Рожденные в СССР. Часть Первая. Пришествие

— Что смотришь?

В глазах женщины появилось лукавство, она временами себя вела как заводная пацанка. Что и откуда берется?

— Думаю, за что мне досталось этакое счастье?

— Ох, ты такой милый!

Надежда не удержалась и поцеловала мужа в губы, крепко-крепко. Ну а что, она имела на это полное право по закону.

— Ягужинская, ты еще прямо на людях начни заниматься непотребством! Мужика своего голым ты уже показала.

— Валя, завидуй молча!

Надю было не так просто смутить. За наивным и милым личиком взбалмошной девчушки скрывалась натура столичного хищника. Степан подозревал, что его жена могла при случае выпустить такие длинные коготки, что мало никому не покажется. Другое дело, что именно сейчас ей вспоминать старые навыки абсолютно не хотелось. Ягужинская была из тех попаданцев, кто пожелал жить в этом времени начисто. Ну, почти начисто. Вспомнить несбывшиеся мечты и начать воплощать в их жизнь. Вот в чем был точно уверен новоявленный муж, так это в том, что на новом поприще его супруга сметет все препоны. Тут уж ей энергии за глаза хватит!

— Я, ребята, что пришла. Попрощаться.

— Уезжаешь? — Надежда округлила глаза и бросилась к подруге. Все-таки очень она была эмоциональной женщиной. Нынче же этого и вовсе не стеснялась. Чего, вообще, можно стесняться после собственной физической смерти?

— Завтра, с Колей, — Галызина кивнула в сторону щуплого паренька в очках. Толстая роговая оправа и небольшая бородка, наверное, должны были придать ему солидности. — Мне предложили место в одном очень интересном исследовательском институте. Николай там как раз работает и поможет мне добраться до места.

— Под Москвой?

— Ты как догадался? — Валентина бросила преисполненный отчаянного лукавства взгляд в сторону Холмогорцева. После женитьбы они встречаться перестали, да и сполна успели насытиться друг другом. Лучшее враг хорошего. Степан же отметил, что девушка здорово похорошела. Все-таки очень многое в нашей жизни значат многочисленные комплексы, вбиваемые в нас окружающими с самого детства. Традиции, общество, улица, партийный контроль, кто только не завяз в нашем воспитании. Если от них освободиться и начать жить по-своему, то ты становишься буквально другим человеком. Получается, что надо сначала умереть и только после воскрешения начать осознавать себя новым человеком?

Точеная фигурка гимнастки, прямая спина и правильно подобранная одежда привлекали внимание проходящих мимо молодых мужчин. Лицо было также малость исправлено косметикой, и Холмогорцев даже знал чьей именно. Как это у них, женщин, получается так быстро превратить собственные недостатки в достоинства? Галызиной же явно нравилось пристальное внимание мужчин. Степан со скрытым ехидством отметил, что у этого институтского прыща Николая нет никаких шансов в будущем. Валентина меньше чем на академика размениваться не будет. И не для себя любимой будет стараться, а ради науки. Вот в этом плане женщина точно не изменилась!

— Что тут догадываться. Та область науки у нас практически вся сосредоточена в Москве или в пригородах.

— Нну, поччему же! — Николай от волнения заикался. — Мне лично нравится в Новосибирском Академгородке. Там много молодежи и перспективы неплохие вырисовываются.

— И лесов хватает с комарами и медведями, — не удержалась от подколки Надежда.

— Лесов я не боюсь, — неожиданно резко потвердевшим голосом ответил ей молодой ученый. — У меня первый разряд по горному туризму и за плечами маршрут пятой категории сложности по Алтаю.

Степан и Надя молча переглянулись. Паренек то не так прост, каким кажется. Все-таки за что-то его Валентина выбрала?

— Тогда вечером у нас?

— Хорошо, — тряхнула кудрями Валя. — Пирог я у девчонок заказала, со смородиной. Коля принесет все остальное.

