С чистого листа

— Ничего вы не понимаете! — махнул рукой мужчина, поднявшись с места. — За то, что вывели из меня всю эту гадость, вам безмерно благодарен, но дальше я уж как-нибудь сам. Знаете, если сам не займёшься своим здоровьем, никто это делать не станет.

Мне так и не удалось пробиться через этот барьер. А надо ли? Нет, это святая обязанность целителя помогать всем нуждающимся и даже попытаться образумить свихнувшихся, но если они не хотят слушать — это их выбор. Куда лучше потратить энергию на длесятки тех, кто ждёт помощи.

Следующий посетитель удивил меня ещё больше.

— Скажите, а какая болезнь у моего соседа? — заявил он. — Вот он как описал, я сразу узнал все признаки. Может, он меня заразил?

— Мужчина, который был перед вам — ваш сосед?

— Он самый, Никитыч! — расплылся в улыбке пациент, но тут же принял серьёзный вид. — У него что-то серьёзное?

— Такие болезни не передаются, а диагноз вашего соседа я разглашать не имею права, потому как меня обязывает врачебная тайна.

— Да какая тайна? Я Никитыча с пяти лет знаю, вот уже шестой десяток лет, как дружим!

— Так или иначе, нельзя. Ложитесь на кушетку, будем проводить осмотр.

Как я и предполагал, у мужчины была та же проблема. Мало того, что первый сам себя едва в могилу не свёл, так ещё и друга своего за собой потащил. Правда, у этого пациента проблема была не настолько серьёзная, хоть и повозиться пришлось.

— Ну, Никитыч! Ну, целитель недоделанный! — сетовал мужчина после того, как мы основательно прочистили ему желудок. — Чтобы я ещё хоть раз его послушал? Тоже мне лекарь нашёлся!

Мужчина ещё долго рассыпался в благодарностях, а затем поспешил откланяться, потому как ждали другие пациенты. После тяжёлого начала дня наступил небольшой период затишья, который прервался перед самым обедом. В кабинет вошла бабушка божий одуванчик в длинном платье, переднике и повязанном на лбу платке. Такое впечатление, что она только отошла от печи и направилась прямиком в больницу, пока подымается тесто на пирожки.

— Внучок, беда у меня приключилась, — пожаловалась бабулечка, присев на край кушетки. — Рукой совсем не могу двигать. Только вот так подниму, и сразу острая боль, что сил моих нет. Я вчера приходила, мне твой товарищ руку полечил, а сегодня снова болит.

Та-ак! Кто-то из ребят явно накосячил, потому как у женщины закрытый перелом. Мне хватило всего пару секунд на диагностику, чтобы увидеть его. Куда только Ярик или Дёма смотрели? Найти проблему оказалось совсем несложно — рука подпухла и посинела, да и женщина безошибочно указывала на место, где болит. А вот решить проблему оказалось сложнее, потому как там образовалось небольшое смещение. Пришлось сначала снять боль, затем поставить кость на место, и только после этого приступать к лечению. Когда я закончил, уже пятнадцать минут шёл обед, но я особо не расстраивался. Перекусить успею, а работу нужно делать качественно, чтобы исключить жалобы. Медсестра ушла на перерыв, поэтому лангету

— Я временно обезболил вашу руку и постарался снять отёчность, но это не значит, что нужно её нагружать. Обеспечьте руке покой и дайте срастись.

— Внучок, да старая я уже! Сколько та кость будет срастаться? И срастётся ли вообще? — отмахнулась здоровой рукой женщина.

— Не волнуйтесь, я ускорил заживление, поэтому через неделю кость будет в порядке, но мышцам нужно будет немного привыкнуть, так как они всё это время отдыхали и расслабились. Придёте через неделю, мы снимем лангету и проверим состояние руки ещё раз. Мысленно отметил, что нужно узнать к кому женщина обращалась раньше и выписать профилактических лещей. Готов поспорить, это был Дёмушка, потому как Анненков пусть и олух, но таких глупостей в работе не допускает.

— Неделю? — удивилась женщина. — А срастётся за столько времени-то?

— За неделю — обязательно.

— Милок, спасибо человеческое! Я тебе сейчас такую вещь подарю, всю жизнь потом вспоминать будешь добрым словом Прасковью Ивановну.

Женщина порылась в сумке и выудила оттуда сухую ветку, издалека напоминающую рогатку, обмотанную алой атласной лентой. А по центру на булавке крепилась какая-то бесформенная металлическая ерундовина.

— Это что за композиция? — поинтересовался я, чувствуя подвох.

— Это, соколик, оберег от всякой хвори и напасти.

— А зачем вы к целителям обращаетесь, если у вас есть такой оберег? Или не сработал?

— Ты не смейся, эта штука реально помогает! — упорствовала старушка. Разумеется, перелом не вылечит, а вот он неприятностей убережёт.

— Благодарю, Прасковья Ивановна, буду всегда держать под рукой.

Я принял этот подарок, скорее из уважения к женщине, пусть моя гордость целителя и была уязвлена таким недоверием к дару, но от меня не убудет.

Закрыв кабинет, я поспешил на обед в ординаторскую. Спускаться в столовую уже нет времени, потому как я и так минут двадцать потерял за время приёма.

— Ярик, ты бабулечку с переломом принимал? — с ходу перешёл я в нападение, едва ворвался в ординаторскую. Анненков сидел с чашкой в руке и что-то оживлённо рассказывал сыну Веру, нашей медсестры. Видимо, женщина привела паренька с собой на работу, чтобы он не оставался без присмотра.

— Ник, ты же знаешь, я предпочитаю девушек помоложе, — отозвался Ярик и тут же замолчал, поймав мой осуждающий взгляд.

— Не при детях, — осадил я парня и направился к плите, где уже кипел чайник.

— Сёмка, ты чай будешь? — поинтересовался я у мальчишки, который уминал пирожок с картошкой, купленный в местной столовой.

— Если только холодный, — отозвался паренёк. — Не понимаю как вы такой горячий пьёте.

— Это потому что у целителей сердце горячее, — ухмыльнулся Анненков.

— Правда? — оживился парень. — А только у целителей?

— Ты меньше дядю Ярослава слушай, он тебе ещё не такие сказки придумает, — успокоил я парня.

Я разлил чай по кружкам, разбавил мальчишке его напиток холодной водой и устроился за столом. Но, видимо, мне было не суждено сегодня поесть, потому как стоило мне откусить кусок, дверь распахнулась, и на пороге появилась разъярённая женщина. У меня глаз уже был намётан на людей, поэтому я сразу почувствовал грядущие проблемы.

— Вы должны немедленно принять моего ребёнка! — выпалила посетительница, затащив в кабинет парня лет десяти на вид. — Он в критическом состоянии. Счёт идёт на секунды!