Рубеж веков-2

— Показывай.

Путь к сердцу резиденции, к кабинету Антона Конталла, оказался свободным.

Кабинет представлял собой просторное помещение с высокими потолками, украшенными резными деревянными кессонами. Стены были выложены темным деревом, а пол покрыт толстыми восточными коврами с замысловатыми узорами. Мягкий свет от масляных ламп, подвешенных на цепях, создавалприглушенную атмосферу.

На стенах — несколько картин в тяжелых позолоченных рамах как дань пришедшей с Запада моде. Среди них можно заметить и несколько полотен с восточными мотивами, возможно доставшихся дуксу в наследство от прежнего хозяина дворца.

В углу комнаты — камин, в котором потрескивал огонь. Рядом с камином стоит низкий столик, на котором расставлены различные курительные принадлежности — трубки, табак, огниво.

В центре комнаты стоял массивный стол из темного дерева, инкрустированный перламутром и слоновой костью. На столе разбросаны бумаги, перья, чернильницы и несколько книг в кожаных переплетах. За столом стоит высокое кресло, обитое бархатом глубокого бордового цвета. На столе всё ещё стояли недопитые кубки вина, а рядом лежал нож, которым дукс, казалось, недавно резал сыр.

Казалось бы, обычный вечер человека, который не ожидает, что его разоблачат.

За столом — двое. Конталл и Русворм.

— Приветсвую вас, господа!

Кипа бумаг на столе, слишком много незавершённых писем и карт привлекли взор Теодора, и следя чтобы дукс ничего не сделал лишнего, он быстро взял первое попавшееся и, бегло прочитав, с усмешкой пробормотал:

— Ну что ж, Йованна, теперь у нас есть чем заняться.

Благородные люди так опешили, что никак не помешало беспардтнрым действиям Лемка. И лишь после Конталл подал голос:

— Какого дьявола тут творится? Кто вас пропустил?!

— Зачем вам, дукс, было предавать императора? — перебил Теодор вопрос дукса, голос спокойный, но ледяной.

Дукас поднял взгляд, пожав плечами, словно всё это не заслуживало особого внимания.

— Император? Хм… — Он наклонился вперёд, сложив пальцы домиком. — Империя стала слишком велика для него. Слишком сложна. Он стар, и его время проходит. И ведёт он всех не туда, куда следует… Неужели ты этого не видишь?

— А вы видите себя в роли спасителя? Или это место уготовано вашим новым господам? — Теодор бросил бумаги на стол, кивнул на Генриха Кристофа фон Русворма, плохо понимавшим беглую ромейскую речь. — Габсбургам что, мало земель?

Дукс криво усмехнулся, откинувшись на спинку стула.

— Габсбургам всегда мало, — заметил он. — Но мне-то что с того? Моя земля, мои люди. Кто их защитит, если не я?

— Защитит? — Теодор шагнул ближе, сверля дукса взглядом. — От кого? От империи, которую вы клялись служить? Или от собственного предательства, когда всё закончится?

Дукас на мгновение замолчал, словно собираясь с мыслями, а затем поднял руки в жесте притворного смирения.

— Ах, Теодор. Ты слишком прямолинеен для политики. Думаешь, мир делится на предателей и верных слуг? Нет. Он делится на тех, кто успел сделать выбор, и тех, кто ждал слишком долго.

— И ваш выбор — продать всё, что вас окружает, за мешок дукатов? — Теодор наклонился вперёд, понизив голос. — Или за обещания, которые никогда не будут исполнены?

Конталл не ответил, только вновь потянулся к кубку, но рука дрогнула. Вино, наверное, потеряло вкус.

— Я не предатель, — произнес он, его голос был спокоен, почти равнодушен. — Я лишь человек, который видит дальше других. Император слеп, он не замечает, как империя разлагается изнутри. Иноземцы уже протянули свои руки к нашим сокровищам, а он все еще думает о старых порядках. Партии при дворце как и встарь борются за власть, разворовывая заодно казну и придумав вытащить из-за рубежа каких-то дальних наследников, которых тут никто не знает.

— Я же, — он усмехнулся, — я реалист. Я понимаю, что времена изменились. И чтобы выжить, нам нужно приспособиться. А это значит — искать новых союзников. Ты же знаешь, как устроен мир, Теодор. Сила — вот что решает все. А у нас ее больше нет. Так что не стоит винить меня в предательстве. Я всего лишь делаю то, что должен. Лучше пусть мой народ живет под властью императора Запада, чем погибнет. Дух старой империи — это не только стены Города, Большой дворец, В лазерный, Святая София… Все это — лишь внешние формы, а формы могут со временем меняться, если останется дух.

— Я, как преданный своей стране, обязан вас… — начал Теодор Лемк, но договорить не успел.

С противоположной стороны комнаты дверь распахнулась с силой, словно ее выбили сапогом. Двое незнакомцев, не из его отряда, ворвались внутрь. На поясе у них на перевязях висели шпаги, а в руках были пистоли.

Лемк едва успел упасть на колено, чтобы избежать пуль, которые просверлили стену в полу футах о него.

За ними ворвались ещё несколько человек. Русворм и Конталл поспешили выхватить оружие, присоединившись к своим людям.

Против Теодора, который, хотя и страдал ещё от раненой под Петричем ноги, но находился в самом расцвете своих молодых лет, привык к боям. И появление новых врагов его чрезвычайно обозлило, а первую очередь на себя — надо было сразу вязать дукса и генерала! А теперь осталось только драться.

Лемк едва успел отшатнуться, когда первый из них бросился в атаку, целясь прямо в грудь.

— …это что еще за представление? — выдохнул он, ловко уходя от удара.

Шпага одного из нападавших чиркнула по краю его одежды, и Лемк, не теряя времени, атаковал сам, но натолкнулся на умелую защиту.

Первый нападавший сделал выпад, но Лемк сам отбил его клинок, заставив того пошатнуться. Второй, более осторожный, попытался зайти сбоку, но Теодор резко развернулся, перехватив его атаку, выставив лезвие перед собой.

— Умные люди говорят, что в драке важно терпение…— бросил Лемк, скашивая взгляд на дукса, который пока стоял у стены, не вмешиваясь. — Вы же не надеетесь, что вам удастся реализовать свой план?

Дукс не отвечал, но его люди теперь двигались с большей осторожностью, словно понимая, что перед ними вовсе не случайный человее. Лемк сделал шаг вперед, вынуждая одного из них споткнуться о лежащий стул, и его клинок тут же нашел цель углубившись на ладонь между рёбер.

Первый противник рухнул на пол с тяжелым стоном, а второй, заметив это, яростно атаковал. Лемк, не дал ему шанса, кинув левой рукой в голову кувшин со стола, а затем ударом в бок обезвредил и второго.

Сзади ему прилетел скользящий удар, от которого Теодор вынужден был пробежать вперёд, замечая ещё одного противника. Блеснувший клинок врага встретился с его скьявоной с оглушительным звоном. Металл обжег ладонь, и Теодор на мгновение сощурился от боли. Мысль об атаке улетучилась, уступив место холодному расчету. Он отступил на шаг, позволяя противнику обнажить себя, и с молниеносной точностью вонзил клинок в незащищенное горло. Труп безвольно обмяк, и Теодор, не оборачиваясь, двинулся дальше.