Русская поэзия XIX века. Том 2

<1882>

* * *

Неужели сейчас только бархатный луг Трепетал позолотой полдневных лучей? Неуклюжая туча ползет, как паук, И ползет – и плетет паутину теней!… Ах, напрасно поверил я в день золотой, Ты лгала мне, прозрачных небес бирюза; Неподвижнее воздух, томительней зной, И все ближе гремит, надвигаясь, гроза!… Встанут серые вихри в дорожной пыли, Заволнуется зыбкое море хлебов, Дрогнет сад, наклоняясь челом до земли, Облетят лепестки недоцветших цветов… Сколько будет незримых, неслышных смертей, Сколько всходов помятых и сломанных роз!… Долго солнце огнем благодатных лучей Не осушит пролитых природою слез!… А не будь миновавшие знойные дни Так безоблачно тихи, светлы и ясны, Не родили б и черную тучу они - Эту черную думу на лике весны!…

<1883>

* * *

Не вини меня, друг мой,- я сын наших дней, Сын раздумья, тревог и сомнений: Я не знаю в груди беззаветных страстей, Безотчетных и смутных волнений. Как хирург, доверяющий только ножу, Я лишь мысли одной доверяю,- Я с вопросом и к самой любви подхожу И пытливо ее разлагаю!… Ты прекрасна в порыве твоем молодом, С робкой нежностью первых признаний, С теплой верой в судьбу, с детски ясным челом И огнем полудетских лобзаний; Ты сильна и горда своей страстью,- а я… О, когда б ты могла, дорогая, Знать, как тягостно борется дума моя С обаяньем наставшего рая, Сколько шепчет она мне язвительных слов, Сколько старых могил разрывает, Сколько прежних, развеянных опытом снов В скорбном сердце моем подымает!…

<1883>

* * *

Быть может, их мечты – безумный, смутный бред И пыл их – пыл детей, не знающих сомнений, Но в наши дни молчи, неверящий поэт, И не осмеивай их чистых заблуждений; Молчи иль даже лги: созрев, их мысль найдет И сквозь ошибки путь к сияющей святыне, Как путь найдет ручей с оттаявших высот К цветущей, солнечной, полуденной долине. Довольно жалких слез!… И так вокруг тебя Отчаянье и стон… И так тюремной двери Не замолкает скрип, и родина, любя, Не может тяжкие оплакивать потери…

<1883>

* * *

Как каторжник влачит оковы за собой, Так всюду я влачу среди моих скитаний Весь ад моей души, весь мрак пережитой, И страх грядущего, и боль воспоминаний… Бывают дни, когда я жалок сам себе: Так я беспомощен, так робок я, страдая, Так мало сил во мне в лицо моей судьбе Взглянуть без ужаса, очей не опуская… Не за себя скорблю под жизненной грозой: Не я один погиб, не находя исхода; Скорблю, что я не мог всей страстью, всей душой Служить тебе, печаль родимого народа! Скорблю, что слабых сил беречь я не умел, Что, полон святостью заветного стремленья, Я не раздумывал, я не жил,- а горел, Богатствами души соря без сожаленья; И в дни, когда моя родная сторона Полна уныния, смятенья и испуга,- Чтоб в песне вылиться, душа моя должна Красть редкие часы у жадного недуга. И больно мне, что жизнь бесцельно догорит, Что посреди бойцов – я не боец суровый, А только стонущий, усталый инвалид, Смотрящий с завистью на их венец терновый…

<1884>

* * *

Наше поколенье юности не знает, Юность стала сказкой миновавших лет; Рано в наши годы дума отравляет Первых сил размах и первых чувств рассвет. Кто из нас любил, весь мир позабывая? Кто не отрекался от своих богов? Кто не падал духом, рабски унывая, Не бросал щита перед лицом врагов? Чуть не с колыбели сердцем мы дряхлеем, Нас томит безверье, нас грызет тоска… Даже пожелать мы страстно пе умеем, Даже ненавидим мы исподтишка!… О, проклятье сну, убившему в нас силы! Воздуха, простора, пламенных речей,- Чтобы жить для жизни, а не для могилы, Всем биеньем нервов, всем огнем страстей! О, проклятье стонам рабского бессилья! Мертвых дней унынья после не вернуть! Загоритесь, взоры, развернитесь, крылья, Закипи порывом, трепетная грудь! Дружно за работу, на борьбу с пороком, Сердце с братским сердцем и с рукой рука,- Пусть никто не может вымолвить с упреком; «Для чего я не жил в прошлые века!…»

