Рыжик

А лес вырубили. Но когда пан-медик собрался ещё раз посмотреть свою "стройку века", то обнаружил на месте источника только небольшое озерцо с прозрачной чёрной водой. Удивился он и решил ещё раз испытать воду. Набрал во флягу, но не удержался и сам попробовал маленький глоточек. А на следующий день нашли его мёртвым. Переполоху было! Думали на дружков хлопца, искали, да только не было у того таких дружков, а у пана доктора - хоть бы царапина: помер и помер! Участок конечно закинули и из озера того больше никто не пил. Только вот и на перевале стало случаться плохое. А некоторые рассказывали, будто озеро то - не просто озеро, а глаз самого дьявола. И кто в него посмотрится, пропадёт навеки. Так и прозвали его Чёрным Оком, и сам перевал стали звать Чёрным.

Дед Никола замолк, в завершении, трагически покачав головой, а Люда всё никак не могла прийти в себя. История была проста, как пряник, в ней совершенно не к чему было придраться. Ни тебе волшебства, ни героев, исцеление какое-то утилитарное - от мигрени. Ведь даже имени хлопца не сохранилось. То ли дело Иванко с Поветрулей, злобная ведьма и Око Дьявола! А тут народ помусолил случай да и забыл. Но именно поэтому история была просто обречена на правдивость. И стояло за нею что-то простое и ясное, как детсадовские каракули. Любовь?..

"Миклусь!.. Эй, ты где?"

"Умерла... умерла... умерла..."

"Т'ты чего?! Кто умер?!"

"Я!"

– Гык!..
– несмотря на ментальность разговора, "гыкнулось" Люде вполне материально.

– Рыжая?.. Что, вспоминает кто-то?
– заметил Олежка.

– Угу... байкеры...
– буркнула она, "закусывая" губой, чтоб привести чувства в порядок. Олежка от её пантомимы испуганно шарахнулся и отстал.

"Миклуха! Ты так не шути... Так же заикой сделать можно".

"Лю! Лю! Здесь нельзя оставаться!"

"П-подожди!.. Давай разберёмся. Значит, здесь была ты... ну-у-у, такая как ты, да? А живая и мёртвая вода?.."

"Вода - это тоже Я!"

"Ого! А-а-а... мне немножко живой водицы не сделаешь?"

"ЛЮ!.."

"Всё! Молчу, молчу... Но вот я не поняла, ТЫ ведь когда-то была везде как бы. И везде, как бы, умерла... даже там - у дуба... Что же, теперь НИГДЕ не ходить?"

"Ну Лю-у-у!.. Ну как ты не понимаешь! Везде Я исчезла, а тут - УМЕРЛА!"

"Офигенная разница..."

"Я бы и здесь исчезла, но... этот человек... этот хлопец..."

"Как со мной?"

"Наверное..."

"И если со мной что-то случится, ты тоже умрёшь?"

"Н-н-незнаю... Лю, я не знаю, но это очень страшно! Давай уйдём отсюда, а?"

"Да-а-а, пожалуй, выбираться надо из этой колыбы", - вздохнула Люда и вернулась в реальность.

Как оказалось, данное чудо народной архитектуры "заколыбало" не её одну. Юлька тоже активно обрабатывала завхоза на предмет свалить в село. Данило Петрович вальяжно отбрыкивался и, наконец, не выдержал:

– Николаич! Ну где там твои с трактором?!

– Та несуть...
– уже привычно отмахнулся старик, но завхоза это не удовлетворило.

– Несуть, несуть!! Сколько можно!
– взорвался он.
– Они что там, из столицы его прут?!

Дед сначала опешил от такой заявки, а потом даже обиделся:

– Яко "столиц"?! Шо пруть?! Я ж руським язиком кажу - НЕСУТЬ!

Молодёжь в обалдении только головы поворачивала от одного к другому. И вдруг у Люды в мозгу словно что-то щёлкнуло. Она подняла расширенные от удивления глаза на кипящих возмущением старших и вдруг совершенно неуважительно прыснула в кулак.

– И чё смешного?!
– взъелся было на неё Данило Петрович, но Люда уже махала успокаивающе рукой:

– Не-не... Я не о том...

– А о чём?
– подозрительно нахмурился завхоз.

– Ну-у-у... "несуть" - "не" и "суть"... "СУТЬ", понимаете?

Завхоз тяжко задумался, но в конце концов и до него дошло:

– О! Так чё, трактора не будет?!

– Так я жж казав, шо НЕ СУТЬ!
– подтвердил дед Никола.

– Облом...
– констатировал Олежка.

Коллектив обрадовано заёрзал, словно решив давнюю и жуткую загадку, а Данило Петрович обернулся к подчинённым и решительно постановил:

– Ну, если так, ночевать будем здесь!

Люда резко перестала хихикать.

– НЕТ! "НЕТ!" - в один голос вскрикнули они с Миклухой, а Юлька, уже предвкушавшая пасторальный уют сельской хаты, только жалобно проблеяла: - Может не на-а-адо?

– Это ещё что за разговоры! Вы геологи, или жабы парагвайские?!
– танком попёр на оппозицию завхоз.

– Та де ж, пане начальнику, ту можна ночувати!
– аж затрясся дед Никола.
– Та йдть до села! Та нхто вам вашу ауту не возьме!

– Угу...
– выразительно покивал завхоз, явно вспоминая толпу народа, набежавшую после аварии.
– Лучше перебдеть, чем недобдеть - вещь всё-таки дорогая...

Глянув на это перекошенное ответственностью лицо, Люда поняла, что отговорить его не удастся. Но тут ей в голову пришла светлая мысль:

– Так давайте кого-нибудь оставим! Подежурить, а?

– Кого?
– обернулся к ней завхоз и, под его подозрительным взглядом, Люда не решилась прямо в лоб сказать, кого именно. Зато решилась Юлька.

– Так вы и оставайтесь, Данило Петрович, а мы в селе переночуем!
– радостно сообщила она, а Люда с Олежкой посмотрели на неё с уважением. Но у завхоза были другие аргументы.

– Ага! А если что, отвечать потом кто будет?!

– В смысле - "если что"?
– удивилась Юлька.

– В смысле - ЕСЛИ ЧТО! Знаю я вас, молодёжь!..
– многозначительно постращал глазами завхоз, а Юлечка вдруг покраснела и смутилась.

– Ну, так может кто-то другой?
– с надеждой предложила она и все взгляды, не сговариваясь, сошлись на Олежке.

– А чё сразу я?!
– немедленно "вспух" тот.

– М-да, не вариант...
– согласилась Люда с таким выражением, что Олежкино благородное негодование тут же обратилось на неё. И за что бы это?

– Ну так, сами видите...
– "добил" парня завхоз и закруглил дискуссию: - Остаёмся все! Не сахарные, не растаете.