Рыбка по имени Зайка

В глазах Владимира появилось безграничное удивление, а профессор как ни в чем не бывало вещал:

– Купить корову, кур, коз, завести огород, самим печь хлеб.

– Спасибо, – прервал эскулапа бизнесмен, – очень благодарен вам за консультацию, вот гонорар.

Когда продолжавший петь о натуральном хозяйстве дядька ушел, Ира тихо спросила:

– Мы уедем в деревню?

– Конечно, нет, – ответил отец.

– Но маме плохо!

– И что теперь?

– Доктор…

– Он идиот! – заорал Владимир. – Кретин, дуболом! Как он себе это представляет! Я дою корову? А бизнес! Деньги откуда возьмутся?

– Если мы продадим все и станем жить… – начала было Ира, но отец резко оборвал дочь:

– Не пори чушь! Не продадим и не станем! Не может быть у человека аллергии на все!

– Вдруг и впрямь ремонт виноват? – не успокаивалась Ира.

– Забудь этого аллерголога, он…! – заорал отец.

Ира не обратила внимания на грубое слово, вырвавшееся у папы. Володя никогда не стеснялся в выборе выражений, и девушка привыкла к его непечатной лексике.

– Но маме-то плохо! – напомнила она.

– Вылечим, – твердо пообещал Владимир, – костьми лягу, а спасу жену.

Но, увы, Наташа умерла вскоре после визита профессора. Не помогло ничего: ни ударные дозы витаминов, ни проведенный в порыве отчаянья курс химиотерапии.

Лола, прибывшая на похороны матери, бросалась на гроб с криками:

– Ну почему я тебя одну оставила! Никто о мамочке не заботился.

Ира тогда впервые сильно обиделась на сестру. Со стороны Лолиты было очень некрасиво вести себя подобным образом. Она жила в Лондоне, а Ира сидела около Наташи, держала умирающую мать за руку. Но потом, увидев, как сестра на поминках упала в обморок, Ира простила ее.

Глава 25

После смерти Наташи жизнь Кисовых не особенно изменилась. Лола вернулась в Москву, но она попросила отца купить ей отдельную квартиру. Владимир выполнил просьбу старшей дочери. Ира осталась с папой, она превратилась в хозяйку, заняла место Наташи. Владимир принципиально не желал нанимать домработницу, и Ире пришлось впрягаться в уборку, стирку, готовку и глажку. Отец был требователен, а после смерти жены стал даже жестоким. Он орал на Иру, попрекал ее куском хлеба:

– Сидишь на моей шее, дармоедка! Давно пора с плеч слезть! Иди работай, как все!

И снова Алсу пыталась вразумить подругу:

– Гонит тебя отец? Так уходи!

– Куда? – тихо спрашивала Ира.

– Да хоть к нам, – предлагала Алсу, – мама рада будет, она тебя давно родной считает.

– Нет, – отвечала Ира, – не могу.

– Но почему?

– Папа один останется.

– Ничего, он снова женится, и потом, Лола есть!

– Она отдельно живет!

– Правильно, – заорала Алсу, услышав последний аргумент, – Лолочка у нас молодец, специально смылась, чтобы об отце не заботиться, свалила все на тебя! Бери вещи, перебирайся к нам, нечего поломойкой служить. Вот увидишь, твой отец мигом новую супругу найдет.

– Нет, – качала головой Ира.

Такие разговоры подруги вели довольно часто, и в конце концов Алсу, не выдержав, ляпнула:

– Ясно. Боишься, что капиталы отца пришлой бабе достанутся. Только он еще вполне крепкий мужик, нечего тебе на наследство рассчитывать.

Сказала и испугалась. Сейчас Ира развернется и уйдет от нее навсегда. Но подруга спокойно ответила:

– Я не сержусь на тебя, потому что понимаю, ты это сказала из желания сделать мне лучше. Никакого наследства я не жду, просто жаль папу, кстати, он в последнее время сильно сдал.

И это было правдой. Владимир срывался, орал без всякой причины на окружающих, потом начинал задыхаться, синеть. У него стало повышаться давление, и в конце концов у Кисова приключился инсульт, от которого он умер.

На похоронах Владимира Алсу еле-еле удержалась от того, чтобы не налететь на Лолу с кулаками. Старшая сестра Иры вела себя просто отвратительно.

Сначала она, как и на погребении Наташи, бросалась на покрытый лаком гроб, визжала:

– Папа! Папа! Тебя загубили! Никто за тобой не ухаживал!

Ира молча пряталась за спину Алсу. Потом были поминки, устроенные дома. Во всех комнатах разместили столы, народ шел демонстрацией, наемная прислуга сбивалась с ног, подавая еду и выпивку. Лола сидела на самом почетном месте. Ей выражали соболезнования. Изредка наиболее близкие люди интересовались:

– А где Ирочка?

– Прилечь пошла, – небрежно бросала Лола, – она у нас слабая, чуть что, в обморок падает. А я не такая. Очень хорошо понимаю: мне теперь папиным бизнесом рулить, нужно быть твердой. На руках сестра немощная осталась, ее надо до ума довести, замуж за хорошего человека выдать.

– Какой характер, – шептались люди, – кремень! Такое горе пережила, а в первую очередь о сестре думает.

Алсу, наверное, была единственной, кто знал: Лоле глубоко наплевать на Иру, просто старшая сестра усиленно изображает из себя белую и пушистую, не забывая обмазать младшую грязью.

Завещание Владимира не содержало никаких неожиданных моментов. Все его движимое и недвижимое имущество, деньги, квартира и прочее доставались дочерям. Нажитое делилось между девочками поровну, но с одним небольшим условием. Ирочка могла воспользоваться своей частью не сразу, а лишь по достижении оговоренного в завещании возраста.

«Моя младшая дочь, – отметил в сопроводительном письме Владимир, – слишком неразумна и глупа, чтобы суметь правильно использовать капитал. Опекуном Ирины назначаю своего близкого друга Никитина Игоря Федоровича».

Ире пришлось переехать в однушку Лолы, а та вернулась в родительскую квартиру и вплотную стала заниматься бизнесом отца. До его смерти дочь никогда не интересовалась, в какой реке любимый папа вылавливает миллионы, но, получив в наманикюренные лапки предприятие, в одночасье стала жестокой бизнесвумен. С сестрой Лола общалась мало, чему Ирочка была только рада.

Младшая Кисова, осиротев, по-прежнему не блистала талантами, жила, как раньше. Опекун выдавал ей четко определенную сумму на расходы. Денег Ире не хватало. Один раз она попросила Никитина:

– Игорь Федорович, дайте мне немного в долг. Я получу капитал и верну.

– Зачем тебе? – насупился тот.

– Машину хочу купить, – призналась Ира, – тяжело на метро кататься.

– Вот поэтому отец и не хотел тебе сразу деньги отдавать, – отрезал опекун, – он понимал, что ты мигом растренькаешь их на ерунду. Мы с ним, между прочим, первую половину жизни на автобусах проездили, и ничего, выжили. А тебе авто сразу подавай! Заработай сама.