Русалки. Хамелеон

— Я не понимаю.

— Скоро поймешь, — мужчина толкнул дверь. Когда они прошли в середину, с хитринкой в голосе спросил: — Чувствуешь разницу?

— Дда. — Разница действительно была, но описать её словами Настя бы не взялась. Это было что-то такое аморфное, неуловимое, словно отголосок мелодии или слабый запах.

— Это, — настоятель обвел рукой пустующий в этот час зал, — настоящие предметы, принадлежавшие богиням. Не символы, а реальные артефакты. Один из гребней Подводной Богини, подаренных ей Лесной; осколок трезубца Огненной, которым она убила Подводную и который по легенде сломала Асте, победив мятежную дочь; вуаль Воздушной; локон Асте. Ничего не сохранилось только от Темной. Говорят, она не страдала вещизмом, зато страдала паранойей. Возможно, специфика работы. Она ведь повелевает Парком мироздания, куда уходят для перерождения души умерших.

Подойдя к лежащему на подушке гребню (ей как большинству русалок ближе была именно Подводная богиня), Настя почувствовала запах моря, услышала шум волн и одновременно скрип сосен. Она с трудом сдержала желание дотронуться до артефакта.

— Теперь понимаешь?

— Мне трудно осознать.

— Вот об этом я и говорил, — ничуть не удивился мужчина. — Ты веришь разумом. Можешь к нему прикоснуться, если хочешь, — предложил настоятель, отодвигаясь подальше. Проследив за ним, Настя от щедрого предложения отказалась. — Да не бойся, тебе это не опасно. Это меня Подводная богиня не любит.

— Я всё же не буду.

— Как знаешь.

Оглядевшись, русалка увидела на дальней стене несколько занавешенных картин.

— Это не просто портреты, — заметив её интерес, сообщил отмеченный вниманием Огненной. — Это их прижизненные портреты. Все остальные изображения в Храме лишь репродукции этих.

— А почему они закрыты?

— Это тоже артефакты, причем очень мощные, — ответил настоятель, разглядывая кусочек трезубца Огненной. — Некоторые считают, что Богини могут вселяться в эти изображения. Неподготовленному опасно смотреть на них — слишком непредсказуем результат. А подготовленному не стоит встречаться взглядом с Богиней противоположной стихии. Я могу без страха взглянуть на Огненную, но ни за что не открою портрет Подводной. Так что не советую.

В это было сложно поверить тому, кто родился в двадцать первом веке. Тому, кто родился вне магического мира. Прижизненные портреты, реальные вещи, буквально излучающие древнюю силу, означали то, во что Настя где-то на уровне подсознания отказывалась верить: Имперские богини действительно существовали. Они были реальны. И это потрясало.

Ей потребовалось несколько минут, чтобы разобраться в своих чувствах. Настоятель не торопил.

— Если есть портреты, почему никто не знает их имен? — наконец справившись с эмоциями, спросила девушка. — У них ведь были имена. Подводную ведь никто не называл Подводной тогда, в Атлантиде.

Благословленный Огненной богиней отреагировал на вопрос спокойно, хотя она опасалась, что он разозлиться:

— Конечно, не называли. Но и по имени к ней не обращались, сама понимаешь. Знание имени дает огромное преимущество тому, кто взывает. Имена богинь знали их ближайшие сторонники, но большинство из них погибли вместе со своими повелительницами. А те кто не погиб… До одной поры их передавали внутри Храма, но нигде не записывали, чтобы имена не попали не в те руки. И в какой-то момент они были утеряны. Почему и как уже никто достоверно не скажет: со времен смерти Подводной богини и Краха прошло больше пяти тысячелетий, а это очень много времени даже по меркам долгоживущих рас, вроде русалок.

То, что Маргарита Николаевна, та самая женщина, которая нашла её сразу после побега из школы, выслушала, объяснила, к чему привело её стремление избавиться от хвоста, но все равно милосердно отпустила, была одной из немногих ныне живущих, заставших Крах, было общеизвестно. Но как-то до этого разговора Настя этого не осознавала. Этой русалке действительно были тысячи лет. И она видела Атлантиду, Подводную богиню, Крах. Не говоря уже об Охоте и множестве людских правителей, а то и цивилизаций.

