Розы на стене

– О, можно не волноваться, устилать все равно нечего – брачного ложа нет, – как можно беззаботнее ответила я.

– Как это нет? – фальшиво удивился он.

– Придираешься. Конечно, в нашей комнате кровать не слишком широкая, но если уж ты настолько привередлива, нужно было соглашаться на мою квартиру. Там кровать приличных размеров. Есть что устилать. Возвращаемся? Лепестков надергаем по дороге.

– С этой? – я махнула в сторону куста. Его, конечно, не было видно, но я его чувствовала даже через стену. Даже с закрытыми глазами могла указать, где эта пакость.

– Есть намного более красивые розы, – заметил Гюнтер и притянул меня к себе, явно собираясь поцеловать. Этого допускать было нельзя: его поцелуи действовали оглушающе, этак я сама не замечу, как брак из фиктивного станет настоящим, а я не уверена, что это правильно, пусть даже Богиня нас благословила. Мало ли какие у нее соображения были? – Я согласна только на ту, – в панике выпалила я.

– Иначе это будет неправильное брачное ложе! – То есть как только я общипаю тот куст и усыплю его лепестками любую кровать, она сразу же станет нашим брачным ложем? – заинтересованно спросил Гюнтер. И это показалось настолько невозможным, что я тут же без колебаний выпалила: – Да!

Глава 39

Гюнтер

Пугать Фридерику не хотелось. Но и без моего на то желания она почему-то боялась меня куда больше, чем роз. Утренний поцелуй по приказу Циммермана так и оставался единственным на сегодняшний день. При попытке увеличить их количество, Фридерика запаниковала настолько, что непременно упала бы с лестницы, если бы я ее не удержал. Пришлось срочно переключаться с мысли, как до нее добраться немедленно, на мысль, как это сделать вообще. В таком деле торопиться нельзя. Конечно, у нас еще вся жизнь впереди и подходов найдется множество. Но не ждать же всю жизнь? Так и состариться можно. На один вариант жена навела сама, обрисовав весьма интересную задачу: уничтожить розовый куст так, чтобы цветы не пострадали. В идеале, конечно, было бы их оборвать до полного уничтожения противника, но вряд ли куст захочет расстаться со своим украшением, не попытавшись оказать сопротивление. Заклинание должно быть точным, практически ювелирным, и одноразовым: второго шанса эта пакость не даст. У двери в свою комнату Фридерика приостановилась и с тоской на нее посмотрела. Но у меня был железный аргумент: ночевать там без защиты опасно, а защитного артефакта нет. Не говорить же, что я его таки сделал? Прекрасный артефакт, экранирующий от всех видов магии. В первый день он у меня действительно не получался как надо, слишком сильным было влияние защитной сети, а через нее – роз. Потом я учел все что нужно и даже воплотил это в артефакте в правильном порядке. Возможно он был не столь элегантен, как сделанный бы моим младшим братом, и слишком энергозатратен, но он работал, и это все, что от него требовалось. Но к тому времени я уже не хотел, чтобы Фридерика перебралась назад в свою комнату, даже если после этого я опять буду спать в нормальной кровати. Поэтому артефакт повис рядом с моими остальными, а я продолжал изображать усиленную мозговую деятельность.

– Может, мне все-таки лучше к себе? – Смысл? – удивился я.

– Куст никуда не делся, а мы женаты.

– Фиктивно.

– Это пока, – обнадежил я ее. Она посмотрела так, словно я ее оскорбил.

– Что значит «пока»? Мы договаривались на фиктивный брак.

– А как же воля Богини? – Слушаетесь старших, инор капитан? – ехидно спросила она.

– Похвально. Правда, в вашем возрасте обычно выбирают спутницу жизни самостоятельно…

– Я и выбрал. Богиня просто подтвердила правильность выбора. Фридерика недоверчиво улыбнулась.

– Вам папа навязал.

– Мне что-то навязать невозможно.

– Вы же не будете утверждать, что планировали на мне жениться? – Так скоропалительно – нет. В результате мы пропустили один из интересных этапов ухаживания. Зато можем приступить сразу к не менее интересному.

– И не надейтесь, – она возмущенно ткнула пальцем в мою грудь очень точным и ловким движением.

