Русская литература в ХХ веке. Обретения и утраты: учебное пособие

Заговорили о переломе в мировоззрении Гоголя. На свет появилась книга «Выбранные места из переписки с друзьями» (1846) – попытка объясниться с читателями. Можно предположить, что все те мысли и образы, с помощью которых писатель пытался указать своим героям путь к высокому небесному гражданству, он изложил в «Выбранных местах…». Большинство писем носило нравственно-религиозный нравоучительный характер. От Гоголя ждали произведения искусства – он дал проповедь. «Выбранные места..» по-новому разделили его друзей и врагов. В знаменитом письме Белинского содержалась особенно резкая критика – упреки писателя в измене прежним идеалам: «Вам должно с искренним смирением отречься от последней вашей книги и тяжкий грех её издания в свет искупить новыми творениями, которые бы напомнили ваши прежние»⁴⁹⁾.

Не только демократ Белинский, но и славянофил С. Аксаков негодовал по поводу «Выбранных мест…»: «Мы не можем молчать о Гоголе, мы должны публично порицать его… Книга его может быть вредна многим. Вся она проникнута лестью и страшной гордостью под личиной смирения. Он льстит женщине, её красоте, её прелести; он льстит Жуковскому, он льстит власти»⁵⁰⁾.

Им решительно возражал П.А. Плетнев: «Вчера совершено великое дело: книга твоих писем пущена в свет. Но это дело совершит влияние своё только над избранными; прочие не найдут пищи в книге твоей. А она, по моему убеждению, есть начало собственно русской литературы. Всё, до сих пор бывшее, мне представляется как ученический опыт на темы, выбранные из хрестоматии. Ты первый со дна почерпнул мысли и бесстрашно вынес их на свет. Обнимаю тебя, друг. Будь непреклонен и последователен. Чтобы ни говорили другие, – иди своей дорогою… В том маленьком обществе, в котором уже шесть лет живу я, ты стал теперь гением помыслов и деяний»⁵¹⁾.

Дискуссия по поводу «Выбранных мест» продолжалась до начала XX века. Русское общество, которое знакомилось с этим сочинением в основном по статье Белинского, надолго сохранило неприязнь к нему, считая его следствием болезни Гоголя. Но были и другие, как только что можно было убедиться, мнения. В частности, А. Блок успел высказать свое суждение: «Наша интеллигенция – от Белинского до Мережковского – так и приняла Гоголя: без “Переписки с друзьями”, которую прокляли все, и первый – Белинский в своем знаменитом письме.

…Если бы я был историком литературы, бесстрастным наблюдателем, я, может быть, оценил бы Белинского, но пока я страстно ищу в книгах жизни, жизни настоящей (в обоих смыслах), а не прошлой, я не могу простить Белинскому; я кричу: “Позор Белинскому!”»⁵²⁾

В XX веке в России по известным причинам о «Выбранных местах…» не дискутировали.

Почему же все-таки был сожжён второй том «Мёртвых душ?» Высказывались предположения, что сатирический характер таланта Гоголя не позволил ему художественно убедительно обрисовать задуманное: Русь на пути к исправлению. Действительно, несмотря на несомненные художественные Достоинства первых глав второго тома, нельзя было не заметить, что Тентетников, своеобразный предшественник Обломова, в чем-то явно повторял Манилова; Пётр Петрович Петух напоминал Собакевича. Прочие персонажи удались писателю еще меньше.

«Выбранные места…», конечно же, не смогли заменить второго тома. Лучше всех это понимал Гоголь, вернувшийся через несколько лет к уничтоженной работе. Во время работы над «Ревизором» он признавался Жуковскому: «Кто-то незримый пишет передо мной могущественным жезлом»⁵³⁾. Аналогичные признания содержатся в наследии многих классиков. Попытка разгадать тайну творчества предпринималась неоднократно, но безуспешно, и надо думать, эта тайна таланта не будет раскрыта никогда.

Гоголь глубоко страдал оттого, что исчезла та легкость, с которой из-под его пера появлялись чудесные живые образы. «Не могу понять, отчего не пишется и отчего не хочется говорить ни о чём… Отчего, зачем нашло на меня такое оцепенение, этого не могу понять», – жаловался он тому же Жуковскому в письме от 12 ноября 1836 года⁵⁴⁾.

