С чистого листа

Решимость прибавила мне физических сил, а дар я продолжал расходовать, не жалея не частички энергии. Нельзя отвлекаться ни на мгновение, потому как любое промедление может стоить пациенту жизни.

Оставалось совсем немного, но я понял, что не справляюсь. И так половину работы проделал в одиночку, не считая того, что до этого напитывал тело пациента жизненной энергией. В ушах предательски зашумело, а потом и полностью заложило, я почувствовал, что машинально опускаюсь на пол, чтобы не упасть. Только бы успеть долечить пациента! Концентрация ослабла, и я понял, что мы теряем парня, но эстафету вовремя подхватил Жаров.

Наталья Львовна подсунула мне ватку, смоченную настойкой, напоминающей смешанный с какими-то травами нашатырь.

— Вдыхайте, Николай Александрович. Это поможет прийти в себя и собраться с силами. Конечно, столько энергии разом выплеснуть! — произнесла женщина.

— Всё, Сашка, отдыхай! Последние штрихи я уже сам закончу, — произнёс Ильич, а его голос доносился до меня, словно издалека. — Ой, прости! Снова тебя спутал с отцом. Знаешь, вы так похожи: и внешне, и манерой работы, что я невольно переношусь на пару десятков лет назад, когда мы работали с твоим отцом.

Наставник замолчал, потому как сконцентрировался на работе, а я позволил себе немного отдохнуть. Силы были на исходе, потому как с утра у нас было много пациентов, ещё одну такую операцию я уже не вытяну. Но оказалось, что этого и не потребуется — мы оперировали четыре часа подряд, рабочий день уже закончился, а в приёмной нас уже сменила бригада целителей из соседнего отделения.

Выходит, предсказательница ошиблась, а я смог изменить будущее и не допустить потери. Да, я верю, что наше будущее не предначертано заранее. Так, общие штрихи, но саму историю мы творим своими решениями и упорным трудом.

— Знаешь, Николаша, кажется, мне уже пора на пенсию, — неожиданно признался Жаров, когда мы сидели под операционной и переводили дух.

— Ой, и вы туда же? — возмутился я. — Тихоновна буквально вчера собиралась, теперь вы…

— А что, разве мы не правы? Леонова уже по отделению еле ходит, а я вот на операции облажался. Потеряй мы этого парня, его гибель была бы полностью на мне. Не хватило сил, понимаешь? Хорошо, хоть ты подстраховал. Я бы давно уже ушёл, но тогда ведь отделение закроют. Никто не хочет идти в государственную клинику работать — все по частным конторкам разбегаются, где теплее и меньше мороки.

Я понимал и Жарова, который ратовал за сохранение отделения, но и мотивы целителей, которые искали спасения от бумажной волокиты в частной практике, мне тоже были понятны.

В этот день, стоило мне вернуться домой, я принял душ, переоделся и ушёл спать, даже не спустившись на ужин. Сил на что-либо уже просто не осталось. Зато утром организм просил заправки энергией, и я сам не заметил как проглотил две порции блинчиков с творогом и запил это всё чаем.

— Вот это аппетиты у нашей медицины! — не упустил возможности отпустить остроумную шутку братец. После случая с подпольным турниром наши отношения заметно улучшились. Лёня даже признался, что не ожидал от меня такой решимости идти до конца ради его спасения.

— Поработаешь без выходных — ещё не так наминать будешь! — сделал я ответный выпад, поблагодарил мать за завтрак и умчался на работу.

Сегодня день не предвещал никаких потрясений, но на деле оказалось совсем иначе. Леонова отправила меня и Завьялова на приём пациентов, решив не оставлять Дементия с Яриком в ординаторской. Судя по всему, между парнями пробежала кошка, и я даже знал её имя.

Пациентов было совсем немного, что было удивительно для понедельника. Обычно в начале недели идут все, кто не смог попасть на приём в выходные.

Первым в кабинет вошёл мужчина, который явно не был похож на больного. Офицерская выправка, проницательный взгляд, широкие плечи и здоровый цвет лица без всякой диагностики говорили о том, что у него вряд ли есть проблемы со здоровьем. Быть может, болезнь закралась гораздо глубже? Тогда пусть начнёт свой рассказ, а я пока проведу диагностику. Были в моей практике и такие люди, которые выглядели идеально здоровыми, а затем угасали за считанные дни.

— Павлов Николай Александрович? — поинтересовался мужчина, и я по его тону догадался, что он пришёл сюда не за медицинской помощью.

— Он самый. Чем могу быть полезен?

— Вы были знакомы с Михайловской Татьяной Петровной?

— Меня пугает фраза «был» в вашем вопросе. Что-то случилось?

— Вы не ответили на поставленный вопрос, — прищурился мужчина.

— А вы не представились, — заметил я.

— Отдел дознания полиции Дубровска. Чагин Михаил Владимирович.

Мужчина полез во внутренний карман пиджака и выудил оттуда удостоверение, раскрыл его и протянул мне.

— Очень приятно, — ответил я, понимая, что такие люди просто так не будут заходить в гости и задавать вопросы о моих знакомых. В голове уже формировались неприятные предчувствия, но я не старался не торопиться с выводами. Точнее, успокаивал себя, отгоняя мысль, которая сама собой пришла на ум.

— Разумеется, мы знакомы с Татьяной. Познакомились неделю назад на ипподроме и даже прогуливались верхом на лошади, но в эти выходные я был занят в больнице и не смог составить ей компанию. С ней что-то случилось?

— Вчера она упала с лошади во время прогулки. Серьёзная травма головы, смерть наступила мгновенно.

Внутри меня всё похолодело. Татьяна! Яркий солнечный человек, который вызывал у меня только самые тёплые мысли. И теперь её нет. Казалось, с этим известием солнце стало светить не так ярко, а на душе наступила полярная ночь.

— Я пришёл к вам в надежде, что вы сможете пролить свет на причину её гибели, — произнёс Чагин, внимательно наблюдая за моей реакцией.

— Увы, вчера меня не было рядом с ней. Окажись я там, возможно, у девушки был бы шанс…

— Не терзайте себя — вы бы всё равно не смогли помочь. Девушка мчалась на лошади на большой скорости, у неё практически не было шансов выжить. Но вы можете помочь следствию отыскать преступника. Может, она говорила о своих врагах, или в этой истории вас что-то смущает?

— Погодите, какого преступника? Это не несчастный случай?

— Ремни на седле были подрезаны. Конюх утверждает, что снаряжение перед выездом было в полном порядке. Выходит, кто-то подрезал их позже. Но кто? Если девушка покидала ипподром в одиночестве.

— Валькирия, её лошадь… — произнёс я после продолжительного размышления. Я понял какие слова дознавателя смутили меня и не укладывались в голове. — Татьяна была очень близка с ней, они отлично ладили. Не думаю, что даже с подрезанными ремнями Валькирия могла сбросить седока. Татьяна говорила, что не участвует в скачках, чтобы не травмировать лошадь, а мы прогуливались неспешно, пуская лошадей шагом или укороченной рысью. Девушка никогда не ездила быстро. Если Валькирия побежала, это значит, что её кто-то напугал, или хозяйке угрожала опасность.