С чистого листа

— Вот видите, я уже не зря заглянул к вам, — улыбнулся Чагин, но я не мог ответить ему тем же, потому как улыбаться мне совершенно не хотелось. — Если вспомните что-нибудь ещё, обязательно наберите меня.

Мужчина оставил свою визитку на столе и направился к выходу, но уже возле двери резко повернулся.

— Кстати, а кто-нибудь может подтвердить, что в воскресенье в районе обеда вы находились в больнице?

— Что? — я повернулся к мужчине и не сразу понял что он спрашивает. — А, да! В это время мы были на операции с Афанасием Ильичом Жаровым. Пациент, разумеется, был без сознания, а вот медсестра, Наталья Львовна, которая нам ассистировала, также может это подтвердить.

— Очень хорошо, — Чагин изобразил небольшой поклон и покинул кабинет, оставив меня наедине с моими мыслями.

Если бы не подрезанные ремни на седле, я бы мог поверить в несчастный случай, но убийца сработал слишком грязно. Кого Михайловская могла встретить во время конной прогулки? Я так понимаю, убийца поджидал на дороге и случайно он туда попасть никак не мог. Может, рассчитывали подкараулить меня, но не нашли? Хотя, откуда моим недоброжелателям было знать, что я должен прийти на ипподром, ведь о моих планах знали только я и Татьяна. Или это месть Серого кардинала? Тоже вряд ли, потому как одна прогулка верхом — ещё не повод считать человека достаточно близким. В любом случае, если это дело рук Серого кардинала, в скором времени он даст о себе знать.

Глава 21 Дуэль

Выходит, предсказание всё-таки сбылось, и я понёс тяжёлую потерю. Может, тогда мне стоит прислушаться и ко второму пророчеству, которое касалось смертельной опасности? С другой стороны, а как понять откуда стоит ждать этой самой опасности? Я ведь не предсказатель и не знаю где упаду, а то бы соломки подстелил.

Значит буду жить так, как считаю нужным, но стараться не переть на рожон. Первым делом после работы я отыскал адрес Михайловских и отправился к ним, чтобы выразить соболезнования.

— Простите, а как ваша фамилия? — поинтересовался хозяин дома, встретив меня у ворот. — Лицо знакомое, а фамилии не припомню.

— Я — Николай Павлов. Мы были знакомы с вашей дочерью, и я хотел бы…

— А, Павлов! Татьяна все уши прожужжала о вас. А когда ей нужна была помощь, вас не оказалось рядом. Уходите, пожалуйста, я не хочу никого видеть.

— Но я…

— Уходите! — отрезал Михайловский, захлопнув дверь перед самым моим носом.

Если бы я знал, какая опасность грозит Татьяне, то бросил бы всё и попытался её спасти, или отговорить от поездки. Но я не прорицатель и не могу всего знать, да и время отматывать назад мне не под силу.

Только на следующий день я узнал о прощальной церемонии, которая должна состояться через пару часов и отпросился у Тихоновны. Я не поехал к дому Михайловских, а присоединился к процессии сразу на кладбище, где располагались усыпальницы.

Проститься с Татьяной пришло много людей, многие из которых знали её по работе в школе. И у всех были только тёплые воспоминания об этой солнечной девушке. Заметив меня среди толпы, её отец направился мне на встречу. Неужели снова потребует уйти? Я понимаю его горе, но не понимаю почему он пытается обвинить меня во всех бедах.

— Николай, верно? — произнёс Пётр Николаевич.

— Всё так.

— Я хочу перед вами извиниться за вчерашнее. Думаю, вы понимаете, что я был не в себе. Не берите в голову, вы невиновны в смерти моей дочери. Вина за гибель Танечки полностью лежит на мне.

— Что вы такое говорите? — попытался остановить я Михайловского, но тот поднял руку, призывая к молчанию.

— Я знаю что говорю. Татьяну убили по моей вине. Ещё месяца три назад, в конце учебного года, мне стали поступать требования покинуть пост ректора академии, но я не собирался оставлять дело всей своей жизни. Чего только не случилось за это время: поджог главного корпуса, побитые окна, анонимные доносы и попытки оклеветать моё имя. Но этот шаг перечёркивает все остальные. Думаю, её хотели напугать. Возможно, пытались похитить, чтобы шантажировать меня, но дочери удалось вырваться от похитителей. А сегодня мне во двор подкинули голову лошади. Это была её лошадь, Валькирия. Это последнее предупреждение от этих мерзавцев для меня, но я пойду до конца. Ради справедливости и ради дочери.

Слова Михайловского произвели на меня глубокое впечатление. Выходит, эти мерзавцы совершенно не боятся действовать открыто. Но зачем им убирать с должности Петра Николаевича?

— Скажите, а есть кто-то, претендующий на ваше место? — поинтересовался я.

— В том-то и дело, что нет! — отозвлася мужчина. — В полиции мне уже задавали этот вопрос, но реальность такова, что в случае моей отставки на роль ректора никто не может претендовать. У нас попросту нет человека, который бы соответствовал требованиям к этой должности — то возраст не позволяет, то стажа недостаточно.

Михайловского позвали для проведения церемонии, и он поспешил откланяться.

— Николай, ещё раз прошу прощения за вчерашнее и благодарю за то, что пришли. Думаю, Танечке было бы приятно видеть вас.

Обратно на работу я вернулся в подавленном настроении. Я никак не мог оправиться от утраты Михайловской и мысли, что неизвестные продолжают терроризировать город, а полиция только разводит руками.

— Всё, Ник, дожили! — выпалил Ярик, ворвавшись в ординаторскую. Анненков плюхнулся в кресло, закинул ногу за ногу и объяснил причину своего поведения. — Меня вызвали на дуэль.

— Кто? — машинально спросил я, не придавая особого значения словам друга. Мало ли что там заявляют пациенты в порыве чувств, а затем приносят извинения? Выдерживать выпады пациентов — это тоже часть работы целителя, с которой приходится мириться.

— Я! — торжественно заявил Дементий, появившись на пороге ординаторской.

— Дуэль? — переспросил я, всё ещё отказываясь верить в то, что услышал. — Вы совсем с ума посходили?

Я тут ломаю голову, пытаясь понять как остановить волну преступлений в городе, здесь люди гибнут, а они ерундой занимаются. К чему тогда удивляться, что в Дубровске нет порядка? Я с трудом поборол жгучее желание подняться и прямо здесь надавать обоим охламонам по шее, но разве от этого кому-то станет легче? Пора уже брать свои эмоции под контроль, а то гормоны в молодом теле начинают брать надо мной верх, а это никуда не годится. Чтобы выжить в этом мире и занять достойное место в обществе, нужна холодная голова.

— Ник, не пытайся нас отговаривать! Наши противоречия не разрешить пустыми словами. Пусть нас рассудит поединок, — с неожиданной экспрессией выпалил Завьялов.

— Надо же! Наш Дёмушка к двадцать третьему году жизни вылупился из яйца, и у него прорезался голос! — не переставал куражиться Анненков, который явно не воспринимал намерения парня всерьёз. — Ладно, Ник! Действительно, что ты взъелся? Хочет человек дуэль, он её получит. Вот только как драться будем? Мы же целители. Предлагаю тогда уже на шпагах или на пистолетах, а то как-то несолидно будет, если мы станем соревноваться кто быстрее заживит разбитую коленку или вылечит насморк. Где ты найдёшь две одинаково ободранные коленки у разных людей?

— Будем драться на кулаках, как настоящие мужчины! — заявил Дёма.

Решимость этого парня действительно меня удивляла. Раньше Завьялов от одного слова «дуэль» втянул бы голову в плечи и побледнел, как мел, а теперь вот сам вызывает обидчика и жаждет крови. Причина в этом явно непростая, и я догадывался о её происхождении. Неужели Ярик подкатывал к Свердловой и тем самым нанёс оскорбление чувствам Завьялова? Вряд ли. Я знаю Ярика — пусть он и неудержимый ловелас, но Лия явно не в его вкусе.