<1884>

* * *

Довольно я кипел безумной суетою, Довольно я сидел, склонившись за трудом. Я твой, родная глушь, я снова твой душою, Я отдохнуть хочу в безмолвии твоем!… Не торопись, ямщик,- дай надышаться вволю!… О, ты не испытал, что значит столько лет Не видеть ни цветов, рассыпанных по полю, Ни рощи, пеньем птиц встречающей рассвет! Не радостна весна средь омута столицы, Где бледный свод небес скрыт в дымовых клубах, Где задыхаешься, как под плитой гробницы, На тесных улицах и в каменных домах! А здесь – какой простор! Как весело ныряет По мягким колеям гремящий наш возок, Как нежно и свежо лесок благоухает, Под золотом зари березовый лесок… Вот спуск… внизу ручей. Цветущими ветвями Душистые кусты поникли над водой, А за подъемом даль, зелеными полями Раскинувшись, слилась с небесной синевой.

<1884>

* * *

Есть у свободы враг опаснее цепей, Страшней насилия, страданья и гоненья; Тот враг неотразим, он – в сердце у людей, Он – всем врожденная способность примиренья. Пусть цепь раба тяжка… Пусть мощная душа, Тоскуя под ярмом, стремится к лучшей доле, Но жизнь еще вокруг так чудно хороша, И в ней так много благ и кроме гордой воли!…

<1884>

* * *

Жалко стройных кипарисов - Как они зазеленели! Для чего, дитя, к их веткам Привязала ты качели? Не ломай душистых веток, Отнеси качель к обрыву, На акацию густую И на пыльную оливу. Там и море будет видно: Чуть доска твоя качнется, А оно тебе сквозь зелень В блеске солнца засмеется, С белым парусом в тумане, С белой чайкой, в даль летящей, С белой пеною, каймою Вдоль по берегу лежащей.

<1885>

* * *

Умерла моя муза!… Недолго она Озаряла мои одинокие дни; Облетели цветы, догорели огни, Непроглядная ночь, как могила, темна!… Тщетно в сердце, уставшем от мук и тревог, Исцеляющих звуков я жадно ищу: Он растоптан и смят, мой душистый венок, Я без песни борюсь и без песни грущу!… А в былые года сколько тайн и чудес Совершалось в убогой каморке моей; Захочу – и сверкающий купол небес Надо мной развернется в потоках лучей, И раскинется даль серебристых озер, И блеснут колоннады роскошных дворцов, И подымут в лазурь свой зубчатый узор Снеговые вершины гранитных хребтов!… А теперь – я один… Неприютно, темно Опустевший мой угол в глаза мне глядит; Словно черная птица, пугливо в окно Не погодная полночь крылами стучит… Мрамор пышных дворцов разлетелся в туман, Величавые горы рассыпались в прах - И истерзано сердце от скорби и ран, И бессильные слезы сверкают в очах!… Умерла моя муза!… Недолго она Озаряла мои одинокие дни; Облетели цветы, догорели огни, Непроглядная ночь, как могила, темна!…

<1885>

* * *

Закралась в угол мой тайком, Мои бумаги раскидала, Тут росчерк сделала пером, Там чей-то профиль набросала; К моим стихам чужой куплет Приписан беглою рукою, А бедный, пышный мой букет Ощипан, будто саранчою! Разбой, грабеж!… Я не нашел На месте ничего: все сбито, Как будто ливень здесь прошел Неудержимо и сердито. Открыты двери на балкон, Газетный лист к кровати свеян… О, как ты нагло оскорблен, Мой мирный труд, и как осмеян! А только встретимся,- сейчас Польются звонко извиненья: «Простите,- я была у вас… Хотела книгу взять для чтенья… Да трудно что-то и читать: Жара… брожу почти без чувства… А вы к себе?., творить?., мечтать?… О, бедный труженик искусства!» И ждет, склонив лукавый взгляд, Грозы сурового ответа,- А на груди еще дрожат Цветы из моего букета!…

<1885>

* * *

Это не песни – это намеки: Песни невмочь мне сложить; Некогда мне эти беглые строки В радугу красок рядить; Мать умирает,- дитя позабыто, В рваных лохмотьях оно… Лишь бы хоть как-нибудь было излито, Чем многозвучное сердце полно!…

<1885>