Рыжий, циничный, неприличный
Шрифт:
Они шли какими-то длинными бесконечными просторными коридорами. Двери-двери-двери. Клео поняла, что обратно она отсюда самостоятельно не выйдет! Вспомнилось кинематографическое хрестоматийное: «Ну, кто так строит, кто так строит!». Навстречу им то и дело попадались люди, с кем-то Павел здоровался, один раз Павлу кивнула женщина в длинном черном балахоне. «Судья!», – поняла Клео. Ей казалось, что она попала в какой-то другой мир, в котором все было совершенно непривычным. А еще ее очень нервировало то, с каким любопытством смотрели на нее те, кто попадался им навстречу. Будто это она тут в чёрном балахоне разгуливает! И только большая Пашина ладонь и то, как он спокойно и уверенно шел рядом, явно
Наконец, они дошли, Павел открыл перед ней дверь, и Клео оказалась внутри кабинета. Обыкновенный конторский кабинет: шкафы, столы, умеренно заваленные бумагами, компьютеры.
Павел опустил ее рюкзак на стоящий у стены стул и крепко обнял, прижимая ее голову к своему плечу.
– Как же я соскучился…
Клео тоже соскучилась. Ужасно. Но вместе с тем – она оказалась не готова к тому, какое впечатление окажет на нее место работы Павла. Он был на раскопе и очень легко и комфортно чувствовал себя в рабочей среде Клео. А она сама… Здание суда подавляло снаружи, но и внутри в нем было не слишком уютно. Как-то даже немного страшновато. А сам Павел в форменной одежде вызывал слабость в ногах. Правда, со страхом это не имело ничего общего.
– Так, – Павел отстранился. – Ты голодная?
Клео была так ошарашена, что кивнула. Она и правда проголодалась.
– Ты устраивайся пока, я сейчас, – Павел достал из кармана брюк телефон. – ЛарисуИванну хочу! Здравствуйте, ЛарисИванна, это Тихий. А можно мне в кабинет кофе и чего-нибудь поесть? Нет, я не обнаглел в край. Ну, может и обнаглел. Но войдите в мое положение, у меня через пять минут заседание, а ко мне невеста приехала. Прямо из аэропорта. Соскучилась. Голодная. А я сейчас не могу ее даже в буфет проводить. Надо же, слухами уже земля полнится. Да, самая настоящая невеста. Ну, конечно, не соврал. Как может врать государственный советник юстиции второго ранга? Спасибо большое! Не знаю, что к кофе, на ваш вкус. ЛарисИванна, вы лучшая! Да, а я подхалим. Да, на меня запишите. Еще раз спасибо!
Павел убрал телефон в карман брюк, не успел ничего сказать – в дверь заглянула симпатичная стройная большеглазая брюнетка – тоже в форменной голубой рубашке, только в комплекте с юбкой. Удивленно посмотрела на Клео.
– Павел Тихонович, начинаем.
– Иду, Кать, иду.
А потом, не обращая внимания на девушку в дверях, еще раз поцеловал Клео в щеку.
– Сейчас тебе принесут кофе и еды. Располагайся и ничего не бойся. Если кто-то будет заглядывать и что-то спрашивать – разрешаю всех смело посылать на хрен. Так и говори: «Мне Павел Тихонович разрешил!». Поняла?
– Поняла, – Клео вдруг сама решительно поцеловала Павла в щеку. Ей не нравился взгляд большеглазой брюнетки в сторону Павла.– Не беспокойся, все будет в порядке. Буду пить кофе и смиренно тебя ждать. Сегодня же четверг.
Павел улыбнулся – и дверь за ним закрылась.
Глава 8.5
Глава 8.5
***
ЛарисИванна появилась буквально спустя пару минут – и оказалась ровно такой, какой Клео себе ее успела представить из разговора по телефону. Если Павел звонил в буфет, то эта дама – буфетчица, получается. В дверь постучали, и Клео поторопилась открыть. В кабинет вплыла дородная дама с подносом в руках и копной рыжих кудрей на голове. Клео оторопело уставилась на терявшиеся в волосах крошечные заколки со стразиками розовых и голубых цветов.
– Нравится? – Лариса Ивановна водрузила поднос на стол и кокетливо поправила кудри. – Это мне внучка сегодня с утра перед садиком налепила.
Статус «бабушка» был для этой яркой и явно энергичной женщины необычным. А она продолжала
говорить.– Так, тут, значит, капучино, две слойки с ветчиной и сыром и салатик. Павлу передай, чтоб посуду вернул. Не вернет – я ему голову сверну.
Клео не выдержала и улыбнулась. Господи, у нее самой тут буквально поджилки от страха трясутся, а эта колоритная дама не боится сказать про грозного прокурора, что ему голову свернет.
– Давай, садись, – Лариса Ивановна сама устроилась на стуле возле двери, сложила руки под монументальным бюстом. – Пей кофе, а я с тобой поболтаю немножко. Минуток пять, не больше, а то без меня там ничего сделать не могут. А просто так я уйти не могу! – она довольно тряхнула рыжими кудрями. – Мне же не простят, если я отчет не предоставлю!
– Какой отчет? – Клео осторожно опустилась за стол и пригубила из белой чашки. Кофе в суде готовили вполне приличный.
– Какой-какой! – фыркнула Лариса Ивановна. – Девки все – и наши, и прокуратурские – на ушах стоят. Тихий женится! А они на него уж как только не облизывались.
– Я одну такую видела уже. Из числа облизывающихся, – неожиданно для себя буркнула Клео. Она видит эту женщину, Ларису Ивановну, в первый раз в жизни, и вот поди же ты… – Катя какая-то.
– Ну, Катерина была первой в очереди.
– Очередь расформирована! Так всем заинтересованным и передайте! Раз они такие нерасторопные! – и Клео принялась сердито пить кофе. А Лариса Ивановна по-девичьи хихикнула.
– Ишь, ревнивая какая. Да не переживай ты так, чернявая. Если бы его можно было увести – так давно бы увели. В ЗАГС или еще куда. А Павел Тихонович сам решает, куда он пойдет, и с кем. Раз тебя выбрал – значит, будет своему выбору верен. Так что не фыркай – твой он. И только твой.
Клео неожиданно улыбнулась. Она почему-то верила этой дородной женщине с детскими заколками в копне рыжих кудрей.
– Скажите, а Павел – хороший прокурор?
Лариса Ивановна снова фыркнула.
– Хороший – не то слово. Он авторитетный прокурор.
– Авторитетный?
– Ав-то-ри-тет-ный, – по слогам произнесла Лариса Ивановна. – Он прямо такой… – она зажмурилась – Ух какой! Мне кажется, что он родился уже в форме, погонах и с папочкой под мышкой.
Клео улыбнулась. Она чувствовала, как ее распирает самая настоящая гордость. Ух, какой – и весь ее. Так Лариса Ивановна сказала, а этой женщине нужно верить.
– Ладно, – буфетчица встала. – Пойду я, а то сейчас трезвонить начнут, чую, – и уже в дверях вдруг обернулась и спросила: – Тебя зовут-то как, красавица?
– Ну… у меня редкое имя, – неожиданно смутилась Клео.
– Да, ладно, – отмахнулась Лариса Ивановна. – Вон у внучки в садике девочка есть – Леокадия. Меня ничем не удивить. Так как зовут-то?
– Клеопатра. Можно Клео.
– Ишь ты, – покачала головой буфетчица. – Вот Клеопатр у нас в суде точно нету.
***
Во время отсутствия Павла в его кабинет заглянули пять раз. Четыре женщины и один мужчина. Всем Клео вежливо и благонравно отвечала, что Павел Тихонович на заседании суда. И даже желание показывать язык заглядывающим гражданам – особенно, женского пола – удалось удержать. Паша пришел примерно через час.
– Ты, как, поела?
Она не могла на него насмотреться. А потом взяла за руки. Пока Клео сидела в его кабинете, она вспомнила кое о чем важном.
– Ну, я же тебе говорил, что заживет.
Страшные раны и в самом деле затянулись, уже кое-где проглядывала розовая новая кожа.
– Ты мазью мазал на ночь? – строго спросила Клео.
– Конечно. Ты же мне каждый вечер напоминала. Но у моих коллег родилась своя версия того, откуда у меня такие мозоли на руках.
– Какая? – Клео осторожно гладила край его ладони.