С Петром в пути

Пётр между тем преспокойно отправился в Воронеж, к корабельному строению: насытить зрение картиною строящихся кораблей и утолить тоску по плотницкой работе. Он пробыл там два месяца. Оттуда он отправился в Азов на двух бригантинах, утоливши таким образом свою тоску по плаванию — Дон качал его суда.

Меж тем шведы, прослышав о плавании царя, стали распространять слух о том, что русский монарх собирается со своей морской армадой, которая построена на воронежских верфях, пойти войною на Крым и того более на саму Турцию. Ясное дело, шведам и их союзникам желалось, чтобы Турция объявила войну России. Пришлось опровергать эту сплетню российскому послу в Константинополе Петру Андреевичу Толстому.

Карл оборотил свой взор на Полтаву. Ему казалось, что город этот удобней всего свяжет двигавшееся к нему подкрепление с Днепром река Ворскла, его приток, на которой стоит Полтава. К тому же она — значительная крепость и один из административных центров гетманщины, и овладение ею якобы может преклонить шведам всю Украину. К тому же короля наущал Мазепа, считавший взятие Полтавы весьма важным для шведского престижа.

Да и Пётр трезво оценивал значение Полтавы. Он писал: «Сие место зело нужно, в осаде Полтавской гораздо смотреть надлежит, дабы оная, с помощию Божиею, конечно освобождена или по крайней мере безопасна была от неприятеля».

Полтава была обычной земляной крепостью, гарнизон её был немногочислен, но, получивши указ обороняться до последнего, проявил и стойкость, и мужество.

Два месяца шведы стояли под Полтавой и всё это время безуспешно атаковали крепость. Комендант гарнизона Алексей Степанович Келин отвергал все попытки сдать крепость на почётную капитуляцию. Парламентёру, явившемуся с очередным предложением, он отвечал: «Мы уповаем на Бога, а что объявляешь, о том мы чрез присланные письма, коих семь имеем, известны, такоже знаем, что приступов было восемь и на присланных на приступах более три тысячи при валах Полтавских положили. Итак, тщетная ваша похвальба побить всех не в вашей воле состоит, но в воле Божией, потому что всяк оборонять и защищать себя умеет».

В начале июня Пётр прибыл наконец в расположение российских войск. И, извещённый о положении полтавского гарнизона, поспешил отправить Келину ободряющее письмо с обещанием подать помощь. Обозрев положение, царь пришёл к мысли, что наступило время генеральной баталии: «...сошлися близко с соседями, с помощию Божией, будет, конечно, в сём месяце главное дело с оными иметь».

Первый министр короля граф Пипер жаловался в письме жене: «Поход так тяжек и наше положение так печально, что нельзя описать такого великого бедствия и никак нельзя поверить ему». Однако Карл в своём молодечестве был упрям и непреклонен. Когда генерал Гилленкрок доложил ему об ответе Келина на ультиматум, Карл хвастливо заявил: «У нас довольно материала, чтоб взять такую ничтожную крепость, как Полтава. Русские сдадутся при первом пушечном выстреле с нашей стороны».

Меж тем на воинском совете в русском лагере решали, как подать помощь Полтаве. Стали было подводить апроши, но швед их пресёк. Сообщались с гарнизоном хитроумно: в пустые бомбы вкладывали порох либо провиант и забрасывали их.

В конце концов стало ясно, что без генеральной баталии не обойтись, и армия начала маневрировать, идя на сближение с главными силами короля. До шведа оставалось не более четверти мили. Были сооружены ретраншемент [53] и редуты. И воцарилось затишье.

53

Ретраншемент — вал, окоп для защиты.

Сошлись русский царь и шведский король. Сошлись столь близко, что Карл не утерпел: пальнул в казачий бивуак [54] . Ответ последовал тотчас же: король был ранен в ногу.

27 июня 1709 года закипела великая битва, которой суждено было стать решающей. Её открыли шведы. Они опрокинули первые ряды русской конницы и захватили два редута. Генерал Ренне был ранен, его сменил генерал Боур. Он принудил часть пехоты и кавалерии шведов отойти в лес, тем самым отрезав их от главных сил. Там, в лесу, их атаковали Меншиков и генерал Ренцель. Шведы были побиты, генералы Шлиппенбах и Розен взяты в плен.

54

Бивуак — стоянка войск вне населённого пункта для ночлега и отдыха.

Но это была всего лишь прелюдия. Поутру вступили в бой главные силы. Пётр был в самой гуще, шляпу и седло пронизали пули.

— Наша берёт! — возгласил он, когда увидел, что шведы кинулись спасать коляску короля. Раненого Карла возили перед полками. Но он недолго распоряжался боем. Шведы были опрокинуты и побежали.

— Спасайте короля! — выкрикнул фельдмаршал Реншельд. В тот же миг русский драгун стащил его с седла, и с тем он был взят в плен.

На всех флангах шведы были потеснены. Утро победы занялось над российским воинством. Царь не берег себя, как не берег себя и король. Но он проиграл, и проиграл жестоко. Накануне битвы Карл уверял своих генералов, испытывавших недостаток во всём: «Мы возьмём всё у русских...»

Карл с остатком своего воинства бежал под защиту стен турецкой крепости Бендеры. Там, в предместье Варница, он и обосновался вместе с Мазепой. Там Мазепа вскоре нашёл свой конец.

«Хотя и зело жестоко в огне оба войска бились, однако ж те всё далее двух часов не продолжалось, ибо непобедимые господа шведы скоро хребет показали, и от наших войск с такою храбростию вся неприятельская армия (с малым уроном наших войск, еже наивящще удивительно есть), кавалерия и инфантерия [55] весьма опровергнута, так что шведское войско не единожды потом не остановилось, но без остановки от наших шпагами и байонетами [56] колота... Неприятельских трупов мёртвых перечтено на боевом месте и у редут 9234... И тако милостию Всевышнего совершенная виктория... одержана...» — писал победитель.

55

Инфантерия — пехота.

56

Байонеты — то же, что багинеты.

Торжественный пир, который закатил царь, не обошёлся без участия побеждённых. Пётр в очередной раз показывал своё великодушие. Об этом много писано, но всё же стоит в очередной раз упомянуть. Граф Карл Пипер, первый министр короля, сам пришёл сдаваться в плен.

Среди пушечного салюта в ознаменование победы Пётр поднял свой кубок и провозгласил:

— Пью за здравие наших учителей!

— Кто же ваши учителя? — недоуменно вопросил фельдмаршал Реншильд. — Видно, они превосходно овладели воинской наукой?

— Это вы, господа шведы, — отвечал Пётр.

— Хороша же ваша благодарность, — с горечью отвечай! фельдмаршал.

Глава двадцать восьмая ЖЕСТОКАЯ КОНФУЗИЛ И ДОБРЫЙ КОНЕЦ...

Спасай взятых на смерть, и неужели

откажешься от обречённых на убиение?

Не радуйся, когда упадёт враг твой, и да

не веселится сердце твоё, когда он споткнётся...

Ибо семь раз упадёт праведник и встанет,

а нечестивые впадут в погибель.

Книга притчей Соломоновых

Я теперь в таком же состоянии, в каком был брат

мой Карл при Полтаве. Я сделал такую же ошибку,

как и он, и вошёл в неприятельскую землю,

не взяв нужных мер для содержания моей армии.

Пётр Великий

Мазепа умер в турецких пределах, Карл XII обосновался в Варнице, оставаясь шведским королём. И оттуда писал турецкому султану: «...самое спасительное средство — это союз между Турциею и Швецией; в сопровождении вашей храброй конницы я возвращусь в Польшу, подкреплю оставшееся там моё войско и снова внесу оружие в сердце Московии, чтобы положить предел честолюбию и властолюбию царя».