Рубеж веков-2

Лемку долго не удавалось принять во всем участие, поскольку в последующем грабеже приходилось постоянно контролировать ромеев, потому как постоянно искали его и задавали разнообразные вопросы.

— Куда постельное несешь? Оставь!

— Куры нам не нужны! Яйца тоже не бери!

— Брось подковы, они тяжелые!

Наблюдающие за улицей говорили, что в отдалении собрались мужчины села, но пока держались в отдалении. Они представляли опасность — аркебуза была одна, а если они все начнут хотя бы кидать камни, то отряду было не уйти.

— Ткань? Хорошо! Одеяла режьте, вяжите узлы.

Наконец вырвался и пробежался по дому. Всюду было ещё довольно много интересных и денежных вещиц, вроде свечей и блестящих бронзовых подсвечников.

Для Лемка в целом дом провинциального комита был одним из самых богатых жилищ, что он видел, несмотря на то, что был из столицы империи. Пусть и состоящей из одного города.

Маленькие, но довольно уютные комнаты, наполненные светом и обставленные со своеобразным вкусом. На полу лежали пестрые половики, вдоль стен — широкие лавки со спинками были покрыты домоткаными красными коврами и выложены подушками. В доме было две печки, одна из которых — железная, в самой большой комнате, которую топили только зимой, в остальное время бывшая за украшение. В божнице, перед которой горела лампада, стояли иконы, из-за которых торчали афонские лубочные картинки. По народному поверью, они приносили в дом здоровье и благодать. Вдоль стен стояли и сундуки с отрезами разнообразной ткани, самой дорогой посудой — где обнаружилось несколько фарфоровых сосудов, но куда их... Так и оставили. На стенах висели в позолоченных рамках так называемые ксилографии — гравюре на дереве.

Когда всё было на первый взгляд осмотрено, всё похожее на ценность стащено в кучу, пришло время разговора с самим чорбаджи Борисом.

Не старый ещё мужчина, но с седовласый, начинающий полнеть, но вполне крепкий, потирал освобожденные от веревок руки и заплывший глаз.

Ему Лемк и заявил, что освободит их и не спалит дом всего за 6000 акче. Посмотрев, как у чорбаджи открывается заплывший глаз, добавил, что если он найдет деньги за пару часов, то от суммы можно будет вычесть одну тысячу.

Чорбаджи упорно и всячески уверял, заглядывая Теодору в глаза, что у них ничего нет, максимум, что может найти — это тысячу-полторы.

— Нет нужной суммы? Тогда этих мужчин уведем с собой. А дом спалим.

Чорбаджи угрюмо смотрел на ромеев вообще и Теодора в частности, исподлобья. Впрочем, без всякого эффекта — Лемку его было не жаль.

Была у него на самом деле забрать мужчин, чтобы они помогли унести часть добычи подальше в горы, где её можно было бы припрятать. Что с ними делать потом... там видно будет. Отпустил бы, наверное. Чорбаджи увидел в лице Теодора что-то свое:

— Трябва да си тръгна... — проронил он. — Обещавам, че няма да избягам. Но трябва да не ме следят. (Мне надо отлучиться... Даю слово, что не убегу. Но мне надо, чтобы за мной не следили.)

— Бог с тобой, комит, иди.

Прошло менее часа, когда он принёс довольно большую шкатулку, даже скорее сундучок. Поцарапанный, с обломанной по краям металлической фурнитурой. Принял из рук Минчева — увесистый! Фунтов десять точно будет. Откинув крышку, увидел монеты, действительно акче, или как их ещё называют латиняне — асперы, поменяли владельца.

Они тут были разные — румелийские из Ускуба, силистрийские, измирские. Потертые и новые, обрезанные и вполне целые... Можно было бы придираться, но Теодор и на такое не надеялся!

5000 серебряных акче — это была сумма в несколько раз большая, чем получил бы Лемк на службе за три года! Старшим десятником!

Пришли мысли о том, что им недоплачивают, что слишком за малую сумму их отправляют на смерть

Зимой немного добавили к выплатам и теперь оплата в армии составляла: 18 гроссо, больших денариев, в месяц солдату. 25 декарху. 45 старшему декарху.

5000 монет! Это более сорока золотых анатолийских алтынов или, как их ещё называют, пиастров!

А может у чорбаджи ещё осталось? Нет, нельзя так поступать — остановил Теодор сам себя. Да, наличие таких денег у сельского заправилы сразу показывало, что тут ещё не прошла жадная до чужих богатств армия. Ромеи и присоединившиеся чужеземцы выбили у этого чиновника всё до последней монеты.

Отобрали всё, что казалось ценным и нужным — котел, сыры, копченые колбасы, полендвицы — вяленое мясо, соль, специи, новое, но короткое фитильное ружье с дрянным пороховым мякишем в мешочке вместо нормального пороха...

— Ай-яй-яй! А ведь — а ведь ортодоксам у исмаилитов запрещено иметь оружие! Выходит — мы вас спасаем!...

...косы, топоры, цепы, металлические вилы, ткани, свечи и прочую мелочевку.

Часть погрузили на коней, хоть из-за своих ран и не могли нести много, но получили тоже достойно.

Уходили тем же путем, что и пришли, провожаемые угрюмой семьей Минчевых. Теодор вышел первым, держа аркебузу с зажженым фитилем в руках и тюком за спиной. За ним уже вышли и остальные.

Их уходу никто не препятствовал, никто не бил в клепало — железную доску, заменяющую колокол — набат.

Пастух отошел с отарой ушел не слишком далеко и его легко нашли. Увидев тяжело нагруженных ромеев, он даже обрадовался:

— Этот прыдле (вонючка) Борис жив?

— Жив.

— Жаль.

— Мы возьмем у тебя десяток баранов/овец, но можешь сказать, что...

— Забрали двенацать.

— Именно. И скажи ещё, что нас было не столько, сколько видишь, а в два раза больше.

Лемк опасался преследования, а большие силы всё-таки собрать сложнее.

— Добро! Я вижу, что у вас конь охромел... Вы это... Дайте ему больше отдыха и чаще промывайте холодной водой ногу, она и пройдёт...

— Благодарим за совет! Вот тебе ещё — горсть мелких монет высыпалась вновь пастуху в руки — это тебе.

— Я не могу принять это.

— Бери. Это за работу, которую хочу предложить...

— Из меня плохой воин...

— И не требуется. Ответь, где можно раздобыть оружие?

— Известно где — у басурман!

— А конкретнее?

— В сторожках, крепостицах.

— Где тут ближайшие такие?

— Да вот в Асенях — это если спускаться вон по той дороге и выйти к Вите и повернуть по течению вниз, к устью. Там вскоре и можно увидеть кулату (крепость) .

— А ещё где?

— Остальные дальше, в городках — в Голяме, Тетьве, Джуре, Сопте...

— А знаешь ли ты что о пленниках после сражения на Вите, что было несколько дней назад?

— Не видел, но люди говорят, что вроде были... Если и есть, то в Самурджи или Софии... Забери своё серебро, не много я ответил.

— Нет, это твое. Счастливо!

Не чувствующие усталости, на подъёме всех чувств, ромеи поднимались по склону. Потребововалось несколько часов, чтобы обойти гору. Устав, сделали привал, перекусив добычей.