– Никаких этапов, кроме развода. Ее руку я поймал и поцеловал, нежно, но с намеком.

– Фридерика, а как же брачное ложе с лепестками? Или твое слово ничего не стоит? Она мгновенно вспыхнула, как маленький, но очень яркий пульсар, но все же нашлась: – Вот когда это ложе будет, тогда и поговорим.

– Что значит «когда будет»? – теперь уже возмутился я.

– Я буду рисковать жизнью, чтобы в конце выяснилось, что вторая сторона не собирается держать слово? – Я всегда держу слово.

– Она высокомерно вздернула носик и попыталась отнять у меня свою руку.

– Но неужели вы в самом деле собираетесь срывать цветы с этого монстра? – Мне кажется это достаточным доказательством серьезности моих намерений, – пояснил я, и не думая ее отпускать.

– Серьезность намерений – это затащить меня в свою постель? – В свою постель я тебя уже затащил, – напомнил я.

– Осталось только вернуться туда самому.

– Без меня.

– Без тебя она не кажется мне столь привлекательной, понимаешь? – проникновенно сказал я.

– Кровать и кровать. А ты… ты делаешь ее уникальной, единственной в мире. Фридерика смущенно кашлянула, отвела взгляд и опять попыталась освободиться. Безуспешно попыталась.

– Гюнтер, верните мою руку, – потребовала она.

– Ни за что. Я с трофеями не расстаюсь.

– Когда это моя рука стала вашим трофеем? – с явным раздражением спросила она.

– После визита в храм? – После нападения на меня.

– В ответ на ее недоумевающий взгляд показал место на груди, куда она тыкала пальцем.

– Ты меня почти проткнула, и не проткнула только потому, что я успел пресечь. Так что да, твоя рука – теперь мой боевой трофей, а с боевыми трофеями я так легко не расстаюсь. Особенно, с такими красивыми. Она улыбнулась, посмотрела чуть задумчиво.

– И что нужно, чтобы облегчить расставание? – почти сдалась Фридерика.

– Учтите, на полную капитуляцию прямо здесь и сейчас не согласна.

– Условия капитуляции мы уже обговорили, – напомнил я.

– А как насчет репараций? Возмещения моих повреждений? – Да какие там повреждения? – фыркнула она.

– У вас грудь словно из гранита! Я чуть палец не сломала.

– Ты очень упорно ковыряла, так что синяк наверняка есть, – не согласился я.

– Возможно, даже глубокая вмятина, если не дырка. Могу показать. И поднес свободную руку к пуговицам и даже успел одну расстегнуть. Глаза Фридерики ожидаемо испуганно распахнулись.

– Не надо! – почти выкрикнула она.

– Я вам верю.

– Думаю, поцелуй меня примирит с дыркой в груди.

– Дырка в груди от поцелуев не проходит.

– Это будет целительский поцелуй. Ранозаживляющий.

– Таких поцелуев не бывает.

– А мы проверим. Ее напавшую руку я положил на пострадавшее место, а саму Фридерику притянул к себе. Теперь она была совсем близко. Со своими золотыми волосами и пыльцой корицы на белоснежной коже она наводила на мысль о необыкновенно притягательном экзотическом десерте. Не сказать чтобы я так уж любил сладкое, но…

– Давайте я лучше так, традиционным методом, заживлю вашу рану, – охрипшим голосом предложила Фридерика.

– У меня это получается очень хорошо.

– А возможность поэкспериментировать? – не согласился я.

– Целительница, считай, что ты заполучила в свое полное распоряжение подопытного, готового испытать на себе новые прогрессивные способы лечения. Фридерика была напряжена, она боялась и не верила ни в мои намерения, ни в мои чувства. И как с этим бороться, я понятия не имел. Возможно, к другой даме я уже нашел бы подход, но эта рыжая туманила голову, заставляя забывать обо всем. Но не о том, что торопиться нельзя. Я легко прикоснулся своими губами к ее, даже не поцеловав, а обозначив поцелуй. И отстранился. Убрал руки и чуть отошел назад. Фридерика, уже приоткрывшая рот для поцелуя, настоящего поцелуя, выглядела озадаченной и немного возмущенной.