Руби

– Что тебя так рассмешило, Пьер? – спросила Дафна мужа. Она вышла к обеду одетая в вечернее платье черного цвета с нашитыми в виде слезинок бриллиантами, такими же серьгами в ушах, ожерельем и браслетами. На платье был V-образный вырез, который был достаточно глубоким и открывал начало груди. Я подумала, что дама очень красива и элегантна.

– Твои дочери вступили в заговор, чтобы испытать меня на первом общем обеде, – объяснил Пьер. – Вот это Руби, у нее кольцо с мизинца Жизель, а это – Жизель, она сидит на месте Руби.

Дафна посмотрела на меня, потом на Жизель, потом снова на меня.

– Действительно смешно, – проговорила она. – Неужели вы думали, что мы не заметим разницы? Займите свои места, пожалуйста, – приказала она.

Жизель рассмеялась и встала. Глаза отца поблескивали от удовольствия, но затем выражение его лица изменилось, стало посерьезнее, когда он взглянул через стол на Дафну и понял, что ее это не развеселило.

– Надеюсь, что на этом подобные трюки и закончатся, – заявила Дафна. Она обращалась к Жизель: – Я пытаюсь научить твою сестру надлежащим правилам поведения за столом и в компании с другими людьми. Это и так будет нелегко. И не хватает, чтобы еще и ты подавала плохой пример, Жизель.

– Прошу прощения, – проговорила моя сестра и на минуту опустила глаза. Затем она резко вскинула голову. – Как это ты купила ей такие короткие юбки? Ведь сама же протестовала, когда я хотела такие же в прошлом месяце.

– Это то, что понравилось Руби, – ответила Дафна. Я резко повернула голову. Что мне понравилось?

Мне вообще не было предоставлено возможности высказать свое мнение. Почему она так сказала?

– Хорошо. Я тоже хочу что-нибудь новенькое, – простонала Жизель.

– Можешь, конечно, купить себе несколько новых вещей, но нет оснований выбрасывать весь твой гардероб.

Жизель откинулась на спинку стула и взглянула на меня с довольной улыбкой.

Начали подавать на стол. Мы ели с фарфорового сервиза с цветочным рисунком, этот сервиз, подчеркнула Дафна, был изготовлен в девятнадцатом веке. Она дала понять, что все, вплоть до колец для салфеток, было безумно дорогим, и у меня дрожали пальцы, когда я решилась взять вилку. Я увидела, что вилок было две. Дафна объяснила, как надо пользоваться столовыми приборами и даже как я должна сидеть и держать их.

Я не знала, был ли обед приготовлен специально по случаю нашей встречи, но он показался мне потрясающим.

Мы начали с закуски – крабы под соусом равигот, поданные в половинке раковины морского гребешка. Затем последовали жаренные на решетке корнуольские куропатки с жареным луком-шалотт, коричневым чесночным соусом и креольскими зелеными бобами. На десерт нам подали ванильное мороженое, политое горячим сиропом с виски бурбон.

Я видела, как Эдгар после очередной подачи блюд становился позади Дафны, ожидая, пока она не снимет первую пробу и не одобрит блюдо. Я не могла вообразить, чтобы кто-нибудь был недоволен хоть чем-то с этого стола. Отец просил меня рассказать, чем обычно мы питались на протоке. Я рассказала о гамбо, джамбалайе, домашних тортах и печенье.

– Не чувствуется, чтобы тебя морили голодом, – отметила Жизель. Я просто не могла равнодушно говорить о том, что мы готовили с бабушкой Катрин.

– Гамбо – это не что иное, как тушеное мясо, – заявила Дафна. – Это обычная и простая пища. Она не требует воображения. Ты ведь и сама это понимаешь, не так ли, Руби? – твердо спросила она. Я взглянула на отца, который ожидал моего ответа.

– Нина Джексон замечательный повар. Я никогда не ела ничего подобного, – призналась я. Это понравилось Дафне. Казалось, нам удалось избежать еще одной острой ситуации. Как трудно было мне привыкнуть принижать и критиковать нашу с бабушкой жизнь, но я поняла, что это та валюта, которую мне придется платить за мое настоящее.

Разговор за столом перешел от описания пищи на протоке к Марди-Гра и балу, относительно которого у Дафны были к Жизель вопросы. Жизель описала костюмы и музыку, упомянула об известных Дафне людях. Похоже, они с Дафной сходились во мнениях относительно некоторых семей, их сыновей и дочерей. Устав слушать сплетни, отец начал говорить со мной о моих художественных занятиях.

– Я уже разузнал по поводу учителя. Мадам Анри из Галлиер-Хаус порекомендовала одного преподавателя из Тулана, который дает частные уроки. Я переговорил с ним, и он согласился познакомиться с Руби и посмотреть ее работы.

– А почему же мне не наняли учителя пения? – заныла Жизель.

– Да ты никогда не проявляла особого интереса к пению, Жизель. Каждый раз, когда я просил тебя пойти к учителю, у тебя находился предлог, чтобы этого не делать, – объяснил отец.

– Да, но преподавателя можно было пригласить и сюда, – упорствовала Жизель.

– Она бы пришла, – сказал отец, глядя на Дафну.

– Конечно, а почему бы и нет. Хочешь, чтобы отец опять позвонил ей? – спросила мать.

– Нет, – заявила Жизель. – Теперь слишком поздно.

– Почему? – поинтересовался отец.

– Просто поздно, – надулась девушка.

Когда обед закончился, отец решил показать мне комнату, которую он выбрал под художественную студию. Он подмигнул Дафне, и на ее губах появилась натянутая улыбка. Жизель неохотно поплелась за нами. Отец повел нас в глубину дома, и когда он распахнул дверь, комната предстала перед нами – настоящая художественная студия, в которой уже стоял мольберт, были разложены краски, кисти, различная глина – все, что мне могло понадобиться или что я мечтала иметь. На мгновение я онемела.

– Пока вы с Дафной ходили по магазинам, я распорядился все приготовить, – признался отец. – Тебе нравится?

– Нравится? Я влюблена во все это! – Я вихрем пронеслась по комнате, осматривая ее. Здесь была даже стопка книг по живописи, где описывалось все, начиная с простейших вещей и заканчивая сложнейшими и замысловатыми. – Это… чудесно!

– Я решил, что при таких способностях, как у тебя, нам не следует терять времени. Как ты думаешь, Жизель? – Я повернулась и увидела ее у двери натянуто улыбающейся.

– Ненавижу уроки рисования в школе, – заметила девушка. Она заговорщицки посмотрела на меня и добавила: – Я пошла к себе в комнату. Приходи, как только сможешь. Нам нужно кое-что приготовить к вечеру.

– К вечеру? – удивился отец.

– Просто девчачья болтовня, папа, – ответила Жизель и вышла. Отец пожал плечами и подошел со мной к полкам с различными материалами.

– Я сказал Эмилю в художественной лавке, чтобы он дал мне все, что понадобится для полного оборудования художественной студии, – объяснил отец. – Ты довольна?