Ещё в молодости он считал, что «кто заключил в себе талант, тот чище всех должен быть душой». Теперь Гоголь был убежден, что неудачи – следствие его личного несовершенства: «Во мне не было какого-нибудь одного слишком сильного порока… но зато, вместо того, во мне заключилось собрание всех возможных гадостей, каждой понемногу, и притом в таком множестве, в каком я не встречал доселе ни в одном человеке». Он совершает паломничество к святым местам в Иерусалим, чтобы очиститься от греховности. Из записок С. Аксакова известно, что в январе 1850 года Гоголь неоднократно читал главы вновь начатого второго тома «Мёртвых душ». Но своему священнику отцу Матвею он признавался: «Никогда не чувствовал так бессилия своего и немощи. Так много есть, о чем сказать, а примешься за перо – не поднимается. Жду, как манны, орошающего освежения свыше. Видит Бог, ничего бы не хотелось сказать кроме того, что служит к прославлению святого имени»⁵⁵⁾.

В последние два года жизни Гоголь много путешествовал по России, по монастырям, особенно часто бывал в Оптиной пустыни. Несмотря на болезнь, он очень напряженно работал. Это выяснилось, когда после смерти в его бумагах обнаружились две книги, которым были даны названия «Размышления о Божественной литургии» и «Авторская исповедь». К сожалению, эти книги до сих пор малодоступны широкому читателю: они публикуются лишь в собраниях сочинений да еще в последние годы на помощь пришел Интернет.

Тем временем продвигалась работа над вторым томом. Вот что писал Гоголь об этом за полтора года до смерти: «В остальных частях “Мёртвых душ”, над которыми теперь сижу, выступает русский человек уже не мелочными чертами своего характера, не пошлостями и странностями, но всей глубиной своей природы и богатым разнообразием внутренних сил, в нем заключенных. Многое, нами позабытое, пренебрежённое, брошенное, следует выставить ярко, в живых говорящих примерах, способных подействовать сильно. О многом существенном и главном следует напомнить человеку вообще и русскому в особенности»⁵⁶⁾.

Но удостовериться в сказанном не было дано никому. В феврале 1852 года перед смертью Гоголь снова сжёг всё написанное.

Полностью передоверив решение своих сокровенных проблем разуму, справиться с собственным замыслом писатель не смог. Увы! Перо не поднялось!

В XX веке, когда в России утвердился тоталитаризм, факты измены писателя своему таланту по понятным причинам участились. Последствия этого ощутили на себе даже такие крупные писатели, как М. Горький и В. Маяковский, А. Толстой и К. Федин, А. Фадеев и Н. Тихонов. Что уж говорить о многих других!

Н. Тихонов был учеником Н. Гумилева. Его первые стихотворные сборники – «Орда» и «Брага» (1922 год) получили признание самых тонких ценителей поэзии. Тихонов с успехом работал в жанрах баллады и поэмы. Но уже к концу 20-х годов творческие поиски отошли на второй план, место высокой поэзии у него заняла рифмованная публицистика и проза. В дальнейшем Тихонов избрал карьеру литературного чиновника. Поэтический талант более не проснулся в нем вплоть до смерти в 1979 году, исключая разве что некоторые попытки возрождения в сороковые годы.

Ещё поразительнее падение таланта А.Н. Толстого. В воспоминаниях людей, хорошо знавших его, он предстает личностью незаурядной, щедро одарённой от природы. Его яркий артистический талант обнаруживал себя во всём: в манере общаться с людьми, в искусстве создания интерьера, в самом образе его жизни и, конечно же, в литературном творчестве. Одним из слагаемых его успеха, по единодушному свидетельству современников, была редкая трудоспособность. Весьма скептически относившийся к Толстому И.А. Бунин тем не менее отдавал ему должное: «Работник он был первоклассный».

Художественное творчество Толстого удивляет жанровым и тематическим разнообразием. В собрании его сочинений представлены романы и повести, рассказы и очерки, пьесы и киносценарии, лирические стихотворения и публицистические статьи. Среди персонажей книг Толстого представители всех слоев русского общества. Действие произведений охватывает более пяти веков русской истории, причем особенное внимание писателя привлекают её поворотные, решающие моменты.

Индивидуальность Толстого-писателя сложилась ещё до 1917 года. Выпустив вначале два сборника лирических стихотворений, он завоевал всероссийскую известность своими рассказами (цикл «Заволжье» 1911), повестями и романами об умирании дворянских гнезд («Чудаки» 1911, «Хромой барин» 1912 и др.), пьесами («Нечистая сила», «Касатка», обе – 1916).