С любовью, Рома

На этой странной ноте мы с ним и расстались. 

***

Хуже всего была неизвестность. Неизвестность и одиночество, которое нынче чувствовалось острее обычного. Время тянулось невыносимо медленно. В голову лезли самые дурацкие мысли, возглавляла их тревога за маму. Я даже ночами плохо спала, боясь пропустить звуки открывающейся двери. 

Её не было почти неделю, и, наверное, нужно было идти в полицию. Но казалось, что стоит туда обратиться, как меня обязательно во всём обвинят и, конечно же, будут правы.

Зато голос бабушки в телефонной трубке изо дня в день звучал всё бодрее. А ещё Муся больше не выглядела жертвой холокоста.

Стас снова появился на пороге моего дома уже через день. Правда, вместо Бакса на этот раз его сопровождал Дамир. И если Стас продолжал всё так же улыбаться до ушей, то Дам выглядел откровенно обеспокоенным.

— Ты же обещал, — зашипела на Стаса.

— Мы про Рому говорили.

— То есть я тоже могу ему сказать…

— Пожалуй, нет, — поспешно перебил меня Чернов. — Но намёк я понял.

— То-то же.

Дамир перевёл непонимающий взгляд с меня на брата, а потом обратно, после чего выдал самоуверенное:

— От меня будет больше толка, уж поверь.

От этих слов я невольно рассмеялась, уж больно моя жизнь начинала походить на театр абсурда. Отступив назад, пропустила парней в квартиру. Уже через минуту они занимались тем, что инспектировали мою кухню.

— Серьёзно, — возмущался Дамир, — ты купил пиццу и колу?!

— А что, — легко парировал Стас, — питательно и вкусно. Ей с её массой тела углеводы не помешают.

— Всё нормально у меня с массой тела! — громко возмутилась, недовольная их самоуправством. 

— Ага, — кивнул головой Чернов, проигнорировав моё недовольство, — и это ты ещё её кошку не видел. Одни рёбра торчат!

Вот здесь я уже разозлилась и… пнула Стаса под его идеальный зад. Он как раз в этот момент стоял ко мне спиной, доставая из холодильника сковороду с жареной картошкой. Обижаться он не стал, лишь засмеялся в голос:

— Господи, ещё одна нервная. Теперь ясно, что Ромео в ней нашёл.

При имени Ромы внутри что-то невольно дрогнуло, но выслушивать чужие подколки я не собиралась, поэтому просто шикнула на него и предпочла удалиться в свою комнату.

Здесь царил погром. Изнывая от тревог и скуки — а делать дома в четырёх стенах было особо нечего, — я решила занять себя уборкой, вывалив все вещи из шкафа и стола в центр комнаты. Правда, перед этим я ещё ухитрилась сдвинуть диван, чтобы помыть под ним пол, но вот вернуть его на место теперь никак не выходило.

Аккуратно складывая вещи, предварительно отсортировав их на нужные и не очень, я старалась заниматься делом и не думать о двух парнях, что так бесцеремонно сейчас шарились на нашей кухне. Как ни странно, но особого стыда в их присутствии я не испытывала. Нет, я не воспринимала помощь Стаса как что-то должное, но и жалости с его стороны я не чувствовала. Будто бы для него это было чем-то само собой разумеющимся. 

А вот Дамир немного меня пугал. Было в его взгляде что-то такое, словно он видел нас всех насквозь. Видел и принимал. Согласитесь, это было крайне странно для семнадцатилетнего парня.

Стас зашёл в мою комнату минут через десять, когда основной погром был устранён, и теперь я пыжилась поставить диван на место, но мешал ковёр, который собрался в ком, а приподнять боковушку дивана у меня не хватало сил. 

— Помочь? — усмехнулся Чернов, скрестив руки на груди и оперевшись спиной о дверной косяк. 

— Я сама, — гордо пропыхтела в ответ, всё так же корячась с дурацкой софой. Рывок, ещё один, и ещё… В итоге я стояла уже красная и злая, пока Стас не покрутил пальцем у виска и не велел мне:

— Отойди в сторону.

— Да пошёл ты… 

Он и пошёл, в мою сторону, легко потеснив меня. 

Диван с ковром в считанные мгновения встали на свои места.

На что я лишь хмыкнула и подобрала с пола старую упаковку красок, которая как-то завалилась за диван, пока тот стоял посреди комнаты. Стараясь игнорировать непрошенного гостя, принялась скручивать крышки баночек, проверяя, насколько краски засохли.

— Ты всегда такая независимая? — нарушил тишину Стас.

— Нормальная я, — огрызнулась в полсилы. 

— У тебя какие-то проблемы с принятием помощи.

— Может быть, всё дело в том, что я о ней не просила?

— Ну да, было бы лучше, если бы ты со своей кошкой тут загибалась.

— Я не загибалась.

— Ни разу, — съязвил он. — У тебя было ещё варенье, как я мог забыть.

— Не смей, — уже не на шутку разозлилась. Наверное, это было у них семейное — бесить меня. — Не смей лезть в мою жизнь! Со своей разберись!

— А с моей-то что не так?!

— А то, что от хорошей жизни с сигаретами по подворотням не прячутся. 

— Да, тут ты права, мне просто нравится заглядывать в чужие окна — вдруг чья-то голодная кошка решит свалиться мне на голову.

— Я же просила! — разобиделась и взмахнула в его сторону рукой, в которой была зажата банка с чёрной краской. К сожалению, это оказался тот единственный цвет, что никак не желал засыхать, и чёрные брызги полетели прямо на светлую футболку Стаса с логотипом «cK». — Блин! — тут же запищала я, роняя краску на пол. 

Чернов замер на месте подняв руки кверху, будто готовясь к расстрелу.

— Я застираю, — засуетилась вокруг него.

— Да ладно тебе, это мелочи, — попытался отмахнуться он, но я уже стаскивала с него футболку, бестолково повторяя:

— Она же дороже, чем весь наш дом. Нет-нет, я застираю.

Он неожиданно не стал возражать, и я засеменила в ванную, боясь даже представить, сколько может стоить сия футболка.

Интересно, насколько хозяйственное мыло и Кельвин Кляйн совместимы? Я бездумно запихала футболку под струю холодной воды. Чёрная краска тут же начала расползаться по светлой ткани.

— Да не кипишуй ты, — велел Стас, последовавший за мной в ванную. — Если что — выкинем.

— Ха! — истерично фыркнула я. 

Старший брат Ромы вдруг поймал меня за руку и настоятельно попросил:

— Малая, ну правда, успокойся, это такие мелочи. Как там было в рекламе? Главное не вещи.

Как ни странно, но это помогло. Я выдохнула и медленно подняла голову на Стаса. Он как раз почесал обнаженный торс, ничуть не смущаясь своего полуголого вида. Впрочем, меня это тоже волновало мало.