Рубиновый лес. Дилогия

– Нет. – Сенджу слегка наклонился вниз, изображая уважительный поклон, но даже в этом его жесте прослеживалась издёвка. – Я понял, на что ты намекаешь.

– И что ты думаешь об этом?

– Хм… – Сенджу поднял голову к наливающемуся синевой небу. Серебряные колечки на его рогах, закручивающихся к затылку, звякнули. Он молчал так долго, что я начала нервничать. Неужели раскусил мой план? – Да будет так. Хочешь – сбросься с башни или вели одному из хускарлов всадить в тебя клинок. Как потомок Великой Королевы, ты заслуживаешь соответствующего обращения, поэтому из уважения к тебе и твоим предкам я даю тебе право самой выбрать свою смерть.

– Замечательно, потому что я никогда бы не согласилась умереть от руки труса, изменника и детоубийцы. Если уж кто-то меня и убьёт, то только тот, кто этого достоин.

Я обернулась и решительно посмотрела на Соляриса.

С самого детства он всегда заставлял меня гнаться за ним и отставать. Его было не провести, не обмануть, не обхитрить. Сол предвосхищал любую мою уловку и, нарочито громко цокая языком, заставлял меня чувствовать себя ничтожной. Однако вместе с тем он заставлял меня стараться лучше. И вот настал тот миг, когда я сумела обвести вокруг пальца даже его. Тот миг, когда смотреть на него мне стало больнее, чем умирать от яда, растекающегося по венам.

Я сделала шаг вперёд. Сол сделал шаг назад.

– Нет!

Он увернулся от моей протянутой руки и, запнувшись о зубцы мерлона, едва не свалился с башни. Его когти, уцепившиеся за одну из каменных плит, оставили на той длинные глубокие борозды. Я попыталась приблизиться ещё раз, и снова меня постигла неудача – Солярис отшатнулся и оскалил зубы.

– Ты что, обезумела?! Я не стану этого делать!

Я стиснула челюсти, проглатывая правду, подкатывающую к горлу тошнотворным комом. Если бы Сенджу не стоял рядом и не смотрел… Если бы я рассказала Солу то, что рассказала мне Хагалаз… Но Сол должен верить в то, что убивает по-настоящему. И хотя страх в золотых глазах затушил их красоту, как ночь тушит день, всё было правильно. Ноша, которую я собиралась взвалить на Сола, была непомерно тяжёлой, но я знала, что он единственный, кто способен вынести её.

Сам Солярис, конечно же, считал иначе.

Перестав отступать, он резко подался мне навстречу. Руки, покрытые чешуёй, сжали так крепко, что я всхлипнула, привстав на носочки в инстинктивной попытке вырваться. Затем Сол напрягся всем телом, вытянулся вверх, и я услышала хлопок, с которым вновь раскрылись его перепончатые крылья.

– Не смей! – выкрикнула я, вцепившись ногтями ему в плечи, когда поняла, что он собирается сделать. – Если ты улетишь, я никогда не прощу тебя, Солярис! Никогда!

Он застыл, готовый унести меня так далеко, как не снилось даже покорителям Диких Земель. Крылья, разведённые, медленно сложились обратно.

– Неужели ты так хочешь умереть? – прошептал Сол исступлённо. Даже гибель всего мира не пугала его так, как моя нелюбовь.

– Никто не хочет умирать, – ответила я. – Однако и жить, чтобы умирали другие, я не хочу. Может, я и не могу спасти всех – и драконов, и людей, – но я, по крайней мере, могу подарить новую эпоху тем, кто её заслуживает. Если меня убьёшь именно ты, это возвысит тебя в глазах сородичей. Борей разрешит тебе вернуться в семью, и, возможно, однажды ты станешь одним из Старших. Это то, что я хочу подарить тебе напоследок, – твоё будущее. Только представь, – я выдавила улыбку, – ты снова сможешь свободно летать!

– К Дикому полёты! К Дикому Борея и Старших, драконов и людей! – прорычал Солярис, и между острых зубов скользнул раздвоившийся язык. Если бы он ещё хоть чуть-чуть усилил хватку на моей талии, которую обвивал руками, то переломал бы мне рёбра. – Пусть весь мир исчезнет! Пусть хоть треснет пополам! Я ненавижу его, коль он снова отбирает самое дорогое, что у меня есть. Лучше кануть в небытие, чем вновь остаться одному. Между всем миром и тобой я всегда выберу тебя, Рубин. Мне он совсем не нужен!

– Это ведь неправда, Солярис.

И я перевела помутневший взгляд на Сильтана, всё ещё неподвижно лежащего у спуска в башню. Лицо Сола, навеки юное, исказилось. Оно было прекрасно и в горе. Мою ладонь, прижавшуюся к его щеке, обожгло – даже слёзы у драконов были горячие, как пламя. Просачиваясь сквозь белоснежные ресницы, они скатывались к его губам, такие же солёные, как у всех людей. Я собрала их во время поцелуя, который запечатлела напоследок, и, взяв руку Соляриса, прижала её к своей груди.

– Ты чувствуешь? Сердце замедляется.

– О чём ты?

– Я выпила яд перед тем, как прийти сюда. Или меня убьёт он, или ты. Разница лишь в том, смогу ли я позаботиться о тебе в последний раз и попаду ли в сид к семье после смерти. Ты знал, что наши боги не терпят самоубийц? А я так хочу встретиться с папой и мамой…

И хотя я снова солгала, будучи уверена, что не попаду в сид, даже если умру в сражении, как берсерк, это сработало. Сол замер, резко отняв руку от моей груди, но я вернула её, прижалась всем телом, вдыхая запах пергамента и мускуса, сидящий на его коже, и заставляя его вдохнуть запах мой. Запомнить его перед тем, как он, возможно, уступит место ядовитой горечи и смраду разложения.

Ноги ослабли и подогнулись. Если бы Солярис всё ещё не обнимал меня одной рукой, я бы упала прямо навзничь. Рот его, прежде искривлённый яростью, приоткрылся в ужасе. Я слышала, как суетятся на крыше хускарлы, как Сол шепчет проклятия на драконьем языке, но смотрела лишь на Сенджу за его спиной. Тот неестественно склонил голову вбок и задумчиво прищурился. Несмотря на то что перед глазами уже плыло всё, что находилось от меня дальше пяти шагов, я всё равно поняла, что нужно торопиться – совсем скоро Сенджу догадается. Вряд ли он поверит, что я выпила яд лишь для того, чтобы вынудить Сола сделать мою казнь более величественной и достойной.

– Что это был за яд, Рубин?! – Сол встряхнул меня за плечи, но конечности уже стали такими ватными, что я не смогла даже поднять головы. Горло начало сжимать, как от удушья. – Что именно ты выпила, Руби?!

– Цикута. Разрушительный Град дала мне кубок.

– Разрушительный Град?..

Ресницы Соляриса затрепетали. Я была уверена, что он вспомнит – обязан вспомнить! – что означает имя Хагалаз. Он, как и Сенджу, был невероятно догадлив и умён. Оба знали о проклятии сейда, связывающем нас, и оба верили в то, что я и впрямь согласилась обречь человечество на огненные муки. Я не сомневалась, что и оба раскроют мой секрет. Но если молодой дракон и превосходил в чём-то старого, то лишь в той скорости, с которой действовал…

И с которой думал.

– Скрепляй, мерило небесное, горячее, чем звёзды, крепче, чем закалённая сталь, – прошептала я пересохшими губами. – Как река впадает в море, как за счастьем неизбежно горе, так два становятся одним.

Глаза Соляриса вспыхнули озарением на миг раньше, чем глаза Сенджу вспыхнули ужасом.

– Нет, нельзя! Не смей!

Сенджу перевоплощался гораздо быстрее, чем я думала. Он бросился вперёд, но к тому моменту, как достиг нас, было уже поздно – когти Соляриса пробили мою грудь и достали до самого сердца. То наконец-то остановилось, а вместе с ним остановился закат, окрасивший небо в цвет моей крови, бегущей по жемчужной чешуе.