С любовью, Рома

Могло прозвучать грубо, но Дам понял всё верно.

— К тому, что я очень долгое время гнал их от себя. И Саню, и Лену (наша крёстная), и Стаса… потому что это было сложно — подпустить хоть кого-нибудь к себе. 

Наконец-то до меня дошло, чего он от меня хотел, и я невольно сморщился:

— Дам, ты же сам сказал, что в первую очередь я бью по себе.

— Угу, а осколками попадаешь по всем остальным. Кир, Соня… 

Комментировать не хотелось.

Дам говорил то, о чём я и сам прекрасно знал. Но знать и поступать правильно — это совершенно разные вещи.

— Ладно. Я понял.

— Что ты понял?

— Я извинюсь перед Кириллом.

— Ни черта ты не понял. 

***

Позвонить Кириллу я отважился лишь ближе к вечеру, когда мы заехали поужинать в очередной город, отложившийся в моей памяти лишь точкой на карте.

Но прежде чем набрать номер брата, я долго крутил в руках телефон, наблюдая за тем, как фотография Сони мерцает на дисплее в такт гудкам, доносившимся из динамика. Как я и думал, она не ответила. Появилось желание написать что-нибудь обидное, например, что не так уж и сильно мне хотелось с ней разговаривать. С лёгким уколом печали подумал о том, что однажды придётся убрать её фото с заставки вызова. А эту фотографию я любил: на ней Соня сидела на капоте машины, ветер развевал её длиннющие волосы, а на губах замерла улыбка, такая мягкая и беззаботная. Это было наше последнее счастливое лето, пока всё не пошло под откос.

Зато Кир ответил почти сразу. И даже без всякого упрёка.

— Вам ещё далеко ехать?

— Немногим больше суток.

— Хорошо.

Странный разговор ни о чём, будто оба боялись сказать что-нибудь не то. Было сложно изображать простой дружеский трёп. Это со Стасом мы могли создать тему для спора из ничего, Кирилл же был… более основательный, и от этого нам с ним порой не хватало непринуждённости в общении.

— Как она там? — не стал я ходить вокруг да около.

— Думаю, что не очень, — осторожно отозвался брат.

Формулировка была интересная и абсолютно непонятная. «Не очень» что? Не очень счастлива? Не очень в порядке? Выглядит не очень? Не очень грустит? Нет, я уловил примерный оттенок, который Кир придал своим словам, но отчего-то никак не мог применить его к шкале собственного настроения. Вот я сам — как? Очень не очень? Не очень очень? Тряхнув головой, я прогнал от себя эти дурацкие мысли.

— Она что-то говорила?

— Просила позаботиться о тебе и оказать братскую поддержку. 

Поперхнулся. Что-то внутри меня болезненно заныло от его слов… или же от Сониной просьбы.

— Смею заметить, что ты хреново с этим справляешься, — пробурчал я, замерев перед зеркальной витриной магазина и поправляя выбившиеся пряди волос. Стас с Дамиром ещё ужинали, я же решил прогуляться.

— Ром, — вдруг сник Кир, — я не знаю, что можно сделать.

— Ты и не должен, — печально улыбнулся, прекращая мучить чёлку. — А самое поганое, что я тоже не имею ни малейшего представления о том, как всё исправить.

— Скажи… — запнулся брат, решаясь спросить о том, что тревожило его на самом деле. — Ты что-то... натворил?

Братья тоже спрашивали об этом, но им клялся, что чист и безгрешен, как божий агнец. А вот Киру отчего-то соврать не смог. 

— Не знаю. Возможно.

— В каком смысле? — тут же напрягся мелкий. 

— В таком, что… наверное, я в последнее время... несколько отдалился. Просто были дела, которые нужно было решить. 

— Решил?! — на удивление зло прошипел Кир, приводя меня в чувство. 

— Эй, — возмутился я, — это не то, что ты подумал! Я тут ни при чём. Просто… так сложились обстоятельства.

— Ну да! — непривычно жёстко выдал Кирилл, — ты всегда ни при чём!

— Не начинай! — вскинулся я, впиваясь взглядом в отражение в витрине. 

Он выдохнул. А я подумал о том, что упустил тот момент, когда младший брат окончательно вырос, перестав быть удобным и послушным. Это невольно заставило ощутить гордость за него.

— Просто я ни черта не понимаю.

— Поверь мне, я тоже, — слукавил совсем чуть-чуть. — Но я обещаю сделать всё возможное, чтобы… вернуть её.

***

Наконец-то в салоне автомобиля воцарился мир. По крайней мере, никто из нас не психовал, не злился и не ссорился. Не знаю, что тому послужило причиной: то ли сытые желудки повысили градус нашего настроения, то ли просто утреннее напряжение отпустило. Но близость дома грела душу, ведь уже послезавтра мы окажемся на родительской кухне. А это, как известно, самое надёжное место в мире. О том, что ждёт меня дальше, я предпочитал не думать.

За рулём снова сидел Стас, Дам развлекал нас байками из своих трудовых будней. Он работал в спортивном клубе, где руководил детской группой по вольной борьбе. Казалось бы, что в этом может быть интересного, но у брата была невероятная способность рассказывать истории о своих воспитанниках так, что даже меня пробивало на восхищение успехами этих соплежуев. Стас весело ухмылялся, да и сам я вдруг расслабился, впитывая каждый миг этой странной поездки.

Мы ехали по пригороду, брат скинул скорость, чтобы плавно войти в поворот, когда машина резким скачком дёрнулась вперёд. И только потом послышался глухой удар и скрежет металла. Меня сначала кинуло на передние сиденья, я не сильно впечатался лицом в спинку одного из них, после чего завалился между ними — это брат вывернул руль куда-то в бок и мы остановились.

— Твою мать! — проревел Стас, рваными движениями освобождаясь от ремня безопасности. — Все целы?

— Да, — нестройным хором отозвались мы с Дамом, который, к слову, выглядел бледнее обычного. Но оно и понятно, у него с автомобильными инцидентами особые отношения.

— Урод! — продолжал злиться старший брат, выскакивая из джипа, а я пристальней пригляделся к Дамиру.

— Ты точно в порядке?

— Справлюсь, — пообещал он, борясь с замком ремня безопасности, но из-за дрожи в руках получалось не особо. 

Хотел помочь, но знал — не нужно. Мы все предпочитали держать свои слабости при себе, и я старался уважать страхи Дамира. Наконец, раздался долгожданный щелчок, и мы на пару выбрались из машины.

Дышать сразу стало куда проще, словно само нахождение в коробке кузова давило на нас непосильным грузом. На улице же было спокойно, солнце потихоньку двигалось в сторону горизонта, редкие автомобили проезжали по трассе, ветер негромко шелестел полевыми травами, и лишь Стас весьма выразительно с чувством орал на кого-то:

— Ты вообще куда смотрел?! На хрен тебе глаза, если ты ими пользоваться не умеешь? У меня же габариты горели и поворотник мигал! 

Обогнув нашу бэху, мы обнаружили прелюбопытнейшую картину. В метре от нас стоял убитый жигулёнок, состояние которого было плачевным ещё до встречи с нами. Определить, какой именно ущерб ему принесло столкновение с чёрным джипом, было невозможно. Представитель немецкого автопрома выглядел молодцом, если не считать вмятины на бампере.

Но самым примечательным было отнюдь не это. Перед Стасом стояли два мужика лет сорока, выглядевшие ничуть не лучше своей колымаги: потасканные, испуганные и далеко не трезвые. А ещё явно опасающиеся праведного гнева моего братца. Они пытались встать по стойке смирно, но выходило плохо: обоих штормило, причём синхронно и с одинаковой амплитудой.