Русалки. Новенькая

— Что? — подобное предложение мигом заставило меня проснуться. Ещё этого мне не хватало! В первый учебный день!

— С первым апреля! — рассмеялась эта… слов цензурных на неё нет! Обнаглела!!!

С трудом сдержавшись от чего покрепче и потому родителями не приветствуемого, выдала относительно нейтральное:

— Вот черт!

— Здорово я тебя разыграла? — кое-кто продолжал демонстрировать потрясающую бодрость. И глупость с вредностью заодно.

— Дурацкая шутка, — заметила хмуро. Маму я видеть не желала совершенно. Не сейчас, по крайней мере. Я ей ещё спешного отъезда не простила. Она ведь мою новую комнату даже не посмотрела! Да и мамин приезд в школу полную русалок, которые ради неё скрываться вряд ли будут… В общем, плохая идея.

— Да, пожалуй, — она вздохнула, разом став серьезней. — Прости, не смогла придумать ничего лучше.

О! Неужели она сама признала свою неправоту? Как бы снег опять не выпал! За такое можно и в самом деле её простить. Сонно потерла левый глаз и, зевнув, сообщила:

— Прощаю. И за шутку и за то, что разбудила.

— Ты ещё спала? — мамуля была явно удивлена. Вот не будила она меня каждый день в школу к восьми, а то бы знала, что поспать лишние пять, десять и т. д. минут я никогда не прочь.

— У нас уроки с восьми пятнадцати, — сообщила устало. Могла бы потрудиться хотя бы расписание звонков изучить, Илина Владимировна наверняка в числе прочего его давала. Хотя ознакомься она с такими мелочами, это была бы уже не моя мать.

— Тогда извини. — Забыв, что меня не видят, махнула рукой. Хотела уже закруглить разговор и пойти ещё хоть чуточку вздремнуть, как мама снова включила зануду: — Ты помнишь, какой сегодня праздник?

— Какой же? — я присела на край ванной. Что-то не припомню никаких праздников. Ну, помимо первого апреля. Предположила: — День, когда ты отстанешь от меня и дашь доспать?

— Нет, — спокойно возразила мама. Что это с ней? Даже столь явный сарказм оставила без внимания! — День рожденья твоего дедушки. — Она что-то путает. Всегда был двадцать девятого марта.

— Разве он был не три дня назад? — осторожно уточнила я. — А сегодня день смеха.

— Не попалась, — констатировала мама. Конечно, я вроде на память не жалуюсь! Особенно, если это что-то важное вроде дней рождений родственников. — Да. Он был двадцать девятого. Я к нему ездила. А ты даже не позвонила! И на мои звонки не отвечала!

Вот блин! Думала же, что что-то забыла. Но закрутилась совсем с этим Превращением. Но и мама хороша, знала ведь, что я зарядку для телефона забыла.

— Забыла, — покаянно призналась я. — Позвоню сейчас.

— А я ещё у него! — с детской радостью в голосе сообщили мне. Теперь хотя бы понятно, с чего вдруг она ведет себя нетипично. — Сейчас дам ему. Пока!

— Здравствуй, Света, — от этого спокойного голоса по спине пробежал табун мурашек. Дедушка меня пугал, что уж скрывать. Было в нем что-то такое… странное, нечеловеческое. В свете последних событий стоит уточнить у тети Лены, человек ли он вообще… — Валя сказала, ты перешла в новую школу.

— Да. С прошедшим тебя днем рожденья! Желаю счастья, здоровья, долголетия, — выпалила я, закрыв слипающиеся глаза.

— Надеюсь, не шутишь, — перед глазами возник дедушка. Мужчина лет сорока-пятидесяти на вид на самом деле был гораздо старше, ведь даже маме уже исполнилось тридцать семь. Одет он был просто и вполне обычно. Для него обычно, я имею в виду. Белая рубашка, черные брюки. Папа так дома не одевался, обычно предпочитая разношенные спортивные штаны и майку им под стать.

Дед сидел на темном кожаном диване. Сидел и смотрел прямо на меня голубыми как небо глазами. Такими же, как у мамы по цвету, но отчего-то словно бы ледяными. Рядом, положив голову отцу на плечо, устроилась внимательно слушающая разговор мама. Подслушивающая по сути. Стало немного неприятно. Впрочем, он же все равно бы ей рассказал.

