Рыба без головы. Апокалипсис

— А полиция — наши враги? — спросила девушка.

— Если они хотят ни за что посадить нас в тюрьму — то да.

— Странная у тебя логика, — сказала Девятова.

— Ничего странного, все верно, — поддержал его Антон.

— А знаешь, — сказал он чуть позже Павлу, — я тебя даже уважать стал. Как ты ее в пух и прах разбил своей безупречной логикой.

— Еще не разбил, — усмехнулась Мария.

— Ну, по крайней мере, ты задумалась над тем, что иногда врать можно, ведь так? — спросил ее Трубинин.

— Нет, врать нельзя. Даже если правда может навредить собеседнику, обманывать его все-таки не стоит. Лучше вместо вранья оказать ему реальную помочь. А уж врать для получения личной выгоды — это вообще даже не обсуждается. Тут все однозначно.

— Да ладно… вот ты говоришь, представь мир, где все друг другу врут. А я скажу наоборот. Представь мир, где все говорят друг другу правду и только правду. Молодой человек, вместо того, чтобы подарить девушке цветы и пригласить в ресторан, скажет: «Пойдем, займемся сексом!». Вместо комплимента тебе скажут: «Ты выглядишь как чучело, но мне от тебя кое-что надо, поэтому я подлизываюсь». Каково жить в таком мире?

— А знаешь, это был бы прекрасный мир. Я выгляжу как чучело, и мне прямо сказали об этом, вместо того, чтобы втихаря хихикать надомной, а в глаза лицемерно говорить, что я «королева красоты». Потому что в первом случае я могу исправить недостаток своей внешности. Как говориться, лучше горькая правда, чем сладкая ложь. Да и в случае с сексом. Может, молодому человеку хочется чего-то необычного, например, чтобы его партнерша оделась в черный латекс и отстегала его ремешком. Но вместо этого он притворяется «нормальным» и страдает от этого, хотя мог бы найти партнершу с соответствующими наклонностями и вволю наиграться с ней в ролевые игры.

— Ладно, — вмешался в их дискуссию Антон, — а как по твоей теории поступить, если ты говоришь правду, но тебе не верят.

— Доказывать, — ответила Мария.

— Ну и как мы можем доказать, что те двое превратились в странную жижу, и мы, точнее ты, сожгла их тела, чтобы не распространять якобы заразу?

— Вы о чем говорите? — спросил вдруг до сих пор молчавший Армэль.

— Обсуждаем, что сказать полиции, — ответил Павел, — мы утверждаем, что надо сочинить правдоподобную легенду, а Маша говорит, что врать нельзя.

— Я тоже против вранья, но, боюсь, нам никто не поверит, если мы скажем, как было на самом деле. Лучше уж сочинить правдоподобную легенду, что нас просто бросили. Например, ушли, когда мы спали.

— Во! — Трубинин поднял вверх указательный палец, — француз тоже согласен с нами.

— Кстати, а вот и промежуточный лагерь, — сообщил Зубатов, указывая на домики внизу.

— Быстро же мы дошли, — проговорил Павел.

— Ну дык вниз идти это не вверх.

Путники спустились к деревянным строениям, равнодушно осмотрели пустые домики — сарайки и зашагали дальше.

— Насчет легенды, — произнес Павел, — я предлагаю так. Мы все будем говорить, что нас бросили: ушли утром, когда мы спали. А Маша пусть говорит что хочет. Ей все равно не поверят, подумают, что она сошла с ума от горной болезни.

— Ну о’кей, — согласился Антон.

Девятова же просто укоризненно посмотрела на Павла с Антоном, но ничего не сказала.

Глава 27. Мамкины выживальщики

С утра Толя позвонил матери.

— Привет, мам, — сказал он, — ты сейчас дома будешь?

— Да, я же на пенсии, куда я пойду? Это папа пока еще работает.

— Отлично. Тогда я к вам сейчас приеду.

— А ты что, не на работе?

— Да какая работа? Ты видела, что в городе твориться?

— А что твориться?

— Обманутые вкладчики штурмуют банки, магазины уже не принимают к оплате банковские карты…

— А! Так ты об этом… не беспокойся, мы свои скромные вклады уже сняли.

— Да нет, дело не в этом. Тут все гораздо серьезнее. Наверное, мне стоит приехать.

— Ну ладно, приезжай. Как раз покажешь мне как твоим ютубом пользоваться, а то я забыла, а по телевизору вообще ни один канал не работает.

Перед тем как выехать, Толя решил зайти в магазин. Сначала он направился в небольшой магазинчик, который был доме, где он живет. Но тот оказался закрытый. Парень пожал плечами и направился в супермаркет, который находился чуть дальше. Магазин работал, очередей там не было, но множество пустых полок представляли собой удручающее зрелище. Там где раньше стояли консервы, крупы, макаронные изделия, зловеще зияла пустота. Но дорогие товары все еще стояли на витринах: элитные колбасы, алкоголь, красная икра, кондитерские изделия.

Толя положил в корзину несколько пачек печенья, палку колбасы и направился я в хлебный отдел. Но хлеб отсутствовал. Даже черствые булки и баранки и те разобрали.

— Надеюсь, вы не будете спрашивать, куда все делось? — устало вздохнув, улыбнулась продавщица.

— А что, многие спрашивают?

— Да каждый покупатель…

Надеясь на чудо, Толя достал банковскую карточку.

— Нет, только наличные, — покачала головой кассирша.

Парень грустно вздохнул и достал купюру. Продавщица устало отсчитала сдачу. «Ну вот, и начался апокалипсис», — подумал Толя, выходя из магазина. Он дошел до своей машины и поехал к родителям. Автомобили неспеша ползли по дороге довольно плотным потоком, и, можно было подумать, что идет самый обычный день.

«И вот едут люди», — думал Толя, — «Куда-то спешат. Кто-то торопится на работу, кто-то может быть, на свидание к любимой женщине, кто-то просто выехал по делам. И никто не подозревает, что через несколько дней наступит настоящий апокалипсис, и все они поедут в одном направлении: «прочь из города», создавая при этом пробки и хаос.

Толя выехал на широкую улицу, которая шла параллельно большой реке, пролегающей через всю центральную часть города. Здесь, как ни странно, дорога оказалась более менее свободной. Через некоторое время пришлось свернуть. С одной стороны улицы был огороженный бетонным забором пустырь, с другой высотки офисных центров. Потом несколько поворотов. Здесь тоже было немноголюдно. Но потом парень увидел толпу людей, которая что-то кричала и держала в руках плакаты: «Верните наши вклады». Чуть поодаль к толпе приближался полицейский с мегафоном в руке. И вдруг он как заговорит, да так громко, что его голос можно было услышать с другого конца улицы:

— Граждане протестующие! Ваша акция незаконна. Немедленно разойдитесь!

Дальше следовали пятиэтажные жилые дома. У одного из них Толя свернул во дворы. Поднялся по лестнице. Дозвонился. Мать, одетая в белую футболку и джинсы открыла ему дверь.

— Проходи, — сказала она, чай будешь?

— Угу, — ответил он, проходя на кухню, чтобы положить пачки с печеньем. Краем глаза он увидел стоящие в прихожей составленные друг на друга банки тушенки.

— О! — произнес парень, — я вижу, вы уже готовы к апокалипсису.