Рожденный, чтобы жечь!

— Это твой магический амулет, — проскрипел он, вкладывая ее мне в руку. — Будет защищать тебя от всякого набожника.

Магический? Стоп! А это уже интересно!

Родители тем временем продолжили беседу, открывая для меня свой, по-своему глупый мир.

— … пустая жертва, — повторила мать. — Мы так и не обрели магических сил. Может, мы должны были поступить как-то иначе?

— Думаю, да, — кивнул «отец». — Надо было пустить ему кровь, — кивнул он на меня. — Тогда я бы владел телепатией, а ты — полётом.

Магия? Жертва? Вы что, сволочи, меня пытались на что-то разменять?!

— Сир Гриша предупреждал, что если жертва будет неправильно подготовлена, то магия не придёт в наши тела.

Я сжал в руке мерзкую куклу, чувствуя, как внутри поднимается волна ярости. Они хотели использовать меня как батарейку, чтобы получить какие-то сверхспособности? Превратить в расходный материал для своей жалкой, прокуренной мечты?

То есть… моё попадание именно в это тело — случайность? Никто из подземного мира, или откуда я там, это не предвидел?

— Мы и так на многое пошли, — продолжила мать. — Выжил, сволочь. Ты посмотри, как его откормили те малолетки.

Они оба уставились на меня.

«Вот вы собаки! — искренне негодовал я. — То есть вы своего ребенка оставили в парке не просто так? То есть… ой, как я вам бы по шапке дал! Боря? Ты где! Тут люди, которых нужно побить!»

Я отчетливо понимал, что, несмотря на всё разгильдяйство Бори, у него я был в безопасности. Даже вон, взять то падение в окно, тут вина пятьдесят на пятьдесят. Боря поставил меня на подоконник, а я сам раскачал корзину и выпал.

Даже эта ситуация казалась безопаснее, чем находиться здесь. В этой ахинее!

— Сир Гриша говорил, что карапуза должна была забрать природа, — продолжил отец. — Но не срослось.

— Ага, — кивнула мать. — Этот малолетка, как его…

— Боря.

— Да, да, он. Он рассказал, что отбил Аркашу у собак. Так что, думаю, мы всё сделали правильно. Просто этот мальчик пришёл не вовремя. Так бы… я бы уже летала!

Я смотрел на этих людей, и во мне поднималась буря эмоций. Гнев, отвращение, страх и какая-то дикая смесь непонимания и узнавания. Неужели это и есть моя настоящая семья? Люди, которые готовы были принести меня в жертву ради сомнительных магических сил?

Слова «жертва», «магия», «кровь» эхом отдавались в голове, сплетаясь в кошмарную картину.

Я не понимал, что происходит, но нутром чувствовал — нужно бежать. Бежать подальше от этой квартиры, от этих людей, от всего этого безумия. Боря, каким бы раздолбаем он ни был, казался сейчас воплощением здравого смысла и безопасности.

Я сжал куклу в руке так сильно, что костяшки пальцев побелели. Внутри клокотала ярость.

Они хотели использовать меня как какую-то вещь, как источник энергии для своих жалких амбиций. И все это прикрывали какими-то нелепыми оправданиями про «природу» и «не вовремя пришедшего мальчика»…

— Думаю, нужно повторить обряд, — после двухминутной паузы заявил отец. — Только на сей раз — дома. Чтобы никто не помешал.

Эй, в смысле повторить? Вы и так, походу, прибили своего сыночка, раз я в его теле! Ну-ка, убрали свои руки прочь от меня!

Мама заулыбалась, протягивая ко мне свои пальчики. Кровожадно так, но не так страшно, как Боря.

Инстинкт самосохранения вопил, затмевая все остальные мысли. Я попытался отползти, но неуклюжие движения младенческого тела не позволяли сделать это достаточно быстро.

Эти двое, с лицами, искаженными алчностью, надвигались на меня. В голове проносились обрывки фраз: «жертва», «магия», «кровь», «повторить обряд». Страх сковал меня, но вместе с ним поднималась и бешеная злость.

«И почему именно такие родители меня нашли? — у меня появилась новая эмоция — отчаяние. — Ну вот почему мне так не везёт? Сначала собаки, потом Боря, потом вот они… Из трёх зол я бы выбрал самое меньшее! Где там мой „чёкальщик“?»

В общем, я заорал. Не просто заплакал, как обычный младенец, а издал истошный, пронзительный вопль, вложив в него всю свою ярость, весь свой ужас.

Звук, казалось, завибрировал в воздухе, наполнив собой всю квартиру. Мать вздрогнула и отшатнулась, а отец нахмурился, прикрывая уши руками. Вопль, казалось, дезориентировал их.

— Какой громкий, — поёжившись, заявила мамаша. — Ну ничего, скоро он замолкнет.

На этой, казалось бы, «доброй» ноте они отстали от меня, давая передышку. Короткую, правда. Они решили не оттягивать «воссоединение» со своей магией.

— Короче, — заговорил папаша, указывая на пол, — снимай ковёр. Нарисуем печать и сделаем обряд сами. И тогда…

Он расплылся в блаженной улыбке, словно представляя себе, что вот-вот получит свою долгожданную силу.

«Ну уж нет, господа маги-недоучки! — подумал я, собирая остатки самообладания. — Сейчас я вам устрою „воссоединение“!»

Пока они возились с ковром, пытаясь его отодрать от пола, я лихорадочно соображал. План, конечно, был так себе, но лучше хоть что-то, чем ритуальный нож в пузике.

Когда ковер был свернут и отброшен в сторону, отец достал из кладовки кусок мела. Видимо, они не планировали слишком уж заморачиваться с ритуалом.

Ну и ладно, мне же лучше.

Чем проще, тем больше шансов накосячить. Папашка принялся старательно выводить какие-то символы на полу, периодически сверяясь с пожелтевшей книгой. Мать нервно озиралась по сторонам, словно боялась, что кто-то вот-вот ворвется и помешает их гнусным планам.

— Пойдём, Аркашенька, — мамаша взяла меня на руки, улыбаясь так, словно я был самым желанным кусочком торта. — Пора!

«Пора? Не-е-е-е, — я заулыбался беззубым ртом. — Тебе кажется! Сейчас я вам устрою…»

* * *

Околачиваясь возле подъезда, Борис с тоской на душе смотрел в окна пятиэтажки. Отгадать, где именно находится Гугля, он не мог. Точнее, мог, но…

Зачем? Почему его так тянет вернуть этого орущего спиногрыза? Всё дело в связи? Или нет?..

Он вздохнул, почесал затылок и уселся на лавочку, наблюдая за прохожими. Бабульки с авоськами, мамаши с колясками, подростки с наушниками — все они косились на него как на врага народа.

С подозрением в глазах и на лицах. Сейчас Боря обращал на это внимание, пытаясь унять переживание внутри.