Рыжик

"Хавать!" - отрезала Люда.

Миклухины приставания её уже начинали бесить. Как это мило, сначала испортить настроение, а потом лезть с дурными разговорами!.. Люда раздражённо сняла с плиты картошку, поставила на её место кастрюльку с водой и принялась складывать туда яйца.

"А сся-а-ас цё делаес?" - заладила деточка как автомат.

"Готовлю..." - рыкнула Люда.

"А цё-о-о?"

– ...

"...А цё-о?.. А цё-о-о?.." - заело Миклуху.

– МАРЦИПАНЫ ЖАРЕНЫЕ! Поняла?!!
– взорвалась Люда не подумав, и хорошо ещё, что в кухне случайно никого не было...

"П'поняла..." - проблеяла Миклуха.

"Ещё вопросы будут?!"

"Н'неа..."

"Вот и молчи..."

Но молчать Миклухе уже надоело.

"Лю-у..." - влезла она, когда Люда у себя в комнате нарезала "витаминный" салатик из яиц с цибулькой.

"...Когда я кушаю, то никого не слушаю..."

"Ну Лю-у-у-у!.."

"...Когда я ем, то никого не...
– тьфу!
– я глух и нем..."

"А марципаны зареные - вкусно?"

"Вкусно... Хто?!" - Люда подняла удивлённый взгляд от разделочной доски, хотя смысла в этом движении не было ни на грамм - только "сопящую в две дырки" Юльку и увидела.

"Марципаны!.. Ты зе сама зарила?!"

"Я жарила?!
– Людын мозг, занятый миклухобичеванием, буксанул и даже "сдал назад", пытаясь понять, что это было.
– Марципаны вообще не жа... А! Ты об этом...
– наконец дошло до Люды, но объяснять она ничего не стала. Из вредности!

"Лю-у-у..." - Миклуха не промолчала и минуты.

– ...

"Лю-у-у-у..."

– ...

"Ну, Лю-у-у-у...
– просительно тянула своё Миклуха и вдруг брякнула: - А собацек - курдупель?"

Люда как раз пробовала, достаточно ли соли в салате... и от неожиданности подавилась.

"Ну - курдупель?
– продолжала настаивать Миклуха.
– Ну, сказы-ы!"

– Отстань, да?!!
– вырвалось у Люды сквозь кашель, от которого даже Юлька заворочалась, но не проснулась.

"Ну сказы-ы-ы!"

"Курдупель - это "коротышка", "мелкий". Всё?!"

"Всё, - грустно подтвердила малая, но, противореча сама себе, тут же опять пристала: - А я тозе - курдупель?"

"Ещё какой!" - буркнула Люда, но губы сами собой поползли в усмешке. И сколько она их не сжимала, призывая к порядку, как бы не старалась изображать обиду, какая-то часть её только и ждала, что дальше вытворит непосидющая деточка. И дождалась...

"Лю-у-у-у...
– прозвучало через какое-то время, но так тихо и нерешительно, что Люда едва расслышала.
– А пойдём в парк? Там птицьки..."

И что прикажете с ней делать?! Не мультики же просит... Пришлось идти.

Кто бы мог подумать, что ничем не примечательная девушка в мешковатой футболке и потёртых шортах, обрезанных из потёртых же джинсов может устроить в городском парке такой тарарам. Ещё совсем недавно и Люда никогда бы так не подумала. А начиналось всё очень даже культурно...

– Кстати, о птичках... У пони рыжая чёлка, из чистого шёлка - и ни одного пёрышка!
– объявила Люда, проходя мимо поников.

Те не удосужились обратить на неё внимание, их малолетняя хозяйка - тоже. У них был обеденный перерыв. В смысле, пока девочка пыталась впихнуть в рот огромный гамбургер, две нахальные морды усиленно пихали её под локти, напоминая о братьях меньших. Как Люда их понимала!

"А со они делают?" - дежурно удивилась Миклуха.

"Обедают. А вообще - детишек катают".

"Дети-и-ифек?.." - с надеждой протянула деточка.

"ДЕТИШЕК, - со значением подтвердила Люда.
– И за деньги!"

"А-а-а..." - в который раз приуныла малАя.

Без копейки денег гулять в парке культуры и отдыха среди аттракционов, сувениров и праздношатающегося народа - одно удовольствие. Сначала это забавляло - отфутболивать Миклухины "Хоцю!.. Хоцю!... Хоцю!.." невозмутимым "...хочется, перехочется, перетерпится..." Но скоро и Люде стало нудно. Не спасали даже птички и собачки, потому как если их не дразнить и не пинать, то какой с них прок!.. Поэтому, когда в репродукторе заиграла приторно-умильная песенка про пони... Люду со страшной силой потянуло на шкоду.

– Здесь мама... качалась... и папа... шаталась...
– попробовала она "на вкус" слова песенки.

"Лю, ты цьо-о-о?" - "выглянула" из своего сонного разочарования Миклуха.

"Тих... Не мешай! Щас-щас...
– Люда почувствовала прилив вдохновения и тут же, недалеко от поняшек, примостилась на скамейку.
– Катался... болтался... Нет, как-то не так!"

"Лю! Ты цьо-о-о?!" - забеспокоилась деточка, ещё не знакомая с процессом творчества.

– Катался... качался... Всю жизнь проболтался...
– задумавшись, Люда бубнила вслух, игнорируя малУю.

– Лю!!! Ты где?!!
– распаниковалась та окончательно.
– Ты на цьом там катаесся?!"

– ...На форточке...
– буркнула Люда, но вдруг замерла на мгновение и... будто подавившись, с громким "хрюком" качнулась вперёд. Песня сложилась!

"Лю-у-у-у!" - уже чуть не плакала Миклуха и Люда поспешила её успокоить:

"Слушай песенку. Про форточку. Исполняется впервые... "Есть в доме нашем окошко..." Тьфу ты!
– сбилась она с мелодии.
– Ладно, ща-а-ас спою..."

– "Есть в до-оме нашем око-ошко", - тихо попробовала Люда, удовлетворилась результатом и с лирическим упоением продолжила: - "И в фо-орточку дует немно-ожко, и форточкой этой качает - ля-ля! Здесь ма-ама ката-а-алась, и па-апа ката-а-ался... Теперь вот катаюсь на форточке я - така-а-ая фигня!"... Ой, извините...

Последнее относилось к молодому семейству, замершему напротив в немом восторге. Они, видимо, направлялись на поников и не дошли, поражённые до глубины души Людыным сольным выступлением. Детки, позабыв про поняшек и даже про шарики в руках, пооткрывали рты и вытаращились на "сумасшедшую тётю". Папа с мамой откровенно тешились. Как только Люда испуганно замолкла, они переглянулись и дружно зааплодировали. Люда покраснела.

"Да сколь ж можно!.. Миклуха!!
– рыкнула она раздражённо.
– Ещё раз я из-за тебя..."

"А со я?!
– испуганно заоправдывалась деточка.
– Я ницьо..."

– Девушка, у вас талант!
– с нарочитой серьёзностью объявил папочка семейства.
– Не хотите попробовать себя на поэтическом поприще?

– Не хочу, - смущенно буркнула Люда, поднимаясь со скамейки и недвусмысленно пытаясь смыться.

– А что так?
– не унимался папаша, забавляясь её испугом.

– Слово не нравится...

– В смысле?..
– не врубился он.

– ПОП-ПРИЩЕ!
– брякнула Люда и рванула прочь не оглядываясь. А зря! Стоило бы задержаться и потешиться эффектом.