Русские адмиралы — герои Синопа

Капитан 2-го ранга П.В. Воеводский, долго служивший на четвертой дистанции, писал 18 декабря 1854 года М.Ф. Рейнеке: «...Город тоже сильно укрепляют. Почти на всей оборонительной линии устраивают вторую линию редутов и вообще укреплений. Конечно, действия тяжелой артиллерии им долго не выдержать, но при штурме несомненно принесут большую пользу. В особенности хорощо и надежно укреплен бастион Корнилова: причина этому, во-первых, местность, во-вторых, против него с давнего времени совсем не действуют, и потом надо отдать справедливость как деятельности, так и распорядительности Вл. Ив. Истомина...»¹⁵⁶⁷

Другой участник обороны еще более подчеркнул роль флагмана на суше: «Постоянная, необыкновенная деятельность Истомина достойна удивления самих врагов. И день, и ночь он на работе, и день, и ночь он готов к смерти. В какое отличное состояние Истомин привел Малахов курган! Какие всюду проведены работы, какие траверзы нагромождены! Чистота, порядок, осторожность, дисциплина царствуют на кургане и всюду там видна готовность к борьбе и смерти. Курган — это корабль Истомина!»¹⁵⁶⁸

С другой стороны, и контр-адмирал отмечал заслуги подчиненных: «Не могу надивиться на наших матросов, солдат, а также офицеров. Такого самоотвержения, такой геройской стойкости пусть ищут в других нациях со свечой! То, что сыпалось на наших матросов, составлявших прислугу на батареях, этого не видели люди от века... Бомбардировка начиналась утром в 6 часов, кончалась вечером в 7 часов, и в продолжение всего времени ни один здоровый матрос не дозволил себя сменить охотникам, которые беспрерывно со слезами на глазах упрашивали, чтобы их пустили к пушкам»¹⁵⁶⁹.

С командованием ему приходилось иногда говорить иначе. Когда однажды Истомин не получил ответа от командующего войсками в Севастополе генерал-лейтенанта Ф.Ф. Моллера на какое-то требование, он послал сказать его начальнику штаба А.Е. Попову, что одна из пушек направлена на Екатерининский дворец, где Моллер и Попов располагались, и бомба будет туда пущена, если требуемое не будет выделено^{1570 1571}.

Под руководством контр-адмирала в начале 1855 года проходило сооружение выдвинутых в сторону неприятеля укреплений: Волынского, Селенгинского редутов и Камчатского люнета.

С начала обороны Истомин настаивал на постройке передовых укреплений перед левым флангом обороны; именно по этому предложению создали Камчатский люнет и редуты за Килен-балкой, но не сразу, ибо А.С. Меншиков и Тотлебен были противниками строительства². Только в феврале поступило разрешение светлейшего князя. План, разработанный Нахимовым, Истоминым и Хрущевым, предусматривал взаимодействие армии и флота. 9 февраля по приказу Нахимова построили через Килен-бухту плавучий мост из вспомогательных судов. Военный совет определил задачи участников действий. Были выработаны сигналы, заранее доставлены материалы и инструмент, пристреляны с суши и кораблей подступы к местам работы³.

Селенгинский редут заложили в ночь на 10 февраля, Волынский — в ночь на 17 февраля 1855 года. Оба укрепления располагались в 300— 400 саженях от неприятельских позиций, перед которыми спешно построили линию небольших стрелковых окопов-ложементов. Французы неоднократно атаковали, однако русские полки при поддержке огня кораблей защищали эти передовые позиции. В ночь на 27 февраля на холме впереди Малахова кургана был заложен Камчатский люнет. Все три укрепления стали целью атак неприятеля в марте, апреле и мае⁴. Разумеется, строительство и оборона этих укреплений оказались в сфере внимания В.И. Истомина.

А.А. Вязмитинов, участник обороны Севастополя в 1855 году, позднее вспоминал о трудностях постройки и обороны передовых укреплений: «Селенгинский и Волынский редуты построены были наскоро, выдвинуты далеко вперед и отделялись от оборонительной линии Килен-балкой и пространством около версты, открытым для неприятельского пушечного и штуцерного огня. Брустверы редутов, составленные из двух-трех рядов туров, насыпанных рыхлыми камнями, были слишком тонки и низки, чтобы защитить внутренность редутов от ядер; значительно утолстить брустверы при непрерывно поддерживаемом французами разрушительном огне было невозможно; скопление значительной массы рабочих стоило бы нам весьма больших жертв, а результат работы двух—трех сотен человек был ничтожен, так как грунт здесь состоял из сплошного камня и едва поддавался кирке и лому. Все, что нам удавалось с большими усилиями сделать, — это не допускать насыпи до разрушения и по ночам исправлять повреждения, которые делались неприятелем днем»¹.

С появлением передовых редутов французы сосредоточили против них основной огонь артиллерии. Не раз они пытались штурмовать. К примеру, вечером 5 марта союзники (12 тысяч) внезапно атаковали Камчатский люнет, но были отбиты значительно меньшими русскими войсками, о чем Истомин рапортовал Нахимову, назвав отличившихся^{1572 1573}.

За храбрость контр-адмирала наградили орденом Св. Георгия III степени¹⁵⁷⁴.

В.И. Истомин погиб 7 марта 1855 года, когда возвращался с Камчатского люнета на Малахов курган: ядро оторвало ему голову. Висевший на шее крест ордена Св. Георгия был раздроблен на части, и Нахимов послал брату покойного сохранившийся обрывок орденской ленточки¹⁵⁷⁵. В тот же день П.С. Нахимов назначил начальником 4-го отделения оборонительной линии капитана 1-го ранга Н.Ф. Юрковского. 9 марта вице-адмирал в донесении Д.Е. Остен-Сакену просил разрешения похоронить погибшего во Владимирском соборе. Он писал: «Контрадмирал Истомин убит неприятельским ядром на вновь воздвигнутом Камчатском люнете. Хладнокровная обдуманность при неутомимой деятельности и отеческом попечении, соединенная с блистательной храбростью и благородным возвышенным характером, — вот черты, отличавшие покойного. Вот новая жертва, принесенная искуплению Севастополя. Качества эти, взлелеянные в нем бессмертным нашим учителем адмиралом Лазаревым, доставили ему особенное исключительное доверие и падшего героя Севастополя вице-адмирала Корнилова. Духовная связь этих трех лиц дала нам смелость, не ожидая вашего разрешения, действовать по единодушному желанию всех нас, товарищей и подчиненных убитого адмирала: обезглавленный прах его удостоен чести помещения в одном склепе с ними»¹⁵⁷⁶.

Похоронили моряка в Севастополе, во Владимирском соборе. Нахимов приказал отметить место гибели Истомина, как то было делано для места ранения В.А. Корнилова¹.

Место в склепе Нахимов оставлял для себя, но уступил его тому, кто пал ранее. В письме брату покойного он писал: «...Спешу вам только передать об общем участии, которое возбудила во всех гибель товарища и начальника, всеми любимого. Оборона Севастополя потеряла в нем одного из своих главных деятелей, воодушевленного постоянно благородною энергиею и геройскою решительностью; даже враги наши удивляются грозным сооружениям Корнилова бастиона и всей четвертой дистанции, на которую был избран покойный, как на пост самый важный и вначале самый слабый»^{1577 1578}.

Вдове М.П. Лазарева, сообщая о захоронении Истомина рядом с телом ее мужа, Нахимов писал 24 марта: «Вам известны подробности смерти Владимира Ивановича, и потому я не буду повторять их; твердость характера в самых тяжелых обстоятельствах, святое исполнение долга и неусыпная заботливость о подчиненных снискали ему общее уважение и непритворную скорбь о его смерти. Свято выполнив завет, он оправдал доверие Михаила Петровича и подтвердил новым фактом, как много потеряла Россия в преждевременной кончине нашего общего благодетеля...»¹⁵⁷⁹

Истомин проявлял большую заботу о матросах и солдатах, пользовался их любовью и уважением. Он был храбр до самоотвержения. Один из участников обороны вспоминал: «Много видал я людей храбрых в разных кампаниях, но такая фантастическая храбрость, как в Истомине, есть явление редкое и достойное подражания...»¹⁵⁸⁰

Генерал-майор В.И. Васильчиков, начальник штаба Севастопольского гарнизона, писал о роли контр-адмирала: «Со смертью Истомина на Корабельной стороне исчезло то единство действий, которое проистекало от деятельности энергического контр-адмирала. Чтобы восстановить прежнюю энергию и сосредоточить власть над войсками в одних руках, главное начальство над всеми тремя отделениями Корабельной стороны было поручено генерал-лейтенанту Хрулеву. Выбор был вполне удачен»¹⁵⁸¹.

Можно полагать, что гибель Истомина (а затем смерть сменившего его Н.Ф. Юрковского) лишила четвертую дистанцию начальников, способных защитить позицию. Как известно, из-за ряда упущений союзникам удалось с огромными потерями овладеть Малаховым курганом, что и послужило для М.Д. Горчакова поводом оставить главную базу флота.

Первый памятник героям обороны Севастополя открыли в городе 19 августа 1856 года, после освобождения от интервентов, у недостроенного Владимирского собора. Надпись гласила: «Здесь погребены: Адмирал Лазарев, скончавшийся в лето 1851 года, и убиенные при защите г. Севастополя: Вице-Адмирал Корнилов, Контр-Адмирал Истомин, Адмирал Нахимов»¹.