Розы в декабре

вроде огромного водяного пастушка, не умеющего летать, которую еще несколько

лет назад считали исчезнувшей и которую нашли недавно около какого-то озера и

теперь тщательно охраняют.

— Это такахе, — пояснила Элизабет, — на озере Те Анау, недалеко от нас.

— А еще у вас сохранилось доисторическое животное, маленький динозавр.

На сей раз первым откликнулся Джеймс, глазенки его горели от возбуждения.

— Туатара.

— Что значит туатара?

— По-моему, хребет на спине, — пояснил Уильям. — На первый взгляд это

гигантский ящер, но это не так. У него… как это… все признаки

доисторического чудовища — он смесь птицы и рептилии, даже такой глаз на голове

— он вырастает над чешуями.

— Шишковидный глаз? — предположила Фиона.

— Точно, — откликнулся Уильям, с восхищением глядя на нее. “Кое в чем она

смыслит”, — можно было прочесть в его глазах.

Фиона решила, что учить юных Кэмпбеллов — дело интересное. Как ни странно, они

совсем не отстали. Их знания вполне соответствовали требованиям школьной

программы, учитывая обязательные сроки отправки письменных работ в экстернат.

Фиона решила сегодня же составить расписание с учетом ведения их домашнего

хозяйства. С некоторой досадой она признала, что Эдвард отлично справился с

выпавшими на их долю неурядицами. Конечно, Труди помогала с уроками, но всю

основную работу ему пришлось взять на себя. Разумеется, ему нужна была молодая

и сильная помощница вроде нее. Но он относился к ней с таким недоверием, что

даже если б она захотела остаться… Глядя на четыре очаровательные мордашки, Фиона чувствовала, что многое бы дала, чтобы помочь этим детям получить

образование.

В полдень все перекусили ячменными лепешками с сыром. Второй завтрак устроили

на дворике, куда выходило то окно комнаты Рангимарие, что смотрело на озеро, сегодня скорее темно-синее, а не сапфирное, как вчера. Воздух был словно вино, чистый, холодный в тени и бодрящий. Задувал порывистый ветер. Со скотного двора

пришли Эдвард и Тамати.

— Норд-вест не стихает. Для этого времени года необычно. Похоже, пойдет снег.

Но не очень сильный — овцы не сбиваются в кучу. — Эдвард посмотрел в бинокль, принесенный из комнаты Рангимарие, на горные гряды, тянущиеся по всему

горизонту.

— Снег? — недоверчиво переспросила Фиона. — Разве такое бывает?

— Не только бывает, но определенно будет. Такой ветер часто предшествует

снегопаду.

— Пусть насыплет побольше, — блестя глазами из-за очков, возбужденно крикнул

Уильям. — Мы почти не катались нынче на санях, и лед на плотине стаял рано, на

коньках тоже не накатались вдоволь.

Эдвард кивнул в знак согласия.

Дети продолжали завтрак за деревянным столом. Эдвард стоял рядом с Фионой у

ржавых железных перил, и она спросила так, чтобы остальным не было слышно: — Так в вашей стране, где все шиворот-навыворот, и в самом деле бывает лед в

июне?

Эдвард посмотрел на нее сверху вниз:

— Да, мисс Макдоналд, и розы в декабре. Байрон не больно много знал об этой

земле, но женщин знал слишком хорошо, чтобы доверять им.

Фиона лишний раз убедилась, что у нее почти нет надежды на то, чтобы Эдвард

Кэмпбелл поверил ее версии истории с ночным клубом в Эдинбурге и дракой в

Крайстчерче.

— Все это обобщения, мистер Кэмпбелл. А как же с Рангимарие, мисс Трудингтон, Эмери? О них ведь вы говорите только хорошее.

— Они исключения, подтверждающие правило. Если б не они, я вообще не доверял бы

женщинам, не говоря уж о том, чтоб испытывать к ним симпатию. Именно поэтому я

обольщал себя надеждой на чудо, которое послало бы нам сюда существо равное

им.

— Лучше бы вы не обольщались, мистер Кэмпбелл, — горячо откликнулась Фиона. — Я

нахожу в вас уйму пороков, вы нетерпимы, жестки, властны, — я бы не хотела, чтобы все эти черты перешли к детям. Они могут быть другими… унаследовать

слабость своего отца. — Она увидела, как пальцы его побелели — с такой силой

вцепился он в перила, словно ее удар пришелся точно в цель. Через мгновение все

исчезло, она даже усомнилась, видела ли это на самом деле, и только какое-то

беспокойство не покидало ее. Был ли Роберт Кэмпбелл действительно слабым

человеком? И знал ли об этом Эдвард? Может, она, сама того не ведая, повела

себя непорядочно? Ударила его ниже пояса?

Насмешливый холодный голос вернул ее на землю.

— Ну, знаете ли, мисс Макдоналд, вы и мастер по части дешевых спектаклей.

Новозеландцев принято считать прямолинейными и беззастенчивыми, но вы всех за

пояс заткнете. Чего вы добиваетесь? Пытаетесь спровоцировать меня, чтобы я вас

отослал прочь?

— Вовсе нет. Откуда вы взяли? Я и сама могу уехать первым же катером, и вы меня

не остановите. Просто я не из тех, кто дает себя в обиду.

В этот момент Джеймс от всей души ударил в колокол.

В три уроки закончились. Детям не терпелось показать Фионе свои владения. Ее и

саму разбирало любопытство, но она сопротивлялась. Ей казалось, что, хотя детям

и надо было порезвиться на солнышке, ей было бы лучше подготовиться к

завтрашнему дню и подумать насчет ужина. Вечернюю трапезу здесь называли чаем, и к ней приступали в шесть. Фиона немного нервничала, чувствовала себя не в

своей тарелке и боялась, что другие это заметят.

Днем Труди накрыла к чаю в столовой и попросила Уильяма позвонить в колокол, чтобы позвать Эдварда. Тамати отправился к себе пить чай с Эмери.

Присоединившись ко всем, Эдвард сказал Фионе: — Я бы хотел, чтоб вы побольше бывали на воздухе с детьми, мисс Макдоналд.