— Не шучу, — подтвердила я, мужественно сохраняя спокойный тон. Табун мурашек пронесся снова. Почему он смотрит так, будто видит меня?

— И как тебе новая школа, нравится? — что-то в его голосе заставило насторожиться.

— Да, — без колебаний подтвердила я.

— Уже не хочешь перейти в другую, поближе к дому? — глаза хитро блеснули.

— Нет, — четко и честно.

— Ну, как хочешь. А то я тут с твоей мамой говорил на эту тему. Перед переводом ей надо было посоветоваться со мной. Но она этого не сделала, — косой взгляд в её сторону. Мама поежилась. — Ну, ладно, тебе наверно некогда. Надо умыться, позавтракать и все такое. Пока, русалочка моя! — и дедушка положил трубку.

Его последние слова заставили меня вздрогнуть. Картинка, стоявшая перед глазами на протяжении всего разговора, пропала, развеявшись голубоватым туманом.

Как?! Неужели он знает?! Или это просто совпадение?

«Успокойся, Света. Успокойся», — твердила я себе, забираясь в ванну. Но спокойствие не приходило. Меня даже начало немного трясти. Напустив пены, откинулась на бортик.

Решив, как только высохну, позвонить тете Лене, посоветоваться, более-менее успокоилась. Горячая вода с весёлыми то взмывающими под самый потолок, то опадающими обратно пузырьками почему-то в форме разнообразных животных значительно подняла настроение. Ещё бы, учитывая, что все эти слоники и жирафики умудрялись ещё и меня щекотать! Припомнив, что это вроде та самая пена, что подарила мне крестная на Новый год и почему-то мной только сейчас открытая, улыбнулась. Наверно, какая-то хитрая магия. К вопросу о магии… Снова вспомнилось реалистичное изображение родственничка во время разговора. Почему-то теперь мне казалось, что дедушка совсем не человек. И это несколько пугало. Вернее даже не это, а то, что я не знала, кто именно он и как относиться к русалкам.

Когда, закончив со всеми утренними процедурами, я вернулась в спальню, Алина только проснулась. Хотя ещё б она не проснулась! Механический будильник громко верещал, оповещая о том, что уже семь.

— С добрым утром! — сказала я, одевая синие джинсы и белую кофточку. Хотела футболку с совой, но потом решила, что для первого дня это будет слишком вызывающе. Кто знает этих потомственных с их заморочками?

— С добрым, — зевнула соседка. — Рано ты. Давно встала?

— Уже успела вымыться, если ты об этом, — кивок на ещё не закрытую дверь.

— Эх, я-то надеялась тебя разбудить и разыграть! — Алина вздохнула.

— Меня уже разбудили. И разыграли, — поморщилась. — Не очень удачно.

Я не стала делиться подробностями, а она не навязывалась, ограничившись формальным выражением сочувствия, прежде чем уйти в ванную. Все же хорошо, что у меня такая соседка! Могла бы достаться какая-нибудь приставучая, постоянно лезущая в душу зануда наподобие одной моей одноклассницы. Не люблю людей, которые лезут не в свое дело, даже не заморачиваясь этической стороной этого, а потом начинают охать и ахать, якобы сочувствуя, и распускать сплетни у меня за спиной…

Странный разговор с дедушкой меня изрядно напугал, так что, не откладывая в долгий ящик, нашла в журнале вызовов крестную. Но видимо, тетя Лена ещё спала, потому что телефон был выключен. На ночь она мобильный предпочитала выключать, чтобы не было вот таких вот историй, как у меня сегодня. С одной стороны, может, это и правильно — кому надо перезвонят, — но мало ли возникнет что-то срочное? Вот как у меня сейчас. Или у русалок есть какие-то свои способы связи?

Решив, что пока соберу сумку, крестная может и выйдет на связь, взяла распечатанное на, кажется, вполне не магическом принтере расписание, подошла к книжному шкафу, куда мы сгрузили учебники, и… осознала, что хоть убейте, не помню, какой сегодня день недели. Пришлось консультироваться с телефоном. Оказалось, среда. Снова вернулась к шкафу.