Рюрикович 2

После этого я повернулся к дверям и произнес:

— Господа, очень приятно было познакомиться. Вы уже можете выключить музыку. Спасибо вам за выполненную просьбу.

Человек со шрамом застыл с открытым ртом. Похоже, что до него сейчас дошло — в какой замес мог завести их Кудрявый, если бы другие бойцы ринулись на меня возле магазина Толстяка. Ведь там не было договорённостей, и я запросто пооткручивал бы бошки всем двадцати бандюкам.

Ну что же, тут я всё сделал, поэтому развернулся и, слегка пританцовывая под всё ещё льющуюся музыку, двинулся к своей машине. Михаил Кузьмич изо всех сил старался сдерживать улыбку.

Нам без лишних слов открыли ворота. Грех было не воспользоваться подобной любезностью.

Мы покинули поместье Февраля победителями. Я всё ещё надеялся, что у предводителя местных Ночных Ножей хватит ума выполнить мою просьбу. По крайней мере, я подарил ему шанс…

Глава 16

«Победа — это не всё для ведаря. Всё для ведаря — постоянное желание побеждать!»

Кодекс ведаря

Царская клиника. Село Воробьёво.

Владимир Васильевич подошел к палате отца. Вздохнул, словно собрался окунуться в ледяную купель…

Самая дорогая клиника находилась в подмосковном селе Воробьёво. Там взялись поставить царя на ноги, но… все эскулапы только разводили руками. Колдуны и маги тоже были бессильны помочь. Они впервые видели подобное заболевание, когда человек угасал сам по себе. Из стального царя словно выдернули стержень, и теперь мудрый правитель, который не раз сдерживал набеги ханств и сам ходил в походы, мог только вращать глазами.

Речевой аппарат отказал очень быстро. Тело перестало повиноваться ещё раньше. Царь жил, но… Можно ли назвать жизнью такую жалкую пародию на существование?

После выдоха наследник престола толкнул белую поверхность двери. Петли тихо прошуршали, когда дверь открылась. Возле кровати царя находилась княгиня Мария Никифоровна, которая тут же подняла голову, стоило лишь ветерку из коридора коснуться её лодыжек.

— Мне нужно поговорить с отцом, — произнес Владимир Васильевич негромко.

— Да, Ваше Величество, — так же тихо сказала пожилая женщина в белом халате.

Неслышной тенью, почти не шаркая по мраморным плиткам резиновыми шлепками, княгиня проскользнула мимо Владимира Васильевича. Царевич уселся на стул, ощутив кожей тепло от седалища бородавчатой женщины. Он посмотрел на своего отца.

Сейчас некогда суровый и мощный мужчина в трубках капельниц напомнил царевичу муху, запутанную в паутину. И вот перед этой мухой появился тот самый паук, который расставил паутину в нужном месте. Глаза отца уставились на сына.

— Добрый день, Ваше Величество, — с лёгкой усмешкой произнес Владимир Васильевич. — Как поживаете? Всё ли у вас хорошо? Не мучают ли кошмары? Вы хоть моргните, царь-батюшка…

Василий Иванович продолжил смотреть на своего старшего сына. Он даже не моргал, боясь пропустить хотя бы секунду наблюдения за лицом преемника.

— Не моргаете? Ну что же, не моргайте, дело ваше. Сейчас у вас только одно удовольствие и остается, что таким образом выразить свой протест. А протестовать вы любите, я знаю. Взять хотя бы ваш протест против вашего племянника, Дмитрия, которого прочили в цари. И куда же он подевался, когда вы захватили власть? Заковали в железо? Поместили в узкую сырую келью, где и скончался? Но это же ваша родная кровь! Это же сын вашего брата, Ивана Молодого! Рюрикович! А вы! Ради престола! Впрочем, я тоже кое-что сделал ради престола и подосланный вами боярин Селиверстов тому подтверждение! Да!!!

Владимир Васильевич ударил по спинке кровати так, что точка, рисующая на мониторе горные пики и ущелья, резво скакнула вверх.

