Русские адмиралы — герои Синопа

В этих крейсерствах с 1846 года Нахимов продолжил участвовать уже как начальник отряда судов. 14 февраля он приказал командирам судов своего отряда приготовиться к выходу на рейд 1—2 марта, немедленно донести о неисправностях и о потребностях в запасах на шестимесячную кампанию³¹⁵. В приказе 22 февраля флагман рекомендовал командирам направлять к приему провизии медиков для освидетельствования ее качества, озаботиться состоянием ружей и наличием необходимого белья у команды. 27 февраля контр-адмирал предписал подготовить к кампании сверх штатных боевых по 25 учебных картузов на каждое орудие. Заметив, что на фрегате «Кагул» нет никакого расписания, он приказал его сделать. 17 марта Нахимов предписал всем судам быть готовыми сняться 20 марта. Другие приказы о приемке провизии, чая, лимонного сока были направлены на поддержание здоровья экипажей во время трудного весеннего похода¹.

Корвет «Пилад» вывели на рейд 1 марта; остальные суда отряда начали кампанию 8 марта^{316 317}. 28 марта 1846 года отряд судов под командованием Нахимова (фрегат «Кагул», корвет «Пилад», бриги «Паламед», «Эней», шхуны «Гонец», «Ласточка» и тендер «Струя») прибыл к Новороссийску и сменил ранее располагавшийся там отряд контр-адмирала Е.И. Колтовского³¹⁸. Целью отряда являлось прекращение «торговых сношений враждующих с нами горцев с другими нациями»³¹⁹. Распределив суда отряда на две смены, Нахимов посылал их поочередно на две недели крейсировать от Геленджика до Бомбор. В ходе крейсерства у восточных берегов Черного моря командир занимал офицеров и матросов практическими действиями. Кроме того, морякам не раз приходилось помогать гарнизонам укреплений Черноморской береговой линии и бороться с контрабандистами.

11 апреля шхуна «Гонец» между Сочи и Константиновским мысом в 12 милях от берега после двухдневного преследования овладела с боем одномачтовой чектырмой с товаром. На борту судна находились 28 черкесов и турок, не считая 8 женщин. В ходе перестрелки на чектырме были убиты двое. Остальных моряки после карантина передали сухопутному ведомству. 20 мая бриг «Паламед» взял вторую чектырму в 9 милях от берега, на высоте форта Лазарева. Аюди с нее успели на фелюге бежать к берегу. Трофейные суда были доставлены в Новороссийск, и после продажи захваченных товаров казну пополнили более 2000 рублей³²⁰.

10 мая, получив сведения о появлении в Абхазии группы мятежных горцев, командир корвета «Пилад» по просьбе коменданта Сухума высадил десант, а корвет и вооруженные гребные суда поставил по флангам крепости; только 1 июня, с прибытием начальника береговой линии генерал-лейтенанта А. Будберга, по распоряжению Нахимова корвет отправился в Новороссийск³²¹. Это уже был пример инициативы, проявленной молодым командиром.

Разлившаяся после продолжительных дождей река Шахэ размыла часть укреплений форта Головинского. Получив отношение генерал-лей-теыанта А. И. Будберга от 10 июня о том, что нужно послать какое-либо судно в помощь гарнизону пострадавшего укрепления, Нахимов немедленно направил корвет «Пилад» и бриг «Паламед»¹. Там они находились до 1 июля, когда сам Нахимов на фрегате прибыл к укреплению и отправил корвет и бриг в крейсерство^{322 323}.

По пути к Головинскому укреплению суда «Пилад» и «Паламед» встретились с контрабандистами. 28 июня контр-адмирал рапортовал Николаю I, что 19 июня посланные им корабли на высоте форта Лазарева обнаружили три судна контрабандистов и в штиль послали за ними гребные суда. В схватке погибли лейтенант и матрос, пять матросов были ранены³²⁴.

Фактически произошло так: 19 июня корвет «Пилад» и бриг «Паламед» попытались в безветрие взять четырьмя гребными судами три чек-тырмы; шлюпки были отбиты с потерями вооруженными контрабандистами; командир брига отозвал свои суда, бывшие уже близко от берега, и чектырмы успели пристать в местечке Вардан. Получив через полчаса возможность двигаться, корабли за час истребили неприятельские суда у берега и ушли³²⁵. Но Нахимов считал, что следовало действовать по-другому. В приказе от 29 июня он сделал замечания проявившим нерешительность командирам судов: «Рассмотревши донесения командиров корвета «Пилад» и брига «Паламед» о действии их гребных судов против двух турецких контрабандных судов, нахожу, что главное упущено из виду, — а именно: нанесши значительный вред орудиями гребных судов контрабандистам, должно было броситься на абордаж и взять их. Конечно, потеря офицеров и людей могла быть значительнее, но честь и слава остались бы неукоризненны»³²⁶.

В середине июля горцы начали накапливаться вблизи Субаши. 18 июля генерал-лейтенант А.И. Будберг приказал командиру крейсировавшего на дистанции корвета «Пилад» встать вблизи укрепления Головинского, которому угрожали горцы, и поддержать его. Командир корвета выполнил приказ, высадил на берег 50 человек десанта и каждую ночь высылал гребные суда к речке, на другой фланг. 27 июля к нему присоединился фрегат «Кагул». Зная по сведениям лазутчиков о намеченном ночном нападении, Нахимов ночью встал на шпринг в 5,5 кабельтова от берега у речки, а днем крейсировал поблизости; 2 августа он ушел в Новороссийск, оставив корвет на прежнем посту, и 4 августа послал на смену бриг «Эней», занимавший пост до смены 19 августа одним из судов контр-адмирала А.С. Ушакова. Горцы, ожидавшие ухода русских судов, так и не решились предпринять нападение¹.

До этого Нахимову вновь пришлось наблюдать за перекладкой мертвых якорей в Новороссийской бухте и установкой бакенов на банке и рифах. 26 мая прибыл корабль «Силистрия», моряки которого выполнили работу и 27 июня отправились обратно в Севастополь. 23 июля контр-адмирал, исполняя повеление главного командира Черноморского флота и не желая отрывать патрульные суда, на «Кагуле» лично осмотрел окрестности мыса Вона, где собирались суда контрабандистов. Моряки заметили несколько турецких судов на воде и на суше, а турецкий бриг, стоявший в Орту, вышел в море и следил за движениями фрегата, направлявшегося к форту Навагинскому^{327 328}.

До 20 августа отряд Нахимова ходил у восточных берегов Черного моря, пока не пришла смена. За это менее чем полугодовое крейсерство не раз случались эпизоды, требовавшие вмешательства моряков, не раз они вступали в бои или были готовы силой оружия поддержать своих товарищей. Несколько раз кораблям отряда самостоятельно и под командованием Нахимова приходилось помогать обороне прибрежных постов и укреплений. Но наиболее серьезной оказалась борьба с контрабандой — основная задача отряда.

Несмотря на небольшой срок в флагманской должности, сорокатрехлетний Нахимов решительно занимался приведением судов и службы на них в порядок и за февраль—март издал несколько дельных приказов³²⁹. Опытный моряк разными способами добивался повышения морской выучки. Он в приказах делал замечания командирам судов, которые неверно пользовались парусами, обещал о порядке на судне и проворстве команды судить по быстроте спуска и подъема вместе с флагом брам-реев и брам-стеньг³³⁰. Поощряя инициативу, контр-адмирал ставил в пример бриг «Паламед», выславший гребные суда для тушения пожара на берегу, не дожидаясь сигнала, тогда как все прочие значительно задержались³³¹. Нахимов заботился о здоровье матросов. Обнаружив цинготных больных на фрегате «Кагул», он требовал от командира проведения регулярных осмотров команды и намеревался больных отправить на «Силистрию» в Севастополь, обещал в случае повторения наказать но закону виновных офицеров¹. Нахимов приказал взыскать стоимость сломанного грот-марса-рея за счет прозевавшего вахтенного офицера^{332 333}. Ряд замечаний контр-адмирал сделал по недостаткам, замеченным на бриге «Эней»³³⁴.

В.А. Корнилов 14 марта 1846 года предложил М.П. Лазареву ввести Нахимова в качестве одного из директоров комиссии по восстановлению сгоревшей морской библиотеки в Севастополе. Он писал о моряке: «Я бы потому его желал, что он самый охотливый помощник всем вашим начинаниям...»³³⁵

В 1847 году на корабле «Ягудиил» Нахимов с 3 мая по 3 июня находился в плавании вторым флагманом практической эскадры³³⁶. Кроме крейсирования, эскадра сделала два рейса для перевозки войск и вернулась в Севастополь³³⁷. Контр-адмирал Ф.А. Юрьев, командовавший эскадрой, не раз выражал удовольствие второму флагману за сохранение места в строю, работу команд с парусами и выполнение сигналов³³⁸.

Осенью Лазарев поручил Нахимову испытать полученные с Камско-Воткинских заводов якоря для ботов. К весне 1848 года поручение было выполнено. Контр-адмирал не только сделал заключение о пригодности якорей, но и предложил методику их использования³³⁹.

Еще до начала кампании Нахимова назначили командиром отряда из фрегата «Коварна», корвета «Орест», брига «Фемистокл» и тендера «Нырок», который должен был сменить предшествовавший в патрулировании у берегов Кавказа³⁴⁰. Ему также вновь предстояло проверить мертвые якоря в Цемесской бухте. Предусмотрительный контр-адмирал заранее просил прислать в июне—июле корабль «Силистрия», а также два флашкоута (плашкоута) из Керчи и Севастополя^{341 342}. Так как в мае ему обещали, что прибудет флашкоут из Севастополя, Нахимов добивался, чтобы вовремя приготовили и второй. В итоге Лазарев отдал приказ отправить флашкоут из Керчи в Севастополь для ремонта¹¹.

Кампания продолжалась со 2 мая по 2 октября 1848 года³⁴³. 10 мая Нахимов рапортовал командиру Севастопольского порта вице-адмиралу

А.П. Авинову: «По повелению в. пр.-ва № 150 с порученным мне отрядом, состоящим из фрегата «Коварна», корвета «Орест», брига «Феми-стокл» и тендера «Нырок», сего числа снялся с Севастопольского рейда для следования к восточным берегам Черного моря на смену такового же отряда, состоящего под начальством контр-адмирала Колтовского»¹.