Рюрикович 3

— Я уже поклялся честью, но если у кого-то есть сомнения в моей правдивости, или незамутненности чести, тот может с помощью оружия развеять свои подозрения, — отрезал я.

Мне оставалось только выпрямиться. Сейчас взгляды моих однокурсников были направлены точно на меня. Не на Годунова, а на меня. Однокурсники понимали, кто в нашей паре является верховодом.

— А нет никаких подозрений, — покачал головой Шуйский. — Есть только констатация факта.

Как-то так получилось, что мы одновременно шагнули друг к другу. Я даже успел подумать — не из-за этого ли у меня был холодок?

— Господа, господа! — вклинилась боярышня Собакина. — Не стоит сейчас разводить ссоры. Иван Васильевич, а вы почему-то уже второй раз повышаете голос.

— Не люблю, когда на меня возводят напраслину, — буркнул я в ответ.

— А никто и не возводит! Мы просто пытаемся разобраться в ситуации, — хмыкнул Шуйский. — И надеюсь, что виновный понесет наказание!

— А чего мы с вами тут кусаемся? — раздался весёлый голос Курбского. — Мы же с вами идем на «Предсказания и пророчества»? Вот давайте у Марины Алексеевны и спросим — кто украл колье? Или, что я тоже не исключаю, оно могло куда-нибудь затеряться?

— Хорошая мысль! Заодно и проверим — что из себя представляют эти самые пророчества и предсказания? — раздались веселые голоса. — Вдруг и в самом деле какая-нибудь сорока утащила блестящий предмет, а мы тут догадки разные строим?

На многих лицах появились улыбки. Висевшее в воздухе напряжение заметно спало. Как раз в это время открылась дверь аудитории, на пороге появилась наша преподавательница. Она блеснула на всех очками, а после произнесла:

— Заходите, господа. Я предвижу, что вы что-то хотите у меня спросить? Буду рада вам ответить на волнующие вопросы.

Глава 17

Жильцы потянулись в аудиторию. Мне ничего другого не оставалось, кроме как последовать за остальными. Я же ни в чём себя виноватым не чувствовал.

Какая вина может быть? Да я скорое руку себе отхвачу, чем позволю совершиться воровству у близкого человека. Пусть эта близость и была лишь физической, но всё равно! Я же не мушкетер французский, какой запросто мог позволить себе жить за счёт богатых дам, подворовывая у них и пьянствуя напропалую!

Я — русский аристократ! А этому званию ещё нужно соответствовать!

После того, как все расселись по местам, преподавательница Марина Алексеевна подошла к зареванной Бесстужевой:

— Екатерина Семёновна, не стоит плакать над пропавшей драгоценностью. Какой бы она дорогой и красивой не была — она всё-таки останется вещью… Вас невозможно повторить, а пропавшую драгоценность — запросто. Цена упирается только в деньги. Но вот вас и ваши нервы ни за какие деньги нельзя восстановить! Так что стоит ли расстраиваться из-за того, что можно вернуть, пусть и в несколько другом виде?

— Мне дорого это колье, — ответила княжна Бесстужева, шмыгнув носом.

— В таком случае, я постараюсь хотя бы примерно показать вам то место, где оно может быть. Провидение — сильная штука, поэтому я прошу вас взять меня за руку, — проговорила Марина Алексеевна, протягивая ладонь.

Бесстужева послушалась и вот две женщины застыли. Остальные жильцы затаили дыхание в ожидании — что случится? Что произойдет?

А вдруг сейчас преподавательница откроет закатившиеся было глаза, уставится на тебя и покажет пальцем — ТЫ!

Тогда хоть стой, хоть падай, доказывай, что не верблюд… В принципе, одного указующего перста будет мало. Ведь так ткнуть пальцем можно в любого, но не у любого найдётся колье.

Да, я мог бы предложить Бесстужевой свою помощь, мог бы попытаться уловить запахи тех, кто был в её комнате, но… Если вдруг окажется, что колье стыбзила прислуга, то потом княжна захочет меня отблагодарить! А это снова постель, снова ласки, а потом снова расставание?

Опять эмоции, на этот раз уже с ними будет труднее справиться, а…

Черт побери! А если это она специально разыграла спектакль с пропажей колье? Что если всё это сделано, чтобы я пожалел её, оказал посильную помощь, а потом она и в самом деле отблагодарила меня своим горячим телом?

Ну нет, вряд ли. Хотя…

— Вспоминайте, где вы видели свою вещь в последний раз. Как можно ярче представьте её себе. Вспомните те ощущения, какие вы испытали при виде этой вещи в самый первый раз. Какие эмоции появились у вас в тот момент… — негромко приговаривала Марина Алексеевна, удерживая руку госпожи Бесстужевой.

— Как думаете, Иван Васильевич, найдёт? — шепнул Годунов.

— Не знаю, но хотя бы пытается. Это уже что-то, — так же тихо ответил я.

Сеанс продолжался. Марина Алексеевна держала княжну за руку, закатывала глаза и вздыхала. Мне почему-то это всё казалось чем-то из области мошенничества, но… Остальные заинтересованно смотрели на происходящее.

Преподавательница потребовала телефон, открыла приложение с картой и, не глядя, начала увеличивать масштаб.

— Ой, это Белоозеро, — проговорила сидящая рядом княжна Карамзина. — А вот и улица. А это…

Она ахнула и округлила глаза. Этими круглыми глазами уставилась на меня. Ведь не на Годунова, а именно на меня.

— Господин Рюрикович, это ваше поместье? — спросила Бесстужева таким ледяным тоном, что по поверхности парты побежали разводы дорожек инея.

И чего спрашивать? Ведь знает же, что моё.

Я только криво усмехнулся:

— Скорее всего, это какая-то ошибка, Екатерина Семёновна…

— А ведь ещё что-то говорил о чести, — послышался из-за спины голос Романова.

— И я готов повторить сказанное не только словами, но и другим способом! — обернулся на него и постарался окатить презрением из невидимой бочки.

— Но получается, что слова остаются лишь словами, — хмыкнул тот.

— Иван Васильевич, но как же это? — спросила Карамзина. — Как такое могло получиться?

— Я уже сказал, что это какое-то недоразумение, — ответил я.

— Конечно! Какие бы финансовые трудности мы сейчас ни испытывали — Иван Васильевич никогда бы не опустился до воровства! — выскочил вперёд Годунов.