Отец продолжил смотреть на сына. Сложно было не понять к чему тот ведёт разговор. Выросший среди интриг, с малых ногтей вращающийся в дьявольском котле заговоров, Василий Иванович мог бы ухмыльнуться, но мышцы лица не повиновались. Только моргание каким-то чудом ещё сохранялось. Но моргать сейчас не хотелось.

— Вижу, что у вас много вопросов ко мне накопилось, Ваше Величество, — улыбнулся Владимир Васильевич. — Ну так я немного приоткрою тайну и расскажу, что и как будет… Но прежде, у меня один вопрос — вы правда отослали Ваньку для того, чтобы тот научился управлять страной и завел полезные связи? Моргните, если это правда…

Царь даже не дёрнул веком. Он всё также смотрел на того, кого считал своей опорой в будущем, кто продолжит дело «собирателя земель». Владимир встал и потянулся с хрустом. Он прошёл из конца в конец небольшой палаты. Остановился возле аппарата, на котором весело перемигивались огоньки.

— Что же, я так и знал. Вы отослали Ваньку от нас подальше. И вы всё верите в то дурацкое пророчество? А ведь не будет ничего такого, Ваше Величество! Не будет! Вы скоро умрёте, ханы пройдут набегом по Руси-матушке, и всё пойдёт на восстановление порушенного. Я смогу объединить всех под одним флагом, а потом ещё и дать отпор врагам. И в этом мне поможет Бездна. Да-да, та самая Бездна, которая заставила вас слечь с непонятной болезнью. Оказывается, с нашим общим врагом тоже можно договориться.

Василий Иванович захлопал глазами. Он пытался что-то сказать, но Владимир Васильевич сделал вид, что не видит подобного возмущения. Глаза закрывались и открывались, но царевич отвернулся к окну, выходящему в яблоневый сад, и сделал пару шагов.

— Эх, Ваше Величество, возможно вы меня поймёте, когда окажетесь на небесах. И мы с вами вместе обсудим сложившуюся ситуацию, а после обнимемся, как отец с сыном. Вы должны будете меня понять. И должны будете меня простить. Ведь я вас простил, когда вы велели Селиверстову попытаться отравить меня. Понял и простил. Вы хотели как лучше. Но вы опять ошиблись! Лучше будет под моим правлением! А вы могли бы воспрепятствовать этому! И что? Долго бы мне пришлось ждать вашей смерти? Вот и пришлось немного ускорить ход событий…

Царевич насторожился и прислушался. Он бросил быстрый взгляд на дверь, а потом также быстро скрылся за шторой. Ему даже пришлось встать на носки, чтобы начищенные до зеркального блеска ботинки не выглядывали из-под плотной ткани.

Он услышал, как дверь приоткрылась. Цокот каблуков подсказал, что это вовсе не Мария Никифоровна вошла в палату. Каблуки процокали к кровати, чуть скрипнуло сиденье. Затем воцарилось молчание.

Владимир Васильевич аккуратно потянул носом. Сквозь стерильную плотность воздуха проплыли ароматы сандала, мирры, перечной мяты. Знакомый запах. Таким парфюмом всегда пахло от его матери. И Владимир Васильевич уже собрался было вылезти наружу, когда раздались ещё одни шаги. На этот раз обувь не цокала, поступь была твёрдой, уверенной.

Вылезать в такую секунду было уже если не так уж неприлично, то неподобающе для наследника царского трона. Владимир Васильевич и сам не смог себе объяснить — что его толкнуло на подобный шаг. Ну, застали бы его возле отца, подумаешь, что такого?

А вот прятаться за шторой…

Как в детстве они с Фёдором скрывались от надоедливого младшего брата. Правда, тот каким-то образом их всегда находил. Ванька как будто чуял, где скрываются старшие.

— М-да, неприятно видеть недавно крепкого и здорового мужчину в таком состоянии, — раздался мужской голос. — Как будто буря сломила мощный дуб и вырвала с корнями. И вот лежит он, свернутый набок, а свиньи радостно жрут желуди с его поникших ветвей…