Ружье из черной стали

– Далеко еще?

Тот же день. 20:01

– Готовься к стрельбе, брат взхоббит.

– Я готов, Торкин, - сказал Полка, поудобнее раскладывая свой "штепсель".

Шагающие башни подошли уже на такое расстояние, что можно было разглядеть метровые шляпки заклепок на их броне.

– Огонь!
– заорал кто-то.

На шагающие башни обрушился смертельный шквал. Не удержавшись на стальных ногах они рухнули на землю. Открылись люки и наружу с дикими криками повалили солдаты Омара.

– Башни на двух ногах! Херовая конструкция!

– фыркнул Торкин, методично отстреливая вылезающих из башен солдат.

Крохотуля зашвырнула в люк ближайшей башни зажигательную бомбу. Полыхнуло пламя. Раздались жалобные вопли.

– Это война, - холодно заметила гномша.

9 число весеннего месяца. 19:45.

Она была прекрасна. Шелковистые пряди ее волос струились по великолепным изгибам идеально сконструированного тела слегка прикрывая зовущую наготу. Лучезарные глаза, цвета ослепительно голубого цвета, казалось, смотрели прямо на него.

– Я люблю вас. Я люблю вас всех, - слегка хрипловатым голосом сказала она и ее розовый язычок скользнул по коралловым губкам.

Торкин протяжно застонал и с видимым усилием заставил себя отвернуться.

– Девяносто - шестьдесят - девяносто - никак не иначе, - прохрипел гном.

Сам взхоббит не мог оторвать глаз от томно вздымающихся грудей Ночной Болтуньи. Отремонтированная лучшими мастерами Омара и запрограммированная с помощью Девяти Серьг Черных Аудиторов Ночная Болтунья была неотразима.

Плавной походкой шествовала она по полю к стенам Грязной Пристани и никто из защитников не мог поднять на нее руку. Даже прекрасные эльфы (те немногие из них, кто сражался на стенах) застыли в каком-то странном оцепенении. Никто не обращал никакого внимания на войска Омара, которые тихо и незаметно крались по полю, следуя за Ночной Болтуньей.

– Стреляй, брат взхоббит, стреляй!
– отчаяно шептал гном.

– Не могу, - отвечал взхоббит.

Старик Радован Карагозис упал в обморок от избытка чувств.

Превозмогая себя Торкин зажмурил глаза и дрожжащими руками направил "гэндалеву зажигалку" в сторону Ночной Болтуньи, но нажать на курок не смог.

– Она сейчас ворвется в город, - прошептал Полка и тут же, стряхивая с себя эротическое наваждение закричал: -Скорее к воротам! Она сейчас ворвется в город!

Схватив гнома за руку взхоббит потащил его к воротам.

– Не пойду!
– кричал Торкин упираясь.

– Там ты сможешь рассмотреть ее поближе!
– объяснил ему хитрый взхоббит.

– Скорее к воротам!
– обрадованно завопил гном.

Они понеслись к воротам не чуя под собой ног, распихивая зачарованных людей, гномов и эльфов.

Ночная Болтунья подошла к воротам, запрокинула вверх голову и издала столь чувственный и протяжный стон, что все охраняющие ворота люди (за исключением тех, кто подобно старому рейнджеру лишился чувств) принялись срывать замки и отодвигать засовы.

– Поздно, - прошептал Полка, увидев, что створки ворот уже приоткрылись и изящная ручка с безукоризненно наманикюренными наготками просунулась внутрь.

Какой-то обезумевший от страсти гон-дырец припал к руке губами и облобызал ее. Когти Ночной Болтуньи внезапно сверкнули сталью, пальцы сжались и, издав истошный вопль, гон-дырец упал на мостовую, истекая кровью.

У ворот вдруг возникла дерзкая фигурка Крохотули.

– Что вы делаете?!!
– завопила она пиная руку Ночной Болтуньи ногами, обутыми в тяжелые армейские ботинки.

Но было поздно. Ворота заскрежетали и распахнулись. Ночная Болтунья вошла в город.

Тот же день. 19:56.

Груды бездыханных тел громоздились вокруг ворот. Упиваясь содеянным Ночная Болтунья вновь подняла лицо к небу и застонала.

– Нам не удержать ее, - сумрачно сказал Торкин.

– Я даже пытаться не буду, - заявил взхоббит.
– Эта разнузданная оргия отвратительна даже такому взхоббиту как я.

– Отойдите в сторону, - сказал вдруг кто-то усталым голосом.

Друзья повернулись и увидели Пеленгаса-Одноглаза.

Старый ай-мур выглядел совсем изможденным, лишь глаза, зрачки которых были ненормально расширены, сверкали при свете карманных фонариков. В руке Пеленгас держал свой посох увенчанный серебрянным набалдашником.

– Пришло и мое время, - сообщил Пеленгас не отрывая взгляда от Ночной Болтуньи.
– Ах, как умирать не хочется...

Он зашагал вперед и чудовище, завидя его, остановилось в нерешительности. Ай-мур поднял посох...

Тот же день. 21:18.

– Вот и все, - прохрипел Пеленгас.
– Я выполнил свой долг и теперь могу уйти за Хриплые Моря.

– Это был подвиг достойный великого ай-мура, - проговорил взхоббит глядя на мертвую Ночную Болтунью, обвившую ногами и руками посох Пеленгаса.

Пеленгас слабо ухмыльнулся.

– Это был самый долгий тра...

В горле его что-то заклокотало и он испустил последний вздох. Друзья склонили головы.

Так покинул Средне-земелье последний из ай-муров, - пробормотал Торкин. Кто бы знал?

– Не время для торжественных речей, - сказала Крохотуля.
– Враг приближается.

Войска Омара, под прикрытием Ночной Болтуньи подкрались к воротам и теперь неудержимым потоком хлынули в город.

– Мы погибли!
– истошно завопил кто-то.
– Это неудержимый поток озверевших зомби!

– Неудержимых потоков не бывает!
– воскликнул доблестный Бреминдол появляясь у ворот.
– Мы удержим их! Ко мне, храбрецы!

Затарахтели пулеметы и воины Омара своими телами покрыли площадь у ворот. Ручные гранотометы защитников гулко рявкали, производя в рядах наступающих катастрофическое опустошение. Но все новые и новые солдаты шли на штурм...

Тот же день. Без пяти полночь.

– Они прекратили атаку!
– торжествующе закричал Бреминдол.
– Они отступают.

Его лучшая рубаха была изорвана и заляпана кровью, но героя это ничуть не огорчило.