— Говорят, в момент смерти физического воплощения богини выплескивается столько энергии, что это чувствуют все живущие, — поделился вдруг настоятель. — И это не говоря даже о поле и стихийном безумии. Крах ведь произошел не из-за того, что Подводная богиня сдерживала океан или ещё как-то защищала свой город от подвластной стихии. Было ли это последствием последнего желания умирающей Подводной — ведь кроме Атлантиды был затоплен и Огненный — или же это стихия отреагировала на смерть богини таким образом, можно спорить бесконечно, ответа мы не узнаем. Так или иначе, к сражениям на улицах — а прорывающиеся к порталу Огненные во главе с их богиней сражались со стражами, почувствовавшими смерть правительницы и жаждущими мести — добавилась огромная волна, сдержать которую смогли лишь на время. Шторм бушевал не одну неделю, люди без помощи магов там бы никогда не выжили.

— Вы были там? На руинах Атлантиды?

— Был, — кивнул настоятель Храма. — Давно, ещё в молодости, но был. Но сейчас мне ход туда заказан: они большей частью затоплены, а Подводная меня не любит. Масштабы потрясают, если ты хочешь знать это. Современному Подводному ветру или русалочьим городам такое и не снилось.

Света

Спать легла поздно: домашки действительно была целая куча. Но нормально отдохнуть мне снова не дали. На этот раз Алексей. Судя по всему, Василий опять мучил его какими-то заданиями. Проще говоря, они в очередной варили некую бурду. Сопровождая сей процесс комментариями. Химики чертовы! В химии и алхимии я из-за этой парочки даже начала что-то понимать. Сложно не понять, когда имеешь доступ к знаниям Охотника! Ведь в процессе объяснений главы управления, взявшего его в ученики, Лёша представлял, как это работает. Конечно, основ я из таких вот «объяснений» не узнала, но их нам в школе давали, так что когда одно наложилось на другое, что-то в моей голове таки отложилось. А теперь я вполне могла что-то из того, что они при мне варили, сделать сама. Хотя я не проверяла, конечно.

Помнится, я по поводу этих ночных уроков долго возмущалась. Мало мне как будто было занятий с Аллейном! Правда, все возмущения были мысленными: ума не говорить о Снах вслух мне хватило.

Я пыталась выведать у учителя что-нибудь на эту тему, но не слишком преуспела. Почерпнутое же из книг о мерфитках наводило на мысль, что дело в моём даре Слышащей, в наличии которого сомневаться не приходилось. По крайней мере, альтернатива наличию такого дара была проста и меня совершенно не устраивала. Конечно, мерфитки, как и многие долгоживущие, все немного с закидонами, но мне пока рано с ума сходить. Так что я склонялась к варианту с даром. Возможно, каким-то его взаимодействием с хамелеонскими или ещё какими способностями (у мерфиток стандартно присутствовало многодарье, у русалок иногда попадалось двоедарье). А мне, учитывая наличие весьма странной родословной, способности, по идее, могли и от деда перепасть. Так что взаимодействие там вполне могло присутствовать.

Зевнув, поняла, что надо бы ещё поспать. Повернулась на другой бок иновый Сон завладел мной:

Кабинет главы управления с прошлого раза не изменился, как и он сам, в общем-то. Василий Петрович, даже не потрудившись снять лабораторный халат, что-то быстро записывал.

— Проходи, садись, — приветствовал меня мой, как ни странно, наставник. Поверить в последнее до сих пор было трудно. — Уже слышал о том, что на уроке Охоты у старших мерфитку нашли?

— Слышал, конечно, — я устроился на стуле. — Об этом вся школа говорит.

— Всё управление, — педантично поправили меня. — Много версий?

Не сумев подсчитать мысленно, принялся перечислять вслух:

— Так, одну мне Сёма рассказал, ещё одну Николай Петрович группе поведал. А ещё Владик, Ромка и у младших слышал. Пять точно. Расскажете шестую?

— Возможно, — не стал спорить глава управления. — Мне рассказывали Николай Петрович и Виктор Анатольевич. Ну и я сделал выводы. Хотелось бы чтобы и ты их сделал. Сможешь?

— Предлагаете изложить свою обобщенную версию? — догадался я. Мне поощряюще кивнули. Я задумался, собирая рассказанное в что-то более менее единое, что учитывая, как версии между собой различались, было не так-то просто. Мужчина не торопил. Наконец, собравшись с мыслями, начал: — В общем, дело было на уроке вчера часов в двенадцать. Старшие изучали засады, а потому сидели в кустах, считали немногочисленных прохожих и… — уже хотел сказать «курили», но вовремя спохватился, — да в общем-то и всё. Времени прошло уже немало, так что они особо не надеялись кого-нибудь увидеть. А тут раз и девушка со стороны санатория. Говорят, хорошенькая.