Степан только улыбнулся. Тоже мне конспираторы! Понятно, что вольному человеку привезти из города несколько бутылок приличного вина намного проще. В окрестных лабазах продавались в основном только бормотуха и водка. Да и то, в последние недели попаданцам и этого не давали, ссылаясь на некое указание сверху. Впрочем, ушлые парни из будущего этот коварный запрет обошли, договорившись с местными мужиками привезти спиртное из города.

— Я тогда достану шоколад.

Валентина подняла бровь, была за ней такая милая привычка. Но Холмогорцев не раскололся и источник добычи редкого и дорогого в этом времени лакомства не разгласил. Да и разве скажешь им, что выиграл три плитки горького шоколада у капитана из «Выстрела». Нестеренко долго матерился, но прислать должок обещал. С утра Степана подловил завхоз и заговорщицки передал ему небольшой бумажный пакет.

В этом времени все было принято упаковывать в натуральный продукт — бумагу, картон, мешковину. Складная и необычайно практичная сумка «Авоська», вообще, суперноухау именно советской эпохи. Вторично используемая стеклянная тара, вездесущие пункты вторсырья. Система переработки и вторичного использования хоть как-то существовала. Были, конечно же, проблемы, связанные с общей бесхозяйственностью и полным отсутствием грамотной статистики, а также планирования в этой, на первый взгляд, второстепенной отрасли. Но все это при должном подходе решаемо.

Вот в новой капиталистической России могли только мечтать о по-настоящему продвинутой экологической политике. Свалки по всей стране росли и множились, отравляя поля и реки, но никому до них не было дела. Они же не приносят прибыль? Ситуация дошла до того, что за огромные взятки и откаты столичный мусор увозили в другие регионы, натыкаясь на яростное сопротивление местных активистов. Людей, вышедших на защиту своих детей и будущего разгоняли дубинками, таскали в суды, натравливали на них откровенных бандитов. Потому что они покусились на святое — возможность срубить лихие бабки на ровном месте. Такого в новой России не прощали никому.

Вы все еще остаетесь антисоветчиком?

Глава 11. Интересные люди. Ярославский ЦПВП. 23 февраля 1975 года

— Соляночка, отбивные! Что такое сегодня происходит, девчата? — стоящий впереди бородатый здоровяк мило улыбался поварихам на раздаче. Нос картошкой, светло-русые волосы, борода лопатой, плечи аршинные. Ни дать-ни взять, не человек из будущего, а дядька из глухой деревни. Бородач как будто угадал мысли Степана и с улыбкой обернулся к нему, показывая ряд белых, здоровых зубов.

— Тако праздник сегодня, день армии, — сильно окая ответила румяная повариха. Ей откровенно нравилось пристальное внимание крепкого и здорового мужчины. Так уж устроены все деревенские девчата — смотрят на ширину плеч и общую стать. Работать на селе приходится много, здесь природная силушка потребна.

— Точно, двадцать третье февраля! Это ведь и мой праздник. Служить-то я начал в Советской армии.

— Закончил тогда где? — с интересом спросил Степан.

— Да уж в этом самом неприкаянном СНГ. Дембель девяносто первого. К Новому году только до дома добрался. Пока оформлял документы, пока приехал, а СССР приказал долго жить.

Из глубины кухни показалась старшая повариха и громко спросила:

— Степан Николаевич, не желаете творожников, только что напекли?

— Спасибо, Лен Васильевна, но отдайте все Наде, она их любит. Мне, пожалуйста, то же самое, что этому парню.

Холмогорцев заметил брошенный в его сторону заинтересованный взгляд здоровяка. Странно, по виду вроде как свежий кадр, но где он, скажи на милость, успел бороду отрастить? Занятный новичок.

— Можно к вам?

Бородач держал забитый посудой поднос легко, как пушинку. Степан с Надеждой сидели сегодня за «закрепленным» столиком одни. Как Валентина уехала, так никто из новеньких к ним еще в тесное общение не добавился. Да и сами люди постепенно уезжали, Центр пустел прямо на глазах. Очередная волна, поднятая неведомыми «Мельницами», схлынула. Насколько никто из них не знал.