Русь. Строительство империи 7

Я видел, как в его глазах загорелся тот самый огонек, который я так хотел увидеть. Амбиции — мощнейший двигатель, особенно для таких людей, как Кучюк. Он уже видел себя не просто предводителем кочевой орды, а основателем новой династии, властелином огромных территорий.

— Это все красивые слова, царь, — все же возразил он, хотя в голосе уже не было прежней настороженности, скорее, деловая хватка. — Слава — это хорошо, но для большой войны нужны не только храбрые воины. Нужны мечи, нужны стрелы, нужно железо. Много железа. А степь железом бедна.

— И вот тут, хан, начинается наше партнерство, — подхватил я. — Я же сказал, что готов помочь тебе пройти этот путь. Русская Империя гарантирует тебе поддержку. Мы будем поставлять тебе железо. Столько, сколько понадобится твоим кузнецам. Мы будем поставлять тебе оружие. Не только обычные мечи и копья, но и то, чего нет ни у хазар, ни у булгар, — я выразительно посмотрел в сторону, где обычно сидел мой мастер-оружейник Степан, хотя его сейчас здесь и не было. — Самострелы. Дальнобойные, точные, способные пробить любой доспех. Представь, как твоя конница, вооруженная такими самострелами, будет сметать врагов, не давая им даже приблизиться.

Глаза Кучюка расширились. О самострелах, которые так хорошо показали себя в недавних боях, он, конечно, слышал. И, видимо, оценил их по достоинству.

— Более того, — продолжал я, развивая успех, — мы можем помочь тебе наладить собственное производство. Я готов прислать к тебе наших ремесленников — кузнецов, оружейников, которые научат твоих людей обрабатывать металл, ковать добротное оружие. Возможно, даже небольшой отряд русских инструкторов, воинов, которые знают толк в осадном деле, в тактике, в дисциплине. Они не будут командовать твоими людьми, но смогут поделиться опытом, научить тому, чего степняки пока не знают.

Я видел, что мои слова попадают в цель. Возможность получить доступ к передовым (по местным меркам, конечно) военным технологиям и знаниям была для него не менее привлекательной, чем сами земли. Это давало ему огромное преимущество перед потенциальными противниками.

— И не забывай, хан, об общих врагах, — я снова перевел разговор на более глобальные рельсы. — Хазары хоть и разбиты, но еще не добиты. Они будут пытаться вернуть свое. Булгары тоже не захотят просто так отдавать свои города и торговые пути. А за ними всеми маячит тень Византии. Ромеи хитры и коварны. Они уже пытались использовать нас друг против друга. И будь уверен, они не оставят этих попыток. Они будут шептать тебе на ухо, обещать золотые горы, лишь бы стравить тебя с Русью. Они будут так же нашептывать и твоим соседям, натравливая их на тебя.

Кучюк хмыкнул.

— Ромеев я знаю. Им верить — себя не уважать.

— Вот именно, — согласился я. — А союз с Русью — это гарантия твоей безопасности. Гарантия того, что у тебя будет надежный тыл. Пока ты будешь покорять степи на востоке, твоя западная граница, та, что примыкает к нашим землям, будет в безопасности. Никто не ударит тебе в спину. Мы вместе будем противостоять Византии, не давая ей расколоть нас и поодиночке уничтожить. Наш союз будет выгоден нам обоим. Ты получаешь возможность создать свою империю, а я — мир и стабильность на южных рубежах и сильного союзника против общих врагов.

Я замолчал, давая ему возможность все обдумать. Все козыри были на столе. Я предложил ему не просто земли и славу, но и вполне конкретные ресурсы, технологии, военную поддержку и, что немаловажно, политическую стабильность и безопасность со стороны самого сильного соседа. От такого предложения, если у тебя есть хоть капля амбиций и здравого смысла, отказаться было практически невозможно.

Кучюк долго смотрел на свои руки, лежащие на коленях. Его лицо было по-прежнему непроницаемо. Он взвешивал все «за» и «против».

Наконец, он поднял голову.

— Я должен поговорить со своими людьми, царь, — наконец произнес Кучюк, и голос его звучал уже по-другому, более весомо, что ли. — Такое решение я не могу принять один. Мои мурзы, мои старейшины — они должны знать, на что мы идем. И они должны сказать свое слово.

Я одобрительно качнул головой. Это было правильно. Даже самый авторитарный вождь кочевников должен был считаться с мнением своих ближайших соратников, тех, кто вел за собой отдельные роды и отряды. Без их поддержки любое, даже самое гениальное, предприятие было обречено на провал.

— Конечно, хан, — ответил я. — Поговори. Обсудите все как следует. Я не тороплю. Но знай, мое предложение в силе. И я верю, что твои мудрые советники увидят в нем ту же выгоду, что и ты.

Кучюк поднялся. Его нукеры у входа тут же выпрямились, готовые следовать за своим повелителем.

— Я дам тебе ответ завтра на рассвете, царь, — сказал он и, коротко кивнув, покинул шатер.

Ночь прошла в напряженном ожидании. Я почти не спал, снова и снова прокручивая в голове наш разговор, пытаясь предугадать возможные возражения его старейшин, продумывая контраргументы. Илья и Ратибор тоже были немногословны, понимая, что сейчас все зависит не от силы наших мечей, а от того, насколько убедительными окажутся мои слова для степной знати. На кону была не просто судьба печенежской орды, а будущее всего южного фланга моей зарождающейся Империи.

Рассвет только-только начал золотить верхушки шатров, когда Ратибор доложил, что Кучюк снова просит аудиенции. На этот раз он был не один. С ним пришли пятеро самых влиятельных мурз — суровые, обветренные воины, чьи лица были испещрены шрамами, а глаза смотрели с той мудростью, которая приходит лишь с годами, проведенными в седле и бесчисленных стычках.

Их принял уже не в своем походном шатре, а в более просторном, где обычно собирался военный совет. Я сидел во главе стола, по бокам — Илья, Ратибор, Такшонь, Степан. Важно было показать, что это не просто личная договоренность между мной и Кучюком, а решение, поддержанное всей верхушкой моей власти.

Печенеги расселись напротив. Кучюк взял слово первым.

— Мы думали всю ночь, — начал он. — Мы взвесили все твои слова. Предложение твое велико и щедро. Оно открывает перед нами пути, о которых мы и не мечтали. Шанс создать свою державу в степи, отомстить старым врагам, обеспечить будущее нашим детям… Это слишком большой соблазн, чтобы от него отказаться.

Он сделал паузу, обведя взглядом своих мурз, и те согласно качнули головами. Мое сердце учащенно забилось. Кажется, лед тронулся.

— Мои старейшины, мои лучшие воины, — Кучюк указал на сидящих рядом с ним, — поддерживают меня. Мы готовы принять твое предложение, царь. Мы готовы стать твоими союзниками, твоим щитом на востоке. Мы готовы идти на Итиль, на Булгар, на все Дикое Поле.

Я не смог сдержать удовлетворенной улыбки.

— Это мудрое решение, хан. И я рад, что мы нашли общий язык.

— Но есть одно условие, — продолжил Кучюк, и улыбка моя слегка померкла. — Мы, печенеги, вольный народ. И клятвы наши мы даем по своим обычаям. Если ты готов принять такую клятву, то мы станем братьями по оружию.