Рыжее море

За спиной у грызя послышалось шуршание, так что он захихикал, и не зря. Вариса, высунув из-за перегородки пушные уши, цокнула

– Ать до пулу, пух-голова!

– А, уже?
– позырил на часы Трифон, - Ну, ща.

– Огузок от леща!
– традиционно ответила белка, явно наливая цикория во фляжку.

Найдя более-менее свободную обочину, грызь остановил машину, размял лапы, и пришёл к выводу, что действительно засиделся. Благо, у него была привычка засиживаться. Вариса, пушная и рыженькая с серым грызуниха, прошуршала по кабине вперёд, и погладила согрызяя по ушам, что вызвало урчание среди наличных белокъ. Для суркования в кабине она повязывала на голову плотный платок, чтобы шум не мешал - с платком на ушах белка выглядела довольно смешно. Как и без него, впрочем, подумал Трифон, хихикаючи. Кабина ПухАЗа была устроена таким образом, чтобы перебираться из жилого отсека на водительское место, не выходя наружу, и сейчас это было весьма кстати. Правда, грызь всё же выходил, потому как не мог упустить случая проверить груз. Потерять что-либо или повредить крайне не хотелось, поэтому Трифон, нацепив пухогрейку, вылез из машины и почапал по снежной каше к полуприцепу. Начинало морозить, и каша быстро превращалась в лёд, так что, лазить следовало осторожно. Ехать - тоже, но лёд будет слишком кривой, чтобы на нём что-либо скользило, так что, сойдёт. Проверив расположение груза, грызь подёргал тросы и крюки - в пух. Где-то в лесу, среди сгущающейся ночи, завыл волк, и Трифон вывел ответную букву "У", поржал, и полез в кабину.

– Ну как, погрызушка, в пух?
– задал точный вопрос грызь.

– В пух, - не менее подробно ответила Вариса, и состроила хитрую морду, - А за ухом почесать?

– Ну за ухом так за ухом!
– облизнулся Трифон, закрыл дверь, и утащил грызуниху в жилой отсек.

– ---

Благодаря тому, что причастные морды работали творчески и с большим энтузазизмом, "Электромедь" была готова уже к осени следующего года. Корабль переставили в док на базе в Северожорске, и по ранее утверждённому плану, установили всё спецоборудование. Кроме того, окончательно оказался запилен реактор, который теперь избавился от повреждений и получил новую загрузку топлива... Ну всмысле, новую старую, естественно. Совсем новые сборки ставили на боевые корабли, а здесь вполне сгодятся и б\у. Грызи, в частности, расшифровывали б\у как без\упречно, потому как если изделие отработало на одном месте и не сдохло, то это безупречно. Согласно техническим данным, реактор выдавал до семидесяти процентов номинальной мощности, ресурса же хватит, чтобы раз сорок пройти вокруг планеты.

ВМФ Союза сформировал для корабля экипаж, но реально перевели только дюжину морд, остальные и так там тусовались. Песок в том, что грызи и лиса вполне могли бы освоить атомную подлодку, чтобы эксплуатировать её без угрозы чьей-либо жизни, но на это ушли бы годы тренировок. По этой причине капитаном назначили медведа Фуфлюрица, кстати, родом из той же Тефлонии, что и атомная крыса Гайна. Удивляться не стоило, в той стране была хорошо развита техническая культура и имелось достаточно специалистов в любой области - а собственного атомного флота, ясен пух, не было, потому как он общесоюзный. Вместе с косолапым прибыли специалисты для непосредственного управления лодкой и обслуживания реактора, абы не вышло чего. Всю остальную работу вполне могли выполнять любые морячки, набранные по объявлениям. Воизбежание, этот контингент оснащался Лисой в морде Виисы, которая завела на всех зверей личные дела и внимательно следила за отсутствием тупака. Трифон чуть со смеху не лопнул, когда увидел, что среди картонных папок у неё есть папка и на саму себя.

Однако, лопаться со смеху грызь подождал, потому как ему не терпелось начать Грести! Для начала "Электромедь" несколько раз выходила в море на маневры, проверять работу всех систем и устранять неизбежно возникающие косяки. Благодаря мощной атомной установке, водомётным движителям и форме корпуса, корабль мог ходить в подводном положении на скоростях более ста двадцати километров в час, что два-три раза превышало ход "традиционных" подлодок. Листовцы вполне оправданно опасались этих посудин, потому как ихние торпеды не могли разгоняться более чем до сотни - тобишь, советская лодка могла просто уходить от выпущенных в неё торпед. Ясен пух, что за скорость приходилось платить скрытностью, а точнее, отсутствием оной. На полном ходу лодка шумела, как работающий сифон для газировки, и неспроста. Скорость в частности достигалась генераторами кавитации, которые обмазывали корпус слоем пузырьков, резко снижая трение о воду, а это наиболее значимый фактор, который тормозит движение подлодки. Впрочем, если отключить кавитацию и не давать хода больше среднего, лодка становилась вполне себе тихой и могла в этом конкурировать с любой другой.

Ходовые испытания показали, что "Электромедь" вполне выходит на заданные режимы, так что, оставалось только тщательно проводить техобслуживание, и всё в пух. После испытаний самого корабля команда приступила к отработке профильных операций, сухо цокая, тобишь - проверке работы систем для подъёма объектов. Испытывать следовало в подводном положении, потому как за акваторией возле базы пристально следили листовские спутники, да и с берега наверняка кто-нибудь подпыривался. Давать им знать о своих планах никто не собирался, поэтому аппараты выпускали под водой. Тем более, их и должны были выпускать под водой. Выглядело это таким образом, что лодка стабилизировалась в воде на глубине метров в сто, и на её боках открывались крышки отсеков, в которых стояли аппараты. Разматывая за собой кабели и шланги, автоматы уходили в глубину и доставали до самого дна... на самом деле, длина привязей равнялась километру у каждой, поэтому, при сильном желании, можно было соединить их и достать на два километра. При надобности проект предусматривал и увеличение длины подвесов, но начинали с небольшого. Сами же аппараты могли работать и на четырёх километрах глубины, разница только в скорости погружения.

Помянув не одну тысячу раз разтакую матерь, морячки устранили все косяки, связанные со спуском и подъёмом автоматов, и приступили к косякам, которые неизбежно возникли при работе "ледяной пушки". Если бы не подготовительная работа, проведённая на утлой барже в Жирном море, это заняло бы допуха времени, а так только стоило нервов. Ясен пух, что пушка никуда не делась, а заработала как надо. На экранах операторов можно было наблюдать, как из форсунки вырывается белый конус, который при попадании в препядствие сразу образует наледь. Причём не то чтобы просто наледь, лёд наростал примерно также, как взбухает монтажная пена, выпущенная из баллона. Производительность оказалась даже выше, чем рассчитывали. Это означало, что за сутки автоматы могут "наплевать" столько льда, что этого хватит для подъёма большого корабля, а за неделю можно и линкор окучить.

Вторым компонентом системы были буксировочные тросы, которыми предстояло прицепить полученный айсберг к подлодке для транспортировки. Чтобы не мешать движению, катушки с тросами помещались также под крышками внутри корпуса, на месте модулей вооружения; оттуда они пропускались через подающий механизм к штангам на хвосте. Знающие звери посоветовали брать полимерные тросы, а не стальные, потому как они устойчивее к циклам скручивания-раскручивания. В итоге Хвойка собрала инициативную группу, они съездили привезли на завод сырьё, затем забежали в цех, когда никого не было, и сделали тросы... в общем, всё как обычно. В этом вопросе Хвойке можно было доверять на сто пухов, потому как она основательно училась-ухомоталась по специальности "кораблестроение", а не как некоторые. Трифон, например, всего нахватался на лету и на практике, и большая часть сотрапов по проекту - тоже.

В сжатые под прессом сроки завершив испытания и признав их успешными, жадные звери немедленно отправили корабль на первое задание. Боевым этот выход в море назвать было нельзя, поэтому назвали по факту, скуповым. Ясен пух, что операции согласовывались со штабом флота, но Хлябов предоставлял группе максимальную инициативу. По этой причине, а также "смеха ради", как записали в документы, первой целью Э-104 должна была стать та самая лодка П-921, из-за которой начался весь балаган. После аварии на "Астролорпе" листовцы долго и упорно проводили деактивацию, однако, снизить уровень излучения внутри корпуса лодки так и не сумели. Вспомнив о том, что последовательные действия - это не для них, листовцы вывели судно подальше от островов Хавай, и затопили в районе, где уже лежали на дне несколько атомных помоек.

В-нулевых, эта акция должна была продемонстрировать минус-друзьям, на что способен ВМФ Союза, чтоб следующий раз поостереглись. Листовцы периодически проводили в том районе учения, и нет никаких сомнений, что через несколько месяцев они обнаружат отсутствие на дне затонувших судов. Во-первых, следовало убрать со дна мирового океана потенциальную угрозу. База 7900, где провели деактивацию "Электромеди", была готова принять аварийную лодку, очистить от загрязнения, и распилить на утильсырьё. Во-вторых, "отходы" понятие относительное, Союз уже имел достаточно развитую атомную промышленность, чтобы с большой выгодой использовать любые радиоактивные вещества, так что, операция хоть и благотворительная, но отнюдь не убыточная. Наконец, начинать работу проще со своей лодки, потому как с ней возникнет меньше затруднений.

Глухой ночью, когда лепил снег и морозный ветер загонял в гнёзда все организмы, "Электромедь" вышла из дока в базе Северожорск, даже не показываясь на поверхности. Далее следовала обычная "кукушка", как это называли подводники с какого-то пуха, тобишь лодка ходила зигзагом между буями-шумогенераторами, а потом сбрасывала ход и тихой сапой отваливала в нужную сторону. Такой балет исполняли каждый раз при выходе из базы по той причине, что вокруг наверняка лежали на дне листовские зонды, слушавшие эфир и передававшие данные. По крайней мере, вокруг листовских баз такие зонды существовали, и хорошо помогали в слежении за лодками минус-друзей. Э-104 дал ходу почти строго на север... всмысле, георафический север, а не магнитный - близко к полюсу разница становилась сильно заметна, так что, подводники это не путали. Фуфлюриц не стал изобретать велосипед и действовал точно также, как при выходе на дежурство в полярной области.

Однако, отмахав сотни километров от базы и убедившись в отсутствии "хвоста", подлодка не перешла в ждущий режим, чтобы покатать по океану баллистические ракеты, а развернулась в восточном направлении. Как уже было цокнуто, крейсер серии "Э" отличался от обычного ракетоносца, потому как мог взять гораздо меньше тяжёлых ракет, зато развивал большую скорость при заданном уровне шума. В стратегическом плане Э-шки должны были обеспечивать защиту тяжёлых носителей стратегического оружия, поэтому на флоте их зачастую погоняли "эсминцами", в частности, чтобы запутать очень вероятного противника. Для экипажа это всё являлось хорошей новостью, потому как предстояло просидеть в довольно тесных отсеках не так уж много времени. Если идти всю дорогу в малошумном режиме, порядка тридцати кэмэчэ, то получится допуха, но никто не собирался так параноить, да и не поможет это. На тех участках, где вероятность встречи с лодками минус-друзей была минимальная, "Электромедь" врубала кавитацию и разгонялась до сотни, причём могла держать такую скорость сколь угодно долго.