухо востро. И не стоит так уповать на уже заработанный авторитет. Эти люди зачастую прошли огонь и воду, они видят тебя насквозь. Хотя нет. Нет у них нашего горького опыта выживания и умения прятать глубоко в душе свои настоящие мысли. Так что и мы не лыком шиты!

Холмогорцев отлично помнил цинизм людей, успевших пожить в эпоху конца социализма. Они успели побывать на всевозможных никому не нужных собраниях, походить на демонстрации, проявляя ложную лояльность режиму, но держа камень за пазухой. На кухнях в те далекие времена уже говорили совсем иное, чем на митингах. Юношеская искренность быстро тонула в море гражданского цинизма и двуличности. Но самые умные из того поколения первыми и осознали произошедший в девяностые обман. Только кому их правда была нужна?

К моменту слома системы выросло уже два поколения «непоротых» детишек. Тех, кому социальная стабильность, уверенность в завтрашнем дне, бесплатное образование и медицина давались просто так, по праву рождения. Без борьбы и напряга. Они не знали изнурительного труда с утра до вечера, не видели с самого детства презрительных взглядов нуворишей и не получали по затылку дубинкой от продажной полиции. Все эти страшилки остались где-то там, за железным занавесом. Их оказалось очень просто обмануть… в начале. Потом эти поколения не верили уже никому, сделав в итоге собственной стране еще хуже. Цинизм порождает только новый цинизм. И не было из ужасающей ситуации постепенного уничтожения Родины абсолютно никакого исхода. Черт, Холмогорцева пробил настоящий озноб. Он и думать давно забыл про «высокие» материи, трезво оценивая «патриотизм» нового режима как средство убогой лубочной пропаганды.

Но сейчас… Ради чего все это? Зачем они посланы именно сюда? Сколько их в мире?

Глава 9. Долг Родине. Ярославский ЦПВП. 29 января 1975 года

Степан осторожно выглянул из кабинки. В общей душевой никого не было, как и в предбаннике. Приходилось быть осторожным, чтобы ненароком не натолкнуться на какую-нибудь полураздетую барышню. Понятно, что они уже видали в жизни всякого, чтобы обходиться без лишнего смущения, но некие нормы приличий соблюдать все-таки полагалось. Получилось так, что после официальной женитьбы их пару поселили в женском корпусе. На первом этаже как раз оказалась подходящей и свободной относительно большая комната. Но душ, как и везде в Центре, был общим, только кабинки запирались. Поэтому приходилось вставать пораньше и смотреть по сторонам. На второй день по переезду он вперся по привычке в душевую налегке и был встречен бодрым девичьим улюлюканьем. Смешно было наблюдать, как пожилые по настоящему возрасту дамы строят из себя невинных девиц, но ретироваться пришлось. Степан, правда, успел подглядеть несколько зачетных фигур и пришел в комнату к Надежде изрядно заведенным.

Поделиться с друзьями: