С любовью, Луков

Но размышлять я об этом не стала. Даже сдержалась и не показала ему средний палец, простонав:

— Тебя. Останусь с тобой, — я бы ни за что не поехала к братьям, если бы спросили моего мнения. Поэтому снова разозлилась. — Это какой-то бред.

Иван сердито фыркнул.

— Да, это полный бред, что мне есть до тебя дело. Смирись и собирай свои вещи. Тебе придётся многое мне объяснить. Я так злюсь на тебя, что даже видеть не могу.

Мне хотелось поспорить с ним. Хотя бы попытаться. Но если я чему-то и научилась за последние несколько месяцев, так это тому, что Иван был не из тех парней, кто бросал слова на ветер. А еще я знала, если не сделаю так, как он хочет, то, вероятно, пожалею об этом.

К счастью для Ивана, и к несчастью для меня, оба раза, когда я оставалась ночевать у Джонатана и Джеймса, дали мне чётко понять, что у мужчин в доме тонкие стены. Очень тонкие. А еще, очевидно, у Джеймса огромный член.

Так что нет, спасибо. Я любила и своего брата, и Джеймса, но кое-что мне попросту не нужно было знать. Никогда.

Что касается Себастьяна, то если он узнает о преследователе, обязательно проест мне весь мозг. Иметь дело с Иваном — это одно, но ДжоДжо, Тали и Себ будут дышать мне в затылок, обзывая бестолковой идиоткой за то, что я не рассказывала никому о фотографиях.

Спасибо, обойдусь.

Уж лучше выбрать меньшее зло... В лице Ивана, который, скорее всего, был ужаснее, чем оба моих брата вместе взятых, но определенно не настолько злым, как мои братья с Тали в придачу.

Проклятье!

— Глупость какая-то, — проворчала я.

Мой напарник пожал плечами, совершенно не думая извиняться.

— Глупость в том, что ты никому об этом не рассказала. Собирайся, Пончик.

— Мудак, — прошептала я достаточно громко, чтобы Иван услышал.

Но даже если он и услышал — а скорее всего именно так — лицо Ивана ничего не выражало. Хотя, наверное, ему было плевать. Боже. Так вот что значит — иметь дело со мной?

Повернувшись спиной к мужчине, стоящему рядом с моей кроватью, я открыла шкаф, чтобы достать одну из своих сумок. Мне пришлось подняться на цыпочки, чтобы дотянуться до нее, но сумка все равно находилась вне досягаемости. Не глядя на Ивана, я вышла из комнаты и направилась к шкафу в коридоре, чтобы взять табурет.

Но к тому времени, как вернулась в свою комнату, сумка, которая была мне нужна, уже лежала на кровати.

А Иван сидел лицом к стене и смотрел на нее с таким напряженным выражением, что очертания его подбородка заострились, как никогда.

Ладненько. Если мой напарник не собирался со мной говорить, меня это совсем не беспокоило. Мне тоже не хотелось с ним общаться.

Конечно, я не была в восторге от того, что осталась болеть дома в полном одиночестве и все понимала, но неужели он обязательно должен мной командовать?

В полном молчании, игнорируя друг друга, я схватила что-то из черно-белых вещей — мою рабочую форму — и запихнула их в сумку на всякий пожарный. Потому что, как и в случае с тренировками, у меня не было возможности взять отпуск на работе. Не прошло и десяти минут, как я собрала остальные вещи и туалетные принадлежности, тоже упаковав их в сумку. Затем выбрала другой комплект одежды, накинула его и надела шлепанцы.

— Готова, — пробормотала я, глядя на мужчину, который даже не сдвинулся с места, продолжая сидеть на моей кровати.

Иван встал, все еще не обращая на меня внимания, и вышел из моей комнаты, делая вид, будто он тут один.

Козел.

Я последовала за ним, выключая свет с разочарованным вздохом. Было как-то неловко и слишком тихо. Мой напарник шел прямо по дорожке, не оглядываясь, пока я подключала сигнализацию и запирала входную дверь. Как можно быть настолько глупой, чтобы оставить компромат в тумбочке? И какого черта ему понадобилось рыться в моих вещах?

Проклятье!

Проклятье!

Снова разболелась голова, и меня начало тошнить. Я не спеша повернулась, а потом вздохнула, пытаясь найти машину Ивана. Его самого я видела.

Но не его «Теслу».

Вместо этого мужчина стоял возле белого минивэна.

Я моргнула.

— Ты идешь или опять собираешься все усложнять? — спросил он противным снисходительным тоном.

Я слишком устала, чтобы показывать Ивану средний палец, и надеялась, что он это понимает.

— Где твоя машина?

Его рука скользнула в сторону. К микроавтобусу. При этом парень приподнял брови.

Я снова моргнула.

Рукой Иван все еще указывал на фургон.

— Я серьезно.

— Я тоже. Он мой. Залезай.

Это... Это его машина?

Нет, нет, я ничего не имела против микроавтобусов. Моя мама ездила на таком до тех пор, пока мои братья и Тали не съехали из нашего дома, но... Иван? На хрена ему минивэн?

У него точно не было детей. Он не лгал, когда говорил, что не знает, как заботиться о детях Руби. Я давно знакома с его родителями, и ни один из них не водил минивэн.

Так…

— Я вроде как ожидаю, что ты сядешь в машину сегодня, Жасмин.

Я моргнула, все еще не двигаясь, а затем медленно спросила:

— Что это?

Иван закатил глаза и открыл дверь.

— Это машина.

— Чья?

Забравшись внутрь, он ответил:

— Моя.

— Зачем она тебе?

— Потому что потребляет меньше топлива, у неё низкая посадка, и внутри много места, — на лице Ивана промелькнула детская улыбка, но тут же исчезла, как будто он вспомнил, что все ещё злился на меня. — И это «Хонда». Залезай.

Парень оказался не единственным, кто позабыл, что был в ярости.

— Она... твоя?

— Моя, — продолжал Иван. — Садись уже. Я не в настроении, — потребовал он, прежде чем со всей силы захлопнуть дверь.

С чего это, блядь, у него плохое настроение? Пфф.

Фургон слегка замурлыкал, и не успела я снова моргнуть, как водительское стекло опустилось, и Иван повторил:

— Залезай.

Я сморщила нос и бросила на него враждебный взгляд, рассматривая «Хонду» так, словно это был космический корабль, который прежде мне не встречался. Как только я открыла рот, чтобы обозвать Ивана, пока тот не мог ничего услышать или ответить, что-то мелькнуло в заднем окне микроавтобуса, и следующее, что помню, это коричневая голова... Которая высунулась и легла на плечо Ивана. Два больших глаза уставились на меня. И я снова потеряла дар речи.

Иван даже не взглянул на голову, прежде чем щелкнуть пальцами, подзывая меня подойти.

— Мы не поедем в лес, и я не собираюсь выбрасывать твое тело. По крайней мере, пока. Залезай. Даже Рассел устал ждать. Они сидят здесь уже полчаса.

Я открыла рот, закрыла его и снова открыла, чтобы произнести:

— У тебя есть собака?

Иван кивнул, и голова собаки задвигалась в такт его движениям.

— Рассел. Ну же. Я не в настроении.

Кто, черт возьми, этот парень? Что он такое? У Ивана была не только собака, но и гребаный микроавтобус? Я видела его только в «Тесле». А не вот в… этом.