Русско-турецкая война 1877—1878 гг.

Таким образом, всем ходом боевой подготовки русская конница обрекалась на одни лишь тактические боевые действия.

Мало того, неверие в свои боевые возможности, усиленно прививавшееся коннице в мирное время, а также невтянутость ее в длительную боевую работу должны были отрицательно сказаться и на тактических и стратегических действиях конницы в охранении или разведке.

Конечно, имелись кавалерийские части, где под влиянием передовых взглядов их начальников боевая подготовка конницы во многом приближалась к требованиям боевой действительности того времени. Но их было мало.

Недостатки боевой подготовки конницы в мирное время таили в себе угрозу сделать ее во время войны привеском пехоты, не столько приносившим ей помощь, сколько требовавшим ее от пехоты. В значительной мере так и случилось в войне 1877-1878 гг.

Боевая подготовка инженерных войск основывалась на богатейшем опыте Крымской войны и главным образом обороны Севастополя; к 60-70-м годам этот опыт сохранил еще злободневное значение, особенно в смысле создания и применения позиционных оборонительных укреплений.

Относительно глубоко эшелонированная оборона, стрелковые окопы, применение укрытий, отнесение артиллерии из укреплений в промежутки и тыл, инженерное обеспечение контратак - все это имело жизненное значение для подготовки инженерных войск в 60-70-е годы. Кроме того, большую роль в боевой подготовке инженерных войск сыграли классические теоретические труды А.3. Теляковского (1806-1891) по фортификации. Первый из главных его трудов - «Полевая фортификация» - был выпущен еще в 1839 году, второй-«Долговременная фортификация»-в 1846 году. В этих работах Теляковский проводил мысли о подчиненном положении военно-инженерного искусства по отношению к тактике и стратегии, о соответствии фортификации условиям местности и требованиям войск, о творческом, лишенном шаблона, применении фортификации в бою, о назначении фортификации обеспечивать выполнение войсками их боевых задач и др. Все эти положения давали верное направление боевой подготовке инженерных войск в 70-е годы XIX века.

Наряду с этим, однако, был ряд обстоятельств, отрицательно сказывавшихся на боевой подготовке русских инженерных войск. В этом смысле прежде всего следует отметить косность официального руководства инженерными войсками, во главе которого фактически стоял Тотлебен. Заключалась она в том, что опыт Крымской войны учитывался руководством неправильно или вовсе не учитывался. В результате в боевой подготовке инженерных войск прививался нездоровый шаблон, игнорировались выявленные Крымской войной зачатки нового в военно-инженерном искусстве. Опыт Крымской войны не рассматривался в свете новых явлений, что было особенно важно в связи с возросшей ролью нового нарезного оружия.

Тотлебен и его сторонники заняли неправильную и вредную позицию в отношении ряда передовых положений Теляковского. Не имея возможности открыто отвергнуть их в силу научного авторитета и популярности Теляковского, верхи военно-инженерного руководства втихомолку игнорировали их в практической боевой под­готовке военно-инженерных войск.

Особенно вредную роль сыграло слепое подражание «победоносному» опыту пруссаков во время франко-прусской войны 1870-1871 гг.

Плохо сказывалось на подготовке инженерных войск также их не вполне достаточное материальное обеспечение, отсутствие органической связи с другими родами войск (инженерные войска существовали в виде отдельных, обособленных бригад) и ряд других второстепенных обстоятельств.

Саперные части были в основном подготовлены к обеспечению войск в инженерном отношении и в целом хорошо справлялись со стоявшими перед ними задачами. Слабым местом их подготовки являлись инженерное обеспечение наступления и практические инструкторские навыки при руководстве инженерными работами, выполнявшимися силами главных родов войск. Хорошо подготовлены были понтонные части; в основе их подготовки лежал богатый опыт русской армии в переправах через крупные реки, в том числе опыт многократных переправ через Дунай. Прекрасно подготовлены были подразделения инженерных войск, занимавшиеся постановкой минных заграждений; возглавлявший это дело М.М. Боресков, участник войны 1853-1856 гг., дал немало нового и ценного по своей специальности.

В целом подготовка русских инженерных войск отвечала военным требованиям того времени.

Здесь же следует коротко остановиться на боевой подготовке только что зарождавшихся в то время войск, таких, как войска связи и воздухоплавательные части.

К 1876 году будущие войска связи существовали в русской армии под названием «военно-походных телеграфных парков»; каждый такой парк располагал восемью телеграфными аппаратами системы Воронцова - Вельяминова и 100 км провода; всего было создано девять парков. В 1863 году было издано руководство для использования телеграфа в войсках «Военно-походный телеграф»; выросли кадры специалистов, энтузиастов своего дела. В скромных пределах небольшого количества штатных единиц, несмотря на несовершенство материальной части, была проведена большая работа по подготовке телеграфистов к работе в полевых условиях. К концу русско-турецкой войны 1877-1878 гг. в действующей армии имелось уже 100 телеграфных станций.

Начало военному воздухоплаванию было положено в 1869 году созданием «Комиссии по применению воздухоплавания в военных целях». В 1870 году в Усть-Ижорском саперном лагере производились опыты по применению воздухоплавания для корректирования артиллерийского огня.

Подготовка штабов в мирное время стояла в русской армии перед войной 1877-1878 гг. на низком уровне. В основном это зависело от недостатков академического образования, так как штабы дивизий и корпусов комплектовались офицерами, окончившими академии. Эти офицеры сыграли в войсках большую роль в борьбе с плацпарадным увлечением в деле распространения тактических знаний. Они являлись наиболее образованной в тактическом и стратегическом отношении частью русских офицеров. Но в области непосредственно штабной службы военная академия давала им мало. Дополнительный курс, рассчитанный на подготовку офицеров к штабной службе, был введен лишь в 1869 году, полевые поездки офицеров генерального штаба начались лишь с 1871 года, но и обе эти меры непосредственно для штабной службы давали мало.

Плохая подготовка штабов объяснялась, кроме того, перегрузкой офицеров генерального штаба канцелярской работой, плохим знанием потребности войск, неустановившимися взглядами на роль, значение и функции штабов в условиях того времени, во многом отличных от прежних, отсутствием общеобязательных руководств по штабной службе, неустановившейся и несовершенной организацией постоянных войсковых штабов и совершенно случайной, импровизированной организацией отрядных штабов, недостаточным количеством офицеров с академическим образованием - Военная академия, например, ежегодно выпускала всего 50 человек - и т.д.

В силу этих причин подготовка штабов страдала плохой организацией штабной службы, слабой организацией работы штабного коллектива; зачастую офицеры штаба выполняли лишь эпизодические задания по указаниям своих командиров; особенно слабы были организация разведки, производство рекогносцировок, служба информации, предвидение; язык документации не отличался ни краткостью, ни точностью.

Подводя окончательные итоги состоянию боевой подготовки русской армии в 1860-1870 годы, необходимо отметить, что она, намного уйдя вперед по сравнению с периодом Крымской войны, все еще недостаточно отвечала требованиям уровня военного дела того времени и имела много существенных недостатков. Основным из них являлась недостаточная подготовка пехоты к наступлению на средних и дальних дистанциях от противника.

* * *

К 1876 году Россия на Черном море располагала чрезвычайно слабым военно-морским флотом. Всего в составе русского Черноморского военно-морского флота насчитывалось 39 кораблей. Лучше других были вооружены «поповки»: 1) «Новгород» представлял собой судно водоизмещением в 2491 т. со скоростью хода в 7 узлов; нес на себе 2 орудия калибра 11 дм, 2 - 4-фунтовых пушки, 8 - 47-мм и 2 - 37-мм орудия; имел броню: бортовую - 9 дм и палубную - 3 дм; 2) «Вице-адмирал Попов» - водоизмещением 3500 т со скоростью хода в 8 узлов; нес на себе 2 12 дм. орудия, 6 - 4-фунтовых пушек, 8 - 47-мм, 2 - 37-мм орудия; имел броню: бортовую - 15 дм, палубную - 3 дм (44) Однако оба эти судна были предназначены для береговой обороны и из-за свойственной им тихоходности и особенностей конструкции не могли вести борьбу с неприятельским флотом в открытом море. Все остальные суда не имели брони, вооружены были слабо, да и то не все, являлись устаревшими, мелкими или имевшими лишь вспомогательное значение.

4.44

(44) Л.М. Еремеев. Боевые действия русских моряков в войну 1877-1878 гг. В книге «Русское военно-морское искусство», 1951, стр. 245.