С привкусом пещерной соли

– Ну конечно, ты же у нас честен до зубовного скрежета. Наверняка все сразу расставил по местам! И конечно выбрал себе полную дуру, которая готова и на объедки бросаться, только бы не одной.

Наташке даже стало ее жалко. Сколько она навидалась таких неуверенных в себе слабых баб (слово женщина к ним неприменимо), которые судорожно держались за какого-нибудь морального садюгу, свято веря, что лучше такой мужик, чем вообще никакого. Которые ради ласкового слова горы свернут. И навидалась не меньше тех, которые, прибитые телевизионной свободой отношений рады хотя бы тому, что мужик готов встретиться с ними больше одного раза, пусть и без намека на серьезные отношения.

И все равно каждая из них верила, что однажды ее герой передумает и поймет, что семья, где она станет его женой и есть единственное настоящее счастье.

– А ты, конечно, иная, - с пониманием кивнул Гонза.

Наташка зло вскинулась. Ей всегда хотелось быть иной, дай ей хоть кто-нибудь такую возможность! Конечно, большинство людей считает, что это все отмазки и желающий вести себя безупречно всегда найдет способ вести себя безупречно, даже под дулом пистолета, потому что лучше сдохнуть, чем отречься от своих убеждений, но Наташка не была святой - она осознавала пределы своих душевных возможностей. Невозможно вечно подставлять другую щеку. Это слишком больно и совершенно бесполезно.

– А ты, конечно, знаешь, какая я, - сказала она вместо этого.

– Конечно. Чего тут знать? Женский пол предсказуем. Узнал одну - считай, знаком со всеми. Вы все одинаковые. Пожалуй, этому стоит учить в начальной школе.

– Ну, завелся!

– А ты к тому же слышишь зов.

– И что?

Гонза зло растянул губы.

– Как можно серьезно воспринимать того, кто тупо жаждет хлеба и зрелищ? Набитого живота, телесного ублажения, в общем, халявной поездки в райские кущи?

– Прекрати говорить загадками! И хватит сравнивать меня со всеми остальными!

– Правда?
– его брови дрогнули.
– Позволь сообщить тебе кое-что потрясающее. Ты - такая же, как все остальные. И когда Гуру тебя позовет, ты пойдешь за ним, как на поводке. Как вы все ходите!

Наташка не понимала, о чем он говорит, но считала необходимым немедленно возразить.

– А если нет?

– О...
– неожиданно Гонза протянул к ней руку и расчетливым жестом коснулся щеки. Его голос звучал очень нежно.
– Тогда я признаю, что ни черта в устройстве нашего мира не понимаю.

– Признаешь, что туп как пробка?

– Легко.
– Однако усмешка с его лица тут же исчезла и он отдернул руку.
– Только забудь. Тебе слабо.

– Знаешь что?
– Наташка внезапно успокоилась.
– Мне вдруг жутко захотелось это сделать! Знаешь, зачем? Только для того, чтобы потом красиво послать тебя в глубину веков! Чисто чтобы насладиться видом того, как ты обламываешься! Чтобы всласть позлорадствовать!

– Ну так сделай это!
– вызывающе, но удивительно тихо ответил Гонза.

Наташка тяжело дышала, прикидывая, как бы еще его опустить. Осадить жестоко и бессмысленно, одернуть, как надоевшего прилипчивого щенка. Нечасто у нее возникало желание сделать живому существу больно, потому что ей было на всех плевать. Но сейчас ей этого хотелось и появившаяся зависимость пугала ее до смерти.

В ее жизни не было людей, которые нуждались в ее привязанности.

К счастью, в этот момент в дверь осторожно постучали.

– Да!
– недовольно крикнул Гонза, отворачиваясь.

В дверную щель просунулась голова Рафы, он окинул их изучающим взглядом, но остался серьезным.

– Тебе записка сверху. Звонил Павел Константинович.

Гонза отшатнулся в сторону, моментально забыв про Наташку, очередную перепалку, всех на свете одинаковых баб и поднос с остывающим кофе.

– Что-то случилось?

Рафа пожал плечами и протянул листок. Чтобы никто не подумал, что ее терзает любопытство (хотя она терзало Наташку так сильно, что зудели кости), она отошла подальше и села к столику. Надо же позавтракать! Негоже портить желудок, он не виноват, что ты любительница нервотрепки и ненормальных мужчин.

– Присмотришь за моей?
– заговорил Гонза минут через пять, так и не отрывая взгляда от записки.
– Вернусь к приходу Гуру.

– Конечно, - Рафа покивал, косясь на Наташку. Он упрямо жевала бутерброд и молчала.

Гонза выхватил из кучи одежды рюкзак и сразу ушел.

***

В присмотре Наташка больше не нуждалась, по крайней мере, днем, когда бодрствовала, к счастью, Рафа считал так же, в чем она вскоре убедилась - через часик Рафа забыл, что таскает ее за собой и ушел куда-то в сопровождении парочки хмурых аквелей.

Наташка тут же замедлила шаг и отстала.

Время шло. Через пару дней явится Гуру, а потом пора возвращаться домой. Убираться подальше от человека, возле которого находится все равно, что добровольно обнимать колючего ежа.

Но что он имел в виду, когда упоминал Зов гуру? Этот вопрос требовал немедленного ответа.

Наташка, недолго думая, отправилась к единственному вероятному источнику информации - мужчине, которого местные считали Отражением, что бы эта ересь ни значила.

Наташка была зла. Ее достали тайны. Одно дело - когда новоявленная голожопая звезда эстрады скрывает рожденного в четырнадцать лет внебрачного ребенка, проживающего у бабки в деревне и совсем другое - когда сознательно умалчивается о существовании серийного убийцы и вместо объяснений обладающие знаниями исторгают одни только многозначительные намеки не пойми на что.

Она была зла, поэтому стучала в дверь очень сильно. Хозяин вышел встретить ее лично.

– Вы меня ждали?
– поинтересовалась Наташка, потому что по всем киношным канонам мудрец каждому появившемуся гостю непременно заявляет: 'Я предвидел твой приход. Я тебя ждал'.

Однако мужчина смущено пожал плечами. Наташке показалось, его оторвали от какого-то важного занятия, но ей было наплевать, потому что терпение заканчивалось.

'Как все', заявил Гонза и она собиралась выяснить, какие же они, все?

– Я хочу знать, что такое зов, почему я к нему предрасположена и что это все значит!