Рожденные в СССР. Часть Первая. Пришествие

— Да без проблем! — охотно кивнул Холмогорцев, отодвинув свой поднос в сторону. Чем-то привлек его этот парень, заинтересовал.

— Просто смотрю место у вас свободное есть, — бородач широко улыбнулся Надежде и начал намазывать на черный хлеб столовскую ядреную горчицу. — Да и, судя по всему, вы здесь не новички.

— Я Надя Ягужинская, — тут же представилась Надежда. Она нынче терпеть не могла излишней манерности, говорила, что в той жизни всего этого с головой хватило.

— Очень рад знакомству, Святослав Федоров, можно просто Славян, — здоровяк кинул вопросительный взгляд в сторону Степана.

— Степа Холмогорцев, — протянул руку Степан. — Где это вы так успели знатную бороду отрастить? В Вологодских дебрях скрывались?

Федоров тут же встрепенулся и как будто невзначай развернул плечи.

— Наблюдательный вы, однако, товарищ, — мужчина, стараясь больше не показывать свою нервозность, отдал должное супу и только после этого продолжил разговор. — Хороша соляночка, давно такую правильную не едал. Что по вашему запросу, мил человек, то тут дело простое. Прятался я в лесах глухих, устюжских. Как вышел, да властям сдался, так сюда меня и определили. Тут всегда так хорошо кормят?

— Балуют временами, — мягко выговорила Надя. Мужчина ей, судя по всему, понравился. Не столько статью, сколько спокойными манерами держаться. Девушка страсть как не любила людей дёрганных и суетливых.

— Это хорошо, — Святослав снова улыбнулся. Было заметно, что он по жизни человек добродушный, улыбка была совершенно искренней, с такими и общаться приятно. — Родился я в тех местах, знаю их неплохо. Странно, попал-то сюда с Алтая.

Холмогорцев помолчал немного, наблюдая за собеседником. Да и отбивная отвлекала, вкупе с жареной картошечкой. Что-то поварихи сегодня и в самом деле расстарались. Бонусом шли какие-то странные на вид фрукты, говорят, что из Азии.

— Сам то ты кто по жизни, Славян?

— Я? Ученый, биолог.

— Не к микробиологии ли относишься часом? — внимательно наблюдая за реакцией собеседника, Степан упреждающе поднял руку. — Только фразой из одного известного фильма отвечать не надо! Не стукачок я, Надя подтвердит.

Федоров пожевал губами, и уперев взгляд в девушку, спросил:

— Твоя?

— Жена!

— Вона оно как! Жаль, так бы отобрал.

— Хм! — Степан усмехнулся. — Был тут один такой ухарь.

— И где нынче?

— В штрафбате.

— Во как! Сурово у вас!

— Ничего, что я тут с вами сижу? — Надежда вытирала салфеткой губы, но в её глазах мелькали лукавые огоньки.

— Какого сам года?

— Семьдесят первого. Но здесь это на самом деле неважно. Знаете, — Святослав обернулся, затем понизив тон, пояснил, — я же добрался до родной деревни. Своих видел, правда, не признался. Но что самое странное — нет меня там. Девчушка белобрысая по двору бегает, а меня не существует. И не было у меня никогда никакой сестры, токма три молодших братца.

— Дела…

— А я знала, — Надежды принялась за добавку, стакан компота и рогалик. — Не могут две личности жить одновременно.

— Дело в другом, — задумчиво проговорил Холмогорцев. — Это совершенно альтернативная реальность. Наверное, время расщепилось на две разные линии в момент, когда первый попаданец попал в этот мир.

— Получается там, откуда мы прибыли, ничего уже не изменить?

— Нет, Надюшка. Не знаю, что там с нами, с человечеством произошло. Наверное, нечто страшное, раз миру дали второй шанс.

На Степана задумчиво смотрели серые глаза Святослава.

— Я тоже так думаю, Славян. По-другому тут как-то пошло все.

— Потому сюда вышел?

— Да много разных причин случилось, — уклончиво ответил Федоров.

Степан кивнул в сторону курилки, и сам свернул туда.

— Теперь поговорим чиста конкретно, как пацаны, — сказал он, протянув пачку сигарет. Святослав от курева уклонился, но молча присел на колченогую табуретку. — Ты, Славян, не из конторы, которая вирусом занималась, часом?

— Ха, опять удивил! Я так и подумал, что ты парень вёрткий и сообразительный.

— Что ответишь? Советую не врать, тогда смогу помочь.

— Эх, была не была! — Федоров махнул рукой и потянулся за сигаретой. — Оттуда я и есть. Когда сюда попал, думал поначалу все, кончилась мирская жизнь Святослава Федорова, забрали меня черти за все прошлые прегрешения.

— Хм, а они были?

— Забыл, где я работал? Потом смотрю — да нет, братан, это реальность, вот только ни фига не моя. Поначалу думал, нечто сильно параллельное, все же мы фантастику читаем. И знаешь, как-то ни разу не захотелось стать подопытным кроликом, потому по-тихому и свинтил в нашу глушь.

— Как же…

— Так вологодский я. Говор вспомнить недолго, да людей хороших помочь попросить. Народ здесь в этом времени еще простой, замечательный у нас народ на севере, всегда готовы помочь. Сначала добрался до дома, глянул там и так, знаешь, по башке прихлобучило, — Святослав тяжело вздохнул. — Родители молодые, живые, но ведать про меня никогда не будут! Как будто уже и чужие в чем-то. Да и кто я им по существу? Дядька со стороны! — мужчина с ожесточением бросил сигарету в ведро. — Пил неделю. Не спрашивай у кого и с кем. Хотя чего там! С дядьками родными, — заметив на лице Степана недоумение, Святослав пояснил. — Представился родней по деду. Признали, чего не признать-то. Рожи-то у всех одинаковые! Да про семью много чего знаю того, что посторонним не рассказывают. Признали…Потом помогал дом младшему строить, лес возить. Мужики они рукастые, это я с детства помню. Потом…потом говорить лишнее начал. Иногда нет-нет в разговоре что-то и проскочит из будущего. Дядьки, значит, и смекнули, что дело нечисто, с вопросом приступили — «Кто, мол, таков?»

— И что? — Степана за живое задела простая история собрата по счастью-несчастью. Сердце тревожно заныло, в голове зашумело. Он-то сам до сих пор откладывал мысли о родных в самый дальний уголок памяти.

— Сами запили, дядьки. Они ж почти одного нонешнего со мной возраста, как братья мне. Токма оженились, первенцы пошли. Да и в курсе они, что люди из будущего сюда падают. Батьку привели, — голос здоровяка дрогнул. — Да что там дальше рассказывать. Слезы одни. Ушел я, короче, на следующий же день ушел. Жену старшего дядьки попросил, что хотя бы мамке ничего не говорили. Каково это — знать, что сыночка твоего родного по дорогам путям пространства-времени носит? Сердцу-то не прикажешь, материно сердечко не обманешь

— Твою ж…

Степан ушел к окну и уставился на высокий сугроб. Снега сей год навалило знатно. Горло сжало в железных тисках, требовалось время, чтобы малость попустило. Как это все осознать, пережить, найти себя? Навечно от вырванные своего временного потока они, как былинки вращаются в круговороте чужой истории. Никому не нужные, даже самим себе! Хотя почему ненужные? Как же Надя, новые друзья? Да и этот здоровенный бородач, смотрящий влажными глазами в пустоту. Ему сейчас еще сложнее!