Русалки. Хамелеон

Вообще происшествие вызвало достаточно обширную и бурную реакцию: несколько раз я слышала краем уха разговоры недовольных потомственных, которым до окончания разбирательства запретили возвращаться к родным. Остальным, кстати, покидать школу тоже было запрещено. Причем такие меры, по словам сидящей на SiF Алины, были введены по всех школах.

Улеглось все только через пару дней, когда все нарушители были наказаны. Мне, как и прочим невольным участникам происшествия, наказания, к счастью, не назначили. Виновники же получили по заслугам. Ходили слухи, что провинившихся тритонов Альберт отправил на отработку и пригрозил оставить на второй год. Но мне было их ничуть не жаль: думать надо было головой, а не другим местом. После прочтения оказавшейся весьма познавательной брошюрки Асавена (с подробностями не хуже учебников Алексея, как я и предполагала) я склонялась к мысли, что если слухи о наказании правдивы, то ребята ещё легко отделались. Наверняка потому что жертв не было. А ведь могли и быть: неконтролирующие себя не только мерфитки, вообще маги — это страшно.

Когда запрет на выход из школы был снят, многие потомственные разъехались по домам кто на всё лето, а кто до начала Соревнований. В этот же день ко мне заявился Андре с претензиями на тему того, что я в SiF не отвечаю! Честно говоря, за эти дни обида моя поутихла, но абсолютно ничем не подкрепленное негодование парня вновь раздуло её до размеров лесного пожара. Так что я заявила танцору, что на него обижена, ибо предупреждать о таких подлянках как наль’веттер надо и согласия спрашивать. В итоге после его заявления «Ну ведь хорошо же вышло!», мы разругались. Я сообщила, что не намерена терпеть собственное использование втёмную для удовлетворения его тщеславия, Андре ответил и слово за слово… В общем разругались вдрызг, и тритон исчез в портале.

Правда… не сказать, что, остыв, я была этим довольна, даже с учетом намерений порвать с Андре. Впрочем, тут наставница вспомнила о моём существовании и приближающихся Соревнованиях, до которых оставалось, по словам Илины Владимировны, всего ничего. По моему скромному мнению, три недели — это не так уж мало. Вон я у Лордов сколько всего за только чуть больший срок освоить успела. Так что я в отличие от директрисы пока особо не нервничала и тренировалась в маскировке, не слишком выкладываясь. Хотя и не отлынивая, так что времени на страдания насчет ссоры у меня всё равно не было. Но оно и к лучшему.

Андре, как я узнала от Рии, тоже было не до того — и у него на горизонте маячили Соревнования. Только по танцам, а не по маскировке.

Тренировки и то, что физику мне Асавен так и не зачёл, сделали мою жизнь весьма насыщенной. С утра я бегала вокруг корпуса под маскировкой, контролируемая попеременно крестной и Илиной Владимировной. Потом завтракала и до обеда с молчаливого одобрения директрисы, занятой своими делами, занималась физикой. После обеда меня гоняли в бассейне и учили боевой магии. Приходилось специально ошибаться, не доплетать, искажать заклятья, в общем, делать вид, что впервые их вижу. В ходе этих занятий я выяснила, что некоторые заклинания русалками и подводноветренниками творятся по-разному. И из-за скрытности приходилось постоянно следить за собой, чтобы ненароком не выдать неположенных умений. Надо ли говорить, что настроения это не улучшало?

После магии с наставницей, оказавшейся весьма неплохим специалистом, хотя и значительно уступающим Аллейну, я снова ползла к мерфиту и опять погружалась в физику. Официально. На деле же мы тоже занимались магией. Большей частью доводили до автоматизма мои щиты и учили меня контролю над мерфитской силой, иногда экспериментировали с формульной системой. Так что на ужин я тащилась выжатая до капли.

После еды быстро мылась и почти сразу вырубалась. Чтобы во Сне в сознании Леши заниматься химией. В общем, скучать не приходилось. Но по сравнению с нагрузкой у Лордов (где меня загружали «просто так, пока у нас есть время») это были цветочки, так что я не жаловалась.

Хотя, конечно, по сравнению с обучением у Аллейна тут были свои сложности. Например, необходимость скрывать свои знания и притворяться валенком. Это не только бесило, но и выматывало.

Возможно, именно из-за этого всё больше времени я проводила в компании Асавена. Сначала потому что мерфит правду знал, и притворяться с ним не требовалось. Потом уже потому что физик оказался весьма интересным собеседником и когда дело не касалось его страсти не было таким уж занудой. Вопреки подозрениям подруг или кого бы то ни было ещё я вовсе не влюбилась. Хотя, конечно, как мужчина наш преподаватель был вполне ничего (так на то он и мерфит). Но в романтическом контексте за исключением единственного случая на заре нашего знакомства, я его не воспринимала. Скорее он ощущался кем-то вроде крестной. Взрослым другом. Воспитателем. Наставником. Да, пожалуй, именно наставником.

Я проводила в его компании вечера, слушая байки из академической жизни, истории о нравах и событиях прошлых веков, которым мой собеседник был свидетелем, рассказы о чудесах технического прогресса, которые сегодня воспринимались обыденностью. Асавен смотрел на мир иначе, чем я или даже тетя Лена. Наверное, это было закономерно, ведь казалось бы молодой мужчина (а я воспринимала его именно так), на самом деле был отнюдь не молод — и я, и даже крестная годились ему не то что во внучки, в правнучки и праправнучки!

В ответ на мой вопрос о возрасте Асавен, не задумываясь, ответил нечто вроде:

— К моменту моего рождения с окончания военного конфликта между русалками и Охотниками, всеми вами именуемого Охотой, минула девятая часть моего текущего возраста. Ну как, посчитаешь?

В тот момент я не стала и пытаться. Во-первых, потому что если дату начала Охоты я ещё помнила, то с датой окончания имелись некоторые проблемы, а, во-вторых, физику на тот момент ещё не сдала, и в голове и без того беспорядочно всплывали дурацкие формулы.

Потом на свежую голову пробовала посчитать, но плюнула, для себя вынеся два факта: во-первых, четырехсот Асавену ещё нет, хотя двести пятьдесят есть железно (они в Академии именно столько учатся), а, во-вторых, иногда Асавен всё же монстр.

Как-то, застав меня у мерфита, Илина Владимировна, очень удивившись этому, не удержалась от вопроса, я же пожала плечами:

— С ним интересно. Тем более, девчонкам сейчас не до меня: Рия и Наташа заняты подготовкой, они и так бедные все умаялись, Алина вообще от Маргариты Николаевны чуть живая возвращается и нередко в ванной засыпает, тетя Лена с мелкими занята…

— А ты значит не умаялась? — задала провокационный, но увы весьма логичный вопрос, директриса.

Спорить и отпираться было глупо. В какой-то момент к нагрузкам я привыкла и сложностью они быть перестали.

Ожидаемо, на следующий день наставница темп занятий подняла, и я успела не раз подумать «И кто меня за язык тянул?»

Илина Владимировна довольно улыбалась. То ли потому что «сделал гадость сердцу радость», то ли и впрямь была довольна моими успехами. А успехи были, это я после общения с Сэмом и другими товарищами по дару понимала.

Возможно, именно наличие этих самых успехов помогло мне получить разрешение на поездку на денек в Энск. Конечно, отпустили меня только с тетей Леной, но отпустили же! Судя по словам крестной, к которой я забегала, прежде чем идти отпрашиваться, уже это было невероятно.

— Отпустила? — поинтересовалась крестная, когда я её изловила после завтрака.

— Ага. А почему, если не секрет, могла не отпустить? Из-за подготовки?

— Нет, Свет, не из-за подготовки. И это действительно секрет. — Оглядевшись, тетя Лена сотворила тихушку и продолжила (прекрасно зная, что иначе я не отстану): — Я не могу рассказать подробности, но после допроса тех фанатиков кое-что выяснилось, так что Маргарита Николаевна предпочла перестраховаться.