Руководство по системной поведенченской психотерапии

4) Далее психотерапевт берет на себя определяющую функцию и формулирует задачи, которые должен выполнить пациент (формирование необходимых оппозиционному дискурсу динамических стереотипов), необходимо соблюсти максимальную определенность. Это «задание на дом» пациентом, как правило, выполняется не полностью, но психотерапевт должен будет подкрепить положительной оценкой любые попытки пациента двигаться в соответствующем направлении. Позиция психотерапевта такова: с этого момента дезадаптивного дискурса в их «отношениях» с пациентом «не существует».

Третий этап (самостоятельная работа).

Самостоятельная работа пациента сводится в данном случае к выполнению предложенных ему психотерапевтом заданий. Результаты этих заданий фиксируются, а потом обсуждаются совместно с психотерапевтом.

Дополнение

В качестве дополнительных методов могут использоваться некоторые техники, составляющие основу провокационной психотерапии, а также те методы гештальт-психотерапии, которые используют усиление негативных полюсов психических состояний, с тем чтобы вызвать, таким образом, обратную реакцию.

в) «Формирование оппозиционного дискурса»

Психотерапевтическая техника, призванная обеспечить редукцию дезадаптивного дискурсивного поведения по механизму «формирования оппозиционного дискурса», должна удовлетворять нескольким требованиям:

· во-первых, необходимо точно верифицировать дезадаптивный дискурс пациента;

· во-вторых, оппозиционный дискурс должен быть основательного подготовлен;

· в-третьих, собственно формирование оппозиционного дискурса должно производиться в самом наличном поведении, то есть в непосредственной конфронтации с динамическими стереотипами, обеспечивающими стабильность существующего дезадаптивного дискурса.

Для реализации этих требований необходимо соблюсти следующую последовательность действий.

Первый этап (подготовительный).

1) Психотерапевт собирает соответствующую информацию и точно верифицирует дезадаптивный дискурс пациента, сверяет его по критериям доминанты и проясняет все содержательные нюансы «проблемы» данного пациента.

2) Далее психотерапевт с учетом всех полученных данных «воссоздает» для себя структуру дискурса – «проблемные точки», «фиксации», «привязки», «способы аргументации» и т. п. Особенное внимание уделяется динамическим стереотипам, составляющим этот дезадаптивный дискурс (когда, где, как, при каких дополнительных условиях и т. п.).

3) Далее необходимо собрать воедино все имеющиеся в распоряжении психотерапевта возможности, чтобы подвести к порогу сознания дискурс, оппозиционный дезадаптивному. При этом задача психотерапевта состоит в том, чтобы сделать поведение, соответствующее этому оппозиционному дискурсу, максимально заманчивым для пациента.

4) Наконец, психотерапевт создает своеобразный амбивалентный «модуль» в «картине» пациента: «Это поведение – это такой способ поведения. Можно вести себя так, а можно иначе, соответственно и результат будет или таким, или иным; в принципе можно продолжать “в том же духе”» [313] ⁶⁹³.

313

Во всех техниках, где достигается высокая степень конфронтации пациента с собственным страхом, возникает серьезная трудность, которую указывают, например, А. Блазер и его соавторы по «Проблемно-ориентированной психотерапии»: «От психотерапевтов требуется большое искусство: продемонстрировать пациенту свою установку на помощь и в то же время не снять с пациента ответственность за осуществляемое им поведение. Поведение психотерапевта, – полагают авторы, – содержащее внушение или нажим, недопустимо. Психотерапевту следует постоянно спрашивать пациента о его желании сделать следующий шаг, с тем чтобы пациент осознал свою долю ответственности. Психотерапевт не должен сталкивать пациента со страхом, пациент сам должен встать лицом к лицу со своим страхом». В целом, эта позиция абсолютно верна и должна быть выполнена. Однако необходимо учитывать два момента: во-первых, особенности наших пациентов, которые способны многие годы «сожительствовать» со своими страхами, а во-вторых, то, что страх, как ни крути, явление иррациональное и в схватке с любой сознательной установкой более сильное, а потому рассчитывать на «сознательность» пациента приходится не всегда. Представленная здесь техника, используя естественный психологический механизм формирования оппозиционного дискурса, позволяет решить эти проблемы без тягостного «выяснения отношений» психотерапевта с пациентом.

Второйэтап (техника «Формирование оппозиционного дискурса»).

1) После предварительного этапа используется «пробный шар»: пациент помещается в условия, где традиционно происходит актуализация его дискурса и соответствующих дезадаптивных стереотипов поведения. Преодоление этого «препятствия» (ситуации, обстоятельств, условий и т. п.) ставится пациенту в качестве задачи. При этом реализуются различные психотерапевтические техники, призванные снизить мышечное напряжение, нормализовать дыхание, перцепцию, речевое поведение и т. п. Несмотря на все эти действия (поскольку они вовлекают другие психические механизмы), дискурс, конечно, актуализируется, что, впрочем, никак не должно беспокоить психотерапевта, он сохраняет выдержку экспериментатора.

2) Далее следует фаза конфронтации пациента с его собственным дезадаптивным дискурсом. Для этого внешне психотерапевт занимает подчеркнуто нейтральную позицию, «играя» между тем на обоих дискурсах – актуализированном дезадаптивном и оппозиционном, стоящим у порога сознания. Подводя пациента вновь к тому же «препятствию» (ситуации, обстоятельствам, условиям и т. п.), психотерапевт вдруг отменяет задачу. Далее следует возврат к исходному и снова «подход», который увенчивается той же отменой.

3) При этом психотерапевт может использовать своеобразную игру репликами с пациентом: «Вам нравится это “препятствие”?» На негативный ответ пациента следует ответная реплика психотерапевта: «И правильно, оно нам и не нужно». Если же пациент отвечает позитивно (например, со второго или третьего подхода), психотерапевт задает следующий вопрос: «Вы хотите преодолеть это “препятствие”?» Теперь вне зависимости от ответа пациента (позитивный или негативный) психотерапевт повторяет одно и то же: «А мы [и] не будем. Оно нам и не нужно». Пациент пробует самые разные варианты ответов при новых «подходах», начинает просить психотерапевта совершить все-таки задуманное, внести ясность, но психотерапевт продолжает ту же игру. Пациент не только устает, но и теряется, наступает нечто, что можно определить как «парадоксальную фазу торможения»: он становится, если так можно выразиться, «избыточно чутким» к различным нюансам, но собственно «препятствие» перестает воспринимать как нечто существенное.

4) Далее пациент продолжает настаивать на необходимости преодолеть «препятствие» («ультрапарадоксальная фаза»), сначала использует «шантажные» маневры: «Я тогда сам, без вас!» Психотерапевт реагирует на это как на нечто странное, ему не понятное и не очень-то интересное, хотя продолжает осуществлять с пациентом те же челночные «подходы» и «отмены». В результате пациент перестает «играть» (что вполне естественно для человека, с которым перестали «играть» в его «игру») и изменившимся голосом серьезно и спокойно заявляет, что он решил преодолеть это «препятствие» и что «вообще говоря, это не составляет трудности». Здесь психотерапевт резко обрывает свою «игру» и столь же спокойно, серьезно и рассудительно соглашается с пациентом, сохраняя, однако, прежнюю внешнюю «незаинтересованность». И только когда пациент преодолевает, наконец, «препятствие», психотерапевт эмпатично его «приветствует»⁶⁹⁴, одновременно уведомляя о том, что для закрепления нового стереотипа поведения требуется некоторая дополнительная и систематическая работа в таком-то количестве и с такой-то периодичностью.

Третий этап (самостоятельная работа).

Самостоятельная работа пациента расписывается им самостоятельно, «график» обсуждается с психотерапевтом и одобряется. Далее задание реализуется как с участием психотерапевта, так и без него (здесь необходимо соблюсти принцип иерархичности (см. выше)), но всякий раз с записью в дневник самоотчета.

Дополнение

«Что будет дальше?»

В ряде случаев актуальность дискурса поддерживается тем, что пациент «не может» (боится) признаться себе в возможности реализации худших своих ожиданий. Возникает положение «доминанты» без «эндогенного конца»: пациент постоянно думает о ситуации, которая воспринимается им как проблемная, но никогда его фантазии не достигают своей финальной, кульминационной точки, или же, достигая этой точки в фантазии, он боится свои ожидания вербализировать, «даже думать об этом страшно». Таким образом, внутриречевая часть дискурса получает возможность разрабатывать бесчисленные варианты «решения» проблемы («что может случиться») без «самого страшного».

Задача психотерапевта состоит в том, чтобы добиться вербализации этих худших ожиданий пациента, если же он всячески уклоняется от этого, то психотерапевт озвучивает их сам (как правило, о них нетрудно догадаться). После того как пациент принимает «версию» психотерапевта, последний просит его представить весь ход событий «по худшему сценарию», при этом пациент должен озвучить все этапы этого «пути» и, соответственно, последний. Как правило, в таких случаях сам факт «озвучки» дает очевидный психотерапевтический эффект. Однако его можно и усилить, задав пациенту вопрос: «Ну а что будет дальше?» – причем добиться, чтобы пациент рассказал как можно больше и подробнее относительно того, «что будет дальше».