С любовью, Лондон
Шрифт:
— Кейт, я подожду тебя, зайди ко мне в кабинет, когда все закончится, — проговорил он еле слышно, поглядывая на стоящих у открытых дверей класса двух спортсменок.
— Не нужно, сама дойду. Тут три квартала пешком, я вчера нашла короткий путь.
— Ты уверена? Может, стоит позвонить маме?
— Серьезно? Мне что, восемь лет? Я сама приду! — упрямо заявила ему.
Не хватало мне еще к восемнадцати годам обзавестись усатым нянем!
— Ладно, как скажешь, — миролюбиво произнес мужчина.
По коридору навстречу нам, быстро перебирая короткими ножками, торчащими из-под
Бройлеры и Курт, между тем, подозрительно таращились на меня, странно улыбаясь.
И я тут же напряглась, гадая, а не прознал ли кто о моих родственных отношениях с Риком? И угораздило же его припереться сюда в самый аншлаг!
— Я смотрю, ты на хорошем счету у мистера Хьюза, — проговорил Лондон, все больше убеждая меня в собственном предположении. — Очень интересно, с чего бы это?
— Что за пошлые шуточки?
— Никаких шуточек, Китти*, — произнес Лондон, — мне просто интересно.
Курт многозначительно хмыкнул, услышав его слова, а я завопила:
— Как ты меня назвал?!
— Тише, друзья! — прозвучал звонкий голос миссис Хочкис. — Не будем отнимать друг у друга время и погрузимся в мир великого мира кино!
Она проговорила это с таким воодушевлением, что я даже зевать передумала, поудобнее устраиваясь в кресле. Вот только руки было деть некуда. Парни, развалившись на сиденьях, присвоили себе оба моих подлокотника, едва не касаясь меня своими бицухами. В мышечной массе Лондон заметно уступал Курту, но при этом его руки наводили на меня какое-то странное волнение, стоило ему только избавиться от джинсовки и остаться в простой черной футболке. Ёк макарёк, Чеснокова! И о чем ты только думаешь?
Дальше кто-то вырубил свет, и экран приветливо засветился. Киноманом я была посредственным, а из черно-белого, и подавно, смотрела только старые советские комедии и военные драмы. Но эта их «Касабланка»** тоже оказалась ничего. Ничего хорошего. На один раз сойдёт, если смотреть на перемотке. Актеры на главных ролях играли так себе, глупые диалоги наводили зевоту, и пару раз я чуть было не завалилась на плечо Лондона, борясь с диким желанием храпануть полчасика. Короче говоря, к титрами этот шедевр мирового кинематографа получил два из десяти по рейтингу Кати Чесноковой, и то только исключительно из-за того чернокожего парня, что забавлял народ в кафе «У Рика»***.
Потом шло недолгое обсуждение фильма, в ходе которого народ делился своими впечатлениями. Мои впечатления были, мягко говоря, не очень, поэтому я молчала, чтобы не расстраивать будущих кинокритиков своей однозначной позицией, состоящей лишь из пары слов. Хрень полнейшая!
Но неудачная американская киношка явно не была
поводом, чтобы придаваться унынию в этот пятничный вечер. И так я думала ровно до того момента, пока не вышла за порог школьного кинозала за компанию с Куртом и Лондоном в окружении свиты из нескольких бройлеров.«Как там гласит народная мудрость? Беда не приходит одна? О, да! Прямо в точку!» – подумала я, заметив на выходе из кабинета Зиту и Гиту.
Но они даже не взглянули в мою сторону, чем немного удивили меня. Гита тут же перехватила Курта и, оттащив его к стенке, впилась в его губы в отнюдь не целомудренном поцелуе. Зита же, по традиции, начала строить глазки Лондону, который, закатив глаза, стоял в ожидании того, когда его приятелю перестанут делать искусственное дыхание. Мне, собственно, не было дела ни до одного, ни до другого, ни, уж точно, не до сестер Фернандес, поэтому, закинув рюкзак на плечо, я бодро зашагала по коридору.
— Постой, Кэти! — окликнул меня женский голос.
Обернувшись, я пропустила толпу тех, кто вышел из кабинета вместе с нами, и обнаружила стоящую посреди коридора Зиту. Самым странным было то, что она улыбалась. Сначала я покрутила головой, чтобы выяснить, кому предназначалась эта открытая улыбка, но поблизости никого не было, и стало ясно, что этот лучезарный оскал был адресован именно мне.
— Да? — неуверенно пробормотала я.
— Можно тебя на минутку? — елейным голоском прощебетала девушка, оглядываясь на сестру.
— Курт, мы скоро, — отлипнув от парня, проговорила Гита, улыбаясь футболисту. — Нам нужно кое-что обсудить с Кейт, это насчёт показа мод. Мы хотим представлять русский национальный костюм, уверена, первое место нам будет обеспечено.
— Ладно, жду тебя на парковке, — пожав плечами, произнес Курт. — Погнали, чувак, это их девчачьи дела, — обратился он к Лондону, который, не скрывая замешательства, смотрел то на меня, то на близняшек. — Пока, Кейт, увидимся в понедельник! — жизнерадостно так бросил мне Курт и, хлопнув Лондона по плечу, погнал его по коридору.
Я-то сразу поняла, что тут что-то не чисто, наблюдая за тем, как коридор пустеет, а миссис Хочкис закрывает кабинет. Зита с Гитой продолжали одаривать меня своими голливудскими улыбками плохих актрис, а я пыталась предугадать момент, когда они перейдут в наступление. Но сестры выглядели такими умиротворенными, что я даже растерялась.
— Кэти, мы… просто хотели поприветствовать тебя в нашей школе, — начала Гита. — Наверное, это нужно было сделать сразу, но… лучше поздно, чем никогда. Верно?
— Эмм, допустим, — ответила я, скрестив руки на груди. — Это всё?
— Ну… почти, — сказала Зита. — Нам нужна твоя помощь. Это по поводу костюмов для показа мод. Знаешь, мы сами моделируем и шьем наряды, а потом выступаем на школьном показе, — пояснила она.
— А я-то тут при чем? Из меня модельер, как из… Курта балерина, — сказала я, заметив, как напряглась Гита.
Соглашусь, персону для фразеологизма я подобрала крайне неудачную и уже ждала, когда Гита наедет и предъявит свои права на квотербека, но она снова меня поразила. Закинув голову, девушка громко рассмеялся, еще и